– Ой! – и громко спросил: – Кто тут?

Но Ганга уже и не думала, и не слушала, не разобрав в темноте кто рядом с ней отвечать не стала, а задышав в ухо, она нагло полезла к мужчине в штаны и натолкнулась на отчаянное сопротивление.

– Я тебя поймала, неуловимый, теперь не отвертишься. – горячо прошептала она. Эльфар ухватил руки орчанки и стал отбиваться. Девушка навалилась на него всем телом и укусила за ухо. Только потом она поняла, что это ухо остроухое. Она отпустило ухо и тихо спросила:

– Кто тут?

– Это я, госпожа, Гради-ил? – тихо ответил ей эльфар.

– Гради-ил? А где Ирридар?

– Не знаю, госпожа. Я его не видел. – Он высвободился от объятий Ганги и сел, и туже получил пощечину по лицу. Охнул, – ох, – и спросил, – за что?

– Ты с ним заодно…

– За какое одно?..

– Неважно. Растрепешь, что тут происходило, я тебя отравлю, Гради-ил. Говори сейчас же, где мой жених!

– Да не знаю я, где он. Ищите его сами.

Я все это выслушал, молча посмеялся и ответил за Гради-ила. – Ганга, я тут. Ты Чего меня искала? – И тут же был сбит ногой с козел. Из-за клапана закрывающего вход в повозку со стороны возницы, показалась взлохмаченная голова орчанки и рука. В руке она держала кинжал.

– Убью, паршивец! – прорычала она. – Опозорил. Дважды…

Пришлось срочно выходить в боевой режим, хватать разозленную невесту и уходить с ней во дворец, на гору. Как с ней примириться, я знал. Способ был безотказный. Сначала она сопротивлялась, как тигрица. Потом, терзала меня, как та же тигрица терзает свою добычу и, вконец, уставшая и довольная успокоилась. Прижалась всем телом к моему потному телу.

– Ты чего прятался? – спросила она.

– Не хочу любви в повозке, – честно ответил я.

– Ну так бы и сказал и не прятался, дурачок, – нежно мурлыкая произнесла она. Что теперь подумает Гради-ил? Еще подумает что я к нему приставала.

– А ты к нему и приставала, – засмеялся я.

– Я думала это ты?

– А почему не спросила, кто в повозке живет, кто в невысоком живет?

– Не знаю … не успела. Обрадовалась очень. Я тебя так редко вижу Ирри. Я соскучилась… вот и не удержалась. Обещай не удирать пока не доберемся до столицы княжества.

– Не могу обещать. На нас постоянно нападают.

– Кто нападет? Я никого не видела. Что ты выдумываешь! Ты меня разлюбил?

– Потому и не видела, что я дорогу перед нами чищу. И я тебя не разлюбил. Я тебя люблю сильнее прежнего. Любого за тебя порву.

– Правда, Ирри?

– Правда, любимая.

– Как это приятно слышать, – прошептала Ганга и стала покусывая, целовать мое ухо…

Вернулись мы к нашему каравану на следующий день. Всю ночь и весь день быки и разумные подпитываемые благодатью, без устали двигались по горному серпантину к перевалу Серебряного тумана. На перевале стояла крепость под началом одного из командиров из старших домов. За перевалом находились земли, в которые я так неуклонно стремился пройти.

Перед последним подъемом, мы устроили привал.

Ганга и Су тут же принялись варить полевую кашу с мясом и бегать от костра к костру. Делали они это споро и умело, лер Саму-ил такому повороту дел был несказанно удивлен. Дождался когда еда поспеет и поев, подсел ко мне.

– И все же, милорд, – сурово, словно разговор шел о жизни и смерти начал он разговор, – я настаиваю на том чтобы вы продолжали обучаться танцам. Это необходимо вам для того чтобы войти в общество. Это жизненно необходимо как воздух…

– Да без проблем, – облизывая ложку, согласился я. – Включайте вашу музыку и мы с моей невестой покажем вам, что умеем.

– Музыку? – удивился эльфар… – но … но у меня нет музыки.

– Мы это дело подправим, лер, и я включил маленький наручный проигрыватель с эльфарской музыкой обработанной искином. По месту стоянки полилась ласковая мелодия. Все замерли и даже быки подняли головы от кормушек.

– Дорогая! – позвал я Гангу. – Составь мне пару в танце.

– Я? – удивилась орчанка.

– Ну, а кто здесь для меня может быть самой дорогой? – улыбнулся я.

– Но я не умею… – как-то не очень уверенно попыталась отвертеться от танца Ганга.

– Доверься мне.

– Хорошо, дорогой, – произнесла она и поднялась с земли. Отряхнула кожаные штаны, а я наложил на нее иллюзию прекрасного бального наряда. Прическу, вместо хвоста стянутых в узел волос, на голове. Прекрасно уложенная прическа у меня вызвала восхищение, но и не только у меня. Когда вместо дикарки – золушки на поляне появилась принцесса, все ахнули. И было отчего. Искин корабля подобрал ей самую лучшую прическу, которая могла бы ей только подойти. Подобрал макияж. И на ней была копия того платья, в котором она будет блистать на балу. На мне оказался черный расшитый серебром обтягивающий костюм и черная широкополая шляпа с лентой украшенной бриллиантами. Во рту я держал красную розу.

Мы сблизились с Гангой и я скомандовал:

– На раж, два, тшри! – И тут же тело моей невесты само стало двигаться в такт музыки. Она встала ко мне спиной и изогнулась в талии подтянув живот. В такт ударов барабана мы тронулись с места. Слегка приседая и словно паря над землей мы одновременно повернулись и сделали шаг. Первый… Второй и Ганга почувствовав уверенность, стремительно крутанулась вокруг меня и встав лицом к лицу вырвала розу из моих зубов. Откинулась на спину изогнулась… Я ее подхватил и сделав шаг по кругу, отпустил, придав ей ускорение. По инерции она вращаясь, удалилась на шаг, но я ухватил ее за руку. Все это было проделано одним плавным слитным движением. Моя невеста была похожа на воду, которую переливают из одного сосуда в другой. Мы сделали несколько шагов и разошлись. Ганга под громкий – ох – всех, нас видящих, сделала ко мне шаг, развернулась и поджав одну ногу, упала спиной. Но я уже был к ней лицом и подхватив ее тело, поднял за плечи. Она держала спину ровно и встав, повернулась лицом ко мне, передав розу. Мы исполнили танец снежных эльфаров, несколько улучшенный искином и остановились под треск жевания быков. Для лорхов степи были неведомы чарующие звуки музыки и прелесть танца. Остальные звуки просто исчезли из вселенной. Первой воскликнула вся в слезах Сулейма.

– Это было… Это было. Я не… не знаю таких слов, – рыдая произнесла она. – Это было так прекрасно!..

Лер Саму-ил сидел ровно, словно проглотил лопату. Вытаращился и только моргал. Я обнял вспотевшую, но довольную невесту.

Наконец снежный эльфар смог говорить.

– Это не танец снежных эльфаров, – тонким, писклявым голосом вскрикнул он. – Вернее наш танец… Но позвольте! Он не такой!

– И что? – смеясь спросил я, – ваши танцы лучше моего?