Глядя на самоходный буксир, выводящий огромный корабль под новороссийским флагом от причалов к выходу из гавани, Яська вспомнил, как десять лет назад впервые увидел порт Королевца. Именно тогда в душе тринадцатилетнего паренька зародилась мечта о путешествиях в дальние страны. Все последующие годы обучения в школе мальчик из глухой вёски помнил и лелеял свою мечту. Потому и пошёл учиться на геолога, чтобы путешествовать по всему миру, повидать другие страны и континенты. Затем, после окончания Магаданского университета, Малежик рискнул перебраться из уютного тихого Западного Магадана в Новороссию, бурлящую энергией покорения земных материков, исследованием диких джунглей и романтикой дальних странствий. Хоть и уютно жилось Яське в большом отцовском доме вместе с младшими братьями и сёстрами, но мечта о путешествиях не давала покоя.

Что ждало молодого геолога в Королевце после университета? Работа в Европе, на Скандинавском полуострове, в соседних странах, самое дальнее. Да, очень удобно, летом в поле, зимой в университете – изучать добытые образцы, читать лекции студентам. Отличная зарплата, позволявшая за пару лет накопить на уютный домик в столице, жениться, рожать и воспитывать детей. Что может быть лучше для нормального мужчины, занимающегося любимым делом? Нет, сердце Малежика звало его в туманные дали, за моря и океаны, к далёким неизведанным краям. С детства рос парень максималистом, как выражались в университете преподаватели. Если учился, то лучше всех в классе, а затем в университете. Если соревновался, то настраивался лишь на победу, никаких вторых мест, с пятнадцати лет Малежик был лучшим бегуном на дальние дистанции в школе, да и в городских состязаниях часто побеждал.

Так что, несмотря на уговоры своих преподавателей и самого ректора университета, после получения диплома перебрался парень в Петербург. За два года работы в новых условиях Ясь побывал в трёх геологических поисках – на Кипре, в Атласских горах на севере Африки и в Пиренеях. Самой яркой оказалась поездка на Кипр, где полгода прошли в безуспешных поисках железных руд. Новороссийские геологи облазили все горы небольшого острова, но кроме медной руды и редких выходов магнетитов, ничего в островных скалах не обнаружили. Зато полгода жизни среди островной казацкой вольницы, с морскими рыбалками и весёлыми гулянками, запомнились навсегда. Именно там, на Кипре, друзья-казаки научили молодого геолога стрелять из двух револьверов одновременно, «по-магадански». Тогда же, после нескольких рукопашных схваток, в которых Ясь смог достойно продемонстрировать университетскую выучку, ему удалось взять несколько уроков у старого пластуна. После этого в соревнованиях по рукопашному бою Малежик не участвовал, стало неудобно. Слишком оригинальными оказались приёмы казачьей схватки, слишком жёсткими и действенными, чтобы применять их в состязаниях.

Так что с Кипра молодой геолог привёз чёрный загар, возросшую ловкость и меткость, при слабых профессиональных результатах. Зато обе следующие поездки оказались более чем удачны. В Атласских горах совместно с мавританскими рудознатцами удалось найти медные и оловянные руды, неплохие залежи железной руды, в Пиренеях разведали золотоносные выходы, богатые полиметаллические руды, с высоким содержанием вольфрама и титана. Именно с целью их отыскания и отправляли новороссийские власти геолога, потому как сразу испанцы организовали совместную добычу полиметаллических руд. А выплавленные слитки пошли морем на переработку в островные заводы, для производства тугоплавких легированных сталей, вольфрамовых нитей для электролампочек, бронежилетов из титана, дюралюминия. За последние годы Петербург полностью перешёл на электрическое освещение, в том числе уличное. В ближайшие пять лет наместник обещал электрифицировать все крупные порты и города, с одновременным строительством туда железных дорог.

Яська заслуженно гордился своим вкладом в развитие страны, предпочитая, однако, помалкивать об этом на дружеских посиделках, он по-прежнему считал хвастовство недостойным настоящего мужчины, такими воспитал отец всех Малежиков. Любуясь на портовую суету, молодой геолог не заметил, как к нему подошёл руководитель поиска, легендарный командир Иван Петров. Тот самый Петров, первый ученик магаданцев ещё в Форт-Россе, участник боёв с Маметкулом, Кучумом, лично взорвавший ущелье в устье Ярвы. Этот легендарный подвиг изучали все школьники младших классов на уроках истории, имена Ивана Петрова, Елисея Павлова, Ахмета Сунгурова, героических соратников магаданцев, знал каждый пионер.

Пока геолог знакомился с командиром, подошли остальные участники поездки, быстро загрузились на рейсовый трансатлантический теплоход, стоявший у закрытого причала. Едва разместились в каютах, как судно отчалило, без традиционного гудка. Рейс был военный, в трюмах на поселение везли каторжников и пленных голландцев, потому и пассажиров не брали. Политику заселения опасных территорий преступниками и пленными все знали, многие одобряли, пусть искупают кровью и по́том негодяи свою вину перед русами. Сам Ясь встречался в Мурманске с каторжниками, видел среди них разных людей, многие осели на севере навсегда, обзавелись семьями. Были, однако, и другие, закоренелые мерзавцы, не способные к человеческим чувствам. Таких на Севере долго не терпели, убивали при попытке к бегству, при совершении новых преступлений. Ссылать таких преступников дальше некуда, жестоко, но воспитывать неисправимых негодяев бывшие каторжники не собирались.

Малежику запомнился разговор со старым каторжником на мурманском руднике, где битый жизнью мужик, отправленный на поселение за убийство, учил молодого студента жизни.

– Ошибиться может каждый, натворить глупостей в молодости, совершить преступление, за это нас правильно сослали на Север. С годами мы становимся спокойнее, начинаем думать головой, а не другим местом. Понимаем, что вину надо искупить не только перед людьми, но и перед богом, перед самим собой, перед своими будущими детьми и внуками. Потому многие из нас не хотят возвращаться, остаются здесь, на Севере, себя не обманешь, боимся соблазнов мирской жизни. Кто-то идёт в отшельники, кто-то в монастыри, многие живут в одиночестве в охотничьих домиках. Грехи нас не отпускают, но, мы пытаемся бороться с соблазнами, пытаемся стать человеками. – Поселенец выпил крепкого чая, сморщившись от горечи напитка. – Но есть среди каторжников нелюди, не понявшие и не принявшие наказания. Они, как животные, не думают, что творят, не уважают других людей, не ищут Бога в своей душе. Такие снова совершают преступления, уже здесь, намеренно плюют на человеческие и божеские законы. Это не ошибки молодости, таких зверей мы убиваем сами, ибо дальше сослать некуда, а от зверей человек не родится. Вот так, сынок, самое суровое наказание мы себе выбираем добровольно.

Что касается пленных протестантов, каждый студент понимал зло протестантской религии, её человеконенавистническую суть, не зря курс сравнительной религии был обязательным в университете для всех факультетов. Потому и поддерживали православных миссионеров все русы и магаданцы, считая своим долгом проповедовать православие, единственную честную религию, сохранившую истинные заповеди Христа. Честную перед людьми, направленную на человеческую душу, а не на стяжательство, дающую возможность выбора своего пути в жизни, а не фатальную обречённость мусульманства или жадность к богатству, как протестантство. Православие по-магадански, очищенное от византийской гордыни и русского невежества, воспитывало в людях любовь к ближнему (интернационализм, по старому говоря), попы в церквах призывали прихожан к служению людям, обществу, стране, к душевной чистоте, к честности перед собой, в первую очередь, и сохранению чести.