Мэйси села в кресло, держа рисунок перед собой, и долго смотрела на него перед тем, как сделать несколько снимков камерой телефона. Проницательный взгляд. Узкое лицо. Худощавый. Но внешность могла измениться. С возрастом мужчины часто раздаются вширь за счет мускулов или жира.

– Мы можем получить выпускные школьные альбомы две тысячи четвертого и две тысячи пятого годов? Мне нужен парень с отколотым зубом.

– Попрошу, чтобы прислали в участок, – сказал Невада.

Кто ты, черт возьми?

– Где Дебби Роберсон?

– В доме родителей.

– Она знает о Бет?

– Знает. Патрульный каждый час проезжает мимо их дома.

– Хорошо. Потому что этот ублюдок еще не закончил с Дип-Ран, – сказала Мэйси, указывая на рисунок.

* * *

Когда Брук приехала в Роанок, часы показывали половину шестого вечера и было совсем темно. Она проследила, как тело Бет Уотсон переместили на каталку и положили в холодильник, а по дороге домой позвонила Мэтту.

– Мама. – В трубке слышалось гудение и писк игровой приставки.

– Просто отмечаюсь, малыш.

– Ты где?

– В машине, возвращаюсь в город. Предстоит еще одна долгая ночь.

– Что еще нового?

– Новости такие: Тайлер Уайатт сказал, что ты был с ним.

Молчание.

– Всего несколько минут.

– Что вы делали у «Лакиз»? – Большая груженая фура обогнала ее, набирая скорость перед следующим подъемом.

– Просто гуляли. Невелика важность.

– Если я обнаружу, что ты выпиваешь, приятель, то видеоигра, звуки которой я слышу, отправится в мусорный бак.

– Послушай, мам, нельзя же быть такой строгой! Разве ты сама не была ребенком?

– Была. И совершила серьезные ошибки, от которых хочу тебя уберечь.

– Я же парень. Я не могу забеременеть.

Эти слова больно задели ее. Это был удар ниже пояса. Пришлось считать до десяти, чтобы успокоиться.

– Я имею в виду доверие к плохим людям.

– Прости, мама.

– У таких, как Тайлер Уайатт, есть деньги, чтобы откупиться от неприятностей. Мы с тобой лишены подобной роскоши.

– Я понял. Правда.

– Надеюсь. – Она расслабила пальцы, впившиеся в рулевое колесо. – Бабушка дома?

– Сказала, что придет через несколько минут.

– Хорошо. Увидимся позже. Я тебя люблю.

– Я тебя тоже, мама.

Брук дала отбой и бросила телефон на колени. Времена, когда она могла защитить сына от жестокой правды этого мира, быстро подходили к концу.

Полчаса спустя Брук остановилась на парковке перед домом престарелых. Парковка, освещенная мощными лампами, была заполнена лишь наполовину. В здание входила женщина с букетом цветов, а на тротуаре мужчина толкал инвалидное кресло, в котором сидел старик.

Полицейская вышла из машины и направилась к стойке дежурного.

– Я помощница шерифа Беннет. Мне нужно поговорить с доктором Шоу.

– Он уехал около часа тому назад.

– У вас есть его телефон?

– Конечно. – Дежурная записала номер на листке для заметок.

Поблагодарив женщину, Брук вышла на улицу и позвонила. Брюс ответил после третьего гудка.

– Доктор Шоу. – Голос был хриплым и каким-то прерывистым.

Брук представилась.

– Надеюсь, мы сможем встретиться. У меня есть несколько вопросов по поводу одного из ваших работников.

– Разве вы не знаете? Дебби жива и невредима.

– Да, знаю. Мои вопросы касаются другого человека.

– Кого?

– Лучше не по телефону. – Она услышала приглушенные крики.

– Вы где? Я могу приехать.

– На футбольном матче. Я тренер, так что теперь не самое подходящее время. – Снова послышались одобрительные вопли, и Брюс крикнул: – Молодец!

Беннет подумала о пробирке для взятия ДНК, которая лежала в машине.

– Когда?

– Давайте встретимся у меня в кабинете через два часа. К этому времени я тут закончу и успею вернуться.

– Хорошо.

Отключив телефон, она пошла к машине. Уличные фонари гудели над головой, в лицо бил холодный ветер. Брук протянула руку к дверце – и вдруг почувствовала мурашки на коже и тревогу, поднимавшуюся откуда-то изнутри.

Ее рука скользнула к кобуре, и она окинула взглядом парковку. В здание входил мужчина с инвалидной коляской. Фонари щелкали и шипели. Но на парковке больше никого не было.

Беннет медленно села в машину. Потом какое-то время наблюдала и ждала – сама не зная чего.

Ее вдруг охватило желание увидеть сына. Если жизнь ее чему-то и научила, так это доверять интуиции.

Среда, 20 ноября, 20.00

Невада и Мэйси подъехали к дому, в котором жили Дебби Роберсон и Бет Уотсон. Рядом уже стоял микроавтобус полиции штата, и, согласно распоряжению шерифа, этот дом стал считаться местом преступления.

На тротуаре стояла Дебби Роберсон и, скрестив руки на груди, что-то говорила полицейскому, охранявшему вход.

– Я думала, мисс Роберсон сейчас в доме матери.

– Как видишь, нет, – усмехнулся Невада.

– Кажется, она расстроена.

– Ей чертовски повезло, что она осталась живой.

– Мисс Роберсон, – окликнула Мэйси, когда они подошли ближе.

Дебби повернулась к ним. На ее лице отражались противоречивые чувства – раздражение и страх.

– Мне не разрешают забрать вещи.

– Этот дом – место преступления, – объяснила Мэйси. – Вам туда нельзя.

– Как он может быть местом преступления? Бет нашли не здесь.

– Скорее всего, именно здесь все и начиналось. Местом преступления считается любое место, где взаимодействовали преступник и жертва во время похищения и убийства.

– Ее машины тут нет. Это значит, что вы и с машиной проделаете то же самое?

– Да, как только найдем, – ответил Невада. – Вполне вероятно, что преступник перевозил ее или ее останки именно в этой машине.

Дебби покачала головой:

– Просто в голове не укладывается, что Бет больше нет…

– Я понимаю, – сказал Невада. – Пожалуйста, расскажите нам о ней.

– До того как переехать ко мне, Бет жила в городе полгода. Она из небольшого городка на юго-западе Вирджинии. Она была подругой моей подруги и искала жилье. Мечтала попасть в университетскую программу и выучиться на медсестру. Мы подружились.