Во-вторых, представляет интерес зафиксированная в тех же воспоминаниях поездка Каннегисера в августе 1918 г. в Вологду. Как указывалось выше, Вологда являлась как перевалочным пунктом на пути в Мурманск — Архангельск, так и центром военной организации полковника Куроченкова. Можно отметить и английский след в виде финансирования в Вологде организации Игнатьева представителем английской миссии Гилеспи[661].

В-третьих, отметим родственные связи Каннегисера с М.М. Филоненко, а также их совместную подпольную работу. Филоненко возглавлял достаточно крупную террористическую группу в Петрограде и ставил своей целью организацию ряда громких террористических актов. О возможности новых террористических актов против видных партийных и советских работников в Петрограде предупреждало и анонимное письмо бывших членов партии эсеров, посланное СНК после убийства В. Володарского. В письме упоминались как организаторы готовившихся терактов: Савинков, Филоненко, Колосов, так и другие эсеровские активисты. С данным письмом был знаком и М.С. Урицкий[662]. Незадолго до убийства Урицкого Каннегисер встречался с ним под предлогом имевшихся у него данных об организации, готовивших покушение.

В-четвертых, есть ряд данных о связи Каннегисера с англичанами. Об английском следе в деле Урицкого писал в последствии следователь Э. Отто[663].

Не случайно Петроградская губчека, совместно с ВЧК, получив известие об убийстве М.С. Урицкого и покушении на В.И. Ленина, совершила 31 августа 1918 г. вооруженный захват Английского посольства. Однако не подготовленная соответствующим образом акция была малорезультативна. Военно-морской атташе Кроми, отстреливаясь от чекистов, успел сжечь все компрометирующие документы. Сам Кроми в перестрелке погиб, тем самым были оборваны многие ведущие к нему нити. Тем не менее, связь английской разведки с организацией Ковалевского была позже доказана следствием, хотя и не в полном объеме.

Согласно сведениям участвовавшего в проведения следствия Н.К. Антипова, организация занималась сбором шпионских сведений для англичан, переправкой через Петроград различными маршрутами (Антипов указывает на 5 основных) в Архангельск и отчасти Вологду бывших офицеров, а также готовила возможное вооруженное восстание в Петрограде и Вологде[664]. В декабре 1918 г., согласно сообщениям советских газет по делу Ковалевского, расстреляно 13 человек. Первое сообщение о расстреле поместили «Известия ВЦИК» в номере от 8 декабря 1918 г. В сообщении говорилось о раскрытии вербовочной шпионской английской организации, занимавшейся отправкой на Мурманский фронт офицеров, и расстреле 11 ее членов. Отметим, что фамилии расстрелянных лиц были большей частью искажены: вместо контрадмирала Веселкина — Метелкин, Бетулинского — Певулинский, Де-Симона — Дейсимон, Грабовского — Трамбовский, Плена — Блеф, Логина — Логвинов, при этом имена-отчества были даны правильно. Тем не менее, это была первая публикация, впоследствии поставившая вопрос о достоверной дате расстрела. 20 декабря сообщения о расстреле проходивших по делу Ковалевского лиц поместили «Петроградская правда» и «Красная газета». В первом сообщении говорилось о расстреле по постановлению ЧК по борьбе с контрреволюцией Союза коммун Северной области 13 декабря 1918 г. 16 человек, из них 13 — «по делу организации, поставившей себе целью вербовку белогвардейцев на Мурман:

1. Ковалевский Владимир Павлович — военный врач, глава организации, связывавшей ее с английской миссией.

2. Морозов Владимир Владимирович.

3. Туманов Владимир Спиридонович.

4. Де Симон Анатолий Михайлович.

5. Логин Иван Осипович.

6. Плен Павел Михайлович (в 1917 г. являлся также главой организации, отправлявшей офицеров на Дон).

7. Грабовский Александр Александрович.

8. Шульгина Вера Викторовна — пайщица и главная организаторша кафе «Goutes»/ служившего явкой для белогвардейцев.

9. Соловьев Георгий Александрович.

10. Трифонов Иван Николаевич.

11. Бетулинский Юрий Андреевич (титулярный советник, участник Русско-английского ремонтного товарищества на Мурмане).

12. Веселкин Михаил Михайлович — главный организатор Русско-английского ремонтного товарищества на Мурмане.

13. Рыков Александр Николаевич»[665].

Еще трое были расстреляны, согласно сообщениям газеты, по другим делам:

«II. Христик Иосиф Павлович — шпион, состоявший на службе англичан и французов, не раз пытавшийся по подложным документам пробраться в район расположения англо-французских войск для установления личной связи. Производил растраты, поджоги и шантаж.

III. Абрамсон Кальман Абрамович — шпион-белогвардеец, с подложными документами систематически ездивший на Украину.

IV. Смирнов Иван Александрович — за вооруженный грабеж»[666].

К списку добавились двое человек: В.В. Шульгина и А.Н. Рыков. Отметим этот факт.

В «Красной газете» также сообщалось о расстреле 13 декабря 16 человек, но без детализации, с указанием ФИО и подчеркиванием их социально-партийного статуса. Так, более точные данные были по Грабовскому (польский легионер), Трифонову (член партии народной свободы), Бетулинскому (титулярный советник) и т. д. Некоторые фамилии были даны иначе, чем в «Петроградской правде»: Христек вместо Христика.

Измененный список из 16 фамилий был размещен 21 декабря и в газете «Известия ВЦИК», но и здесь не обошлось без искажений фамилий, хотя и в меньшей степени.

Ранее ряд лиц, проходивших по этим спискам, также значился в списках заложников, опубликованных в «Красной газете»:

Де-Симон Анатолий Михайлович — капитан 2-го ранга[667].

Туманов Владимир Спиридонович — поручик[668].

Данные списки не были полными, и их публикация была прекращена после третьего списка.

28 декабря в вечернем выпуске «Красной газеты» было размещено интервью Антипова об обстоятельствах дела. Отметим, что ряд моментов в интервью нуждаются в уточнении. Так, В.В. Шульгина названа «сестрой думского Шульгина», на самом деле она являлась родной сестрой генерал-майора Бориса Викторовича Шульгина, а не думского Василия Витальевича Шульгина. Позднее, в начале 1919 г. в «Петроградской правде» он же опубликовал свой обзор деятельности Петроградской ЧК в 1918 г., уделив внимание и делу доктора Ковалевского[669]. Именно Антипов заложил основу подачи дела Ковалевского в советской историографии.