К формированию мыслеформы на зачатие ребенка я приступала не без трепета. Нужно было предусмотреть какие-то усилия, адекватные ситуации. Конечно же, я не имею в виду интенсивность секса, хотя и она важна тоже; но нужна была помощь извне, как говорят современные компьютерщики – некая программа проверенного издателя.

Я собирала по крупицам информацию о том, как решают женщины вопросы, связанные с бесплодием. Ниточки, которые мне удалось нащупать, вели… на Кипр. Именно там, в горах Троодос, находятся монастыри Богородицы, в которых хранятся бесценные реликвии, возвращающие женщинам надежду на материнство.

Я попросила мужа в ближайший отпуск поехать на Кипр и создала мыслеформу «С Кипра я приеду беременная». Она взлетела вверх небольшим голубым шариком, и мне подумалось, что я рожу сына…

Мы отлично провели время на далеком острове, объездили монастыри. В одном из них мне дали ватку с маслом от лампады, висящей у чудотворной иконы. Я просила Богородицу о сыне и каким-то непостижимым образом понимала, что меня слышат и помогут мне.

По возвращении домой я была сначала разочарована; в положенное время пришли месячные, значит, беременность не наступила. Однако организм мой проделывал странные штуки: меня тянуло как магнитом на резкие запахи, я совершенно теряла голову, например, от запаха хозяйственного мыла, более того, мне хотелось есть его, так что я едва удерживалась от соблазна.

Я рассказала об этих новостях доктору Рушелю, и он предложил мне очень простое и мудрое решение, которое почему-то мне самой не пришло в голову (должно быть, от растерянности), – сделать тест на беременность.

Никогда не забуду, как после той беседы в ROYALMED зашла в ближайший супермаркет, с трудом отыскала полочку, где лежали тесты разных фирм, взяла разные… Их было пять штук, и на всех с большей или меньшей отчетливостью проявились две полоски! Я была беременна!

Что было дальше? Девять месяцев ожидания, подготовки. Я хотела рожать непременно сама, хотя доктора говорили мне, что есть опасность – возрастная первородящая. Я слушать ничего не желала. Работала с мыслеформами и точно знала, что сынок родится в срок, здоровенький и красивый.

И он родился!

Когда я вышла замуж, я почти сразу столкнулась с проблемой по имени «свекровь». Мать моего мужа не относилась ко мне плохо, нет Меня, в ее понимании, просто не было. К счастью, мы жили не вместе. Но она довольно часто приходила «к сыну». Мне это было неизменно неприятно, я хотела, чтобы были «мы», но для нее продолжал существовать только ее сын.

Иногда у меня было такое ощущение, что она приезжает с инспекцией, как я содержу ее ребенка. Словно я какая-то пионервожатая или воспитатель в детском саду, и меня надо контролировать. Во всяком случае, желание такое у нее было.

Я не хотела травмировать мужа постоянными жалобами на его мать, да и формально жаловаться было не на что: она не ругалась, не обзывалась, не делала никаких видимых гадостей. Просто проходила сквозь меня, я была для нее пустым местом.

Потом родилась дочка. И вот тут-то свекровь уже начала разворачиваться. Она приходила и совала нос буквально во все. Почему у меня какая-то пыль на полках? Почему вовремя (с ее точки зрения) не постирано? Почему не поглажено? Почему в доме нет запаса продуктов? Почему не готов обед?

Мне было очень тяжело с маленьким ребенком на руках соответствовать ее представлениям о хорошей хозяйке (я не говорю «идеальной»). Я многое не успевала, во многом хотела помощи от мужа. Но его матушка всячески давала понять ему, что существуют женские и неженские дела. И если женщина не справляется в полной мере с женскими делами, это ее проблемы, нечего перекладывать свои заботы на мужчину.

Очень обидно было такое поведение матери мужа. Сначала мне хотелось, чтобы она любила меня, относилась как к дочери; потом – чтобы просто не совалась, оставила меня и мою семью в покое.

Я пыталась работать с мыслеформами, чтобы добиться этого. Но, конечно, ничего не получилось. Как потом объяснил мне доктор Блаво, к которому я пришла на консультацию, с помощью мыслеформ нельзя изменить других людей, можно только себя. Я стала думать, что же мне изменить в себе, чтобы свекровь перестала меня цеплять?

Я анализировала все возникающие между нами ситуации и пришла вот к каким выводам: а ведь это моя индивидуальная, частная реакция на то, что человек делает, говорит, на его поведенческие особенности. Не сказать, чтобы она (эта реакция) была мне очень дорога, чтобы я за нее цеплялась, просто так повелось: свекровь что-то делает – я воспринимаю в штыки, она снова что-то делает – я снова недовольна. Так, может быть, дело вовсе не в ней, а во мне? Мало ли кто как себя ведет, как говорит, как смотрит – почему я раз за разом воспроизвожу какие-то реакции?

А что, если… свекровь заметила связь между своим поведением и моим расстройством и, ревнуя своего сына ко мне, всякий раз нарочно ведет себя так, чтобы причинить мне неудобство, вызвать мое внутреннее недовольство, а также неуверенность и еще целую гамму чувств? Тогда, чтобы она перестала досаждать мне, может быть, стоит перестать раздражаться? Какой смысл ей делать дальше то, что более не причиняет мне неудобства?

Додумав до конца такие мысли, я решила поставить эксперимент. Если с помощью мыслеформ я не могу изменить поведение свекрови, то, может быть, я смогу изменить его, изменив себя? Я «загрузила» на тонкий уровень утверждение «Меня не раздражает поведение свекрови» и облекла его в светло-салатовый эластичный пластик – получился небольшой аккуратный шарик в виде сардельки, наполненный воздухом (оттого он никуда не улетал, а смиренно висел рядом со мной).

Мыслеформа начала работать, и сопряженные с нею события не заставили себя долго ждать. Меня действительно перестали трогать любые проявления бестактности со стороны свекрови, и вольные, и невольные. Вместо того чтобы внутренне сжиматься от каждого ее едкого замечания, я расслабилась и отвечала необидно, но, с ее точки зрения, странно и нагло.

– Почему у тебя не вымыта посуда? Это женское дело? – привычно спрашивала она.

– А мне некогда совсем, – миролюбиво отвечала я. – Или муж вымоет, или вы помойте, пожалуйста.

– Мужу, конечно, больше делать нечего, – ворчала она себе под нос. – Мало того что он на работу ходит, еще и домашним хозяйством заниматься ему…

– Я с вами согласна, – веселилась я. – Нехорошо, что ему придется после работы мыть посуду. Но мне вот совсем некогда. Пожалуйста, выручите нас, помойте.

И свекровь вставала с недовольным сопением к мойке.

То же происходило и с другими ее замечаниями. Я перестала их бояться и в ответ почти на каждое ее недовольство теперь предлагала ей сделать работу самой, в порядке помощи.

Мое новое отношение к ее безапелляционности вызвало у свекрови сначала недоверие, потом легкую панику А дальше она быстренько отучилась совать нос не в свое дело, ведь ей совершенно не хотелось мыть посуду, стирать и гладить наше белье, вытирать пыль. Единственной ее целью было «уесть» меня. Теперь же она была вынуждена делать то, что не успевала сделать я. А это совсем не входило в ее планы.