– Я тоже останусь, с вашего позволения, – подала голос Марина.

– Разумеется, ведь вы – хозяйка. Когда мы обретем Животворящий Крест, то позвоним вам, и вы выпустите пленников. Я оставлю в гараже рентованную машину, и пусть катятся на все четыре стороны. В экспедицию отправимся завтра утром. Хозяйка, у вас есть хорошо запирающаяся комната без окон или с решетками, откуда у наших пленников не будет возможности сбежать?

– Коридор цокольного этажа: там прочные двери в спортзал и на выход и зарешеченное окно, – деловито отозвалась Марина. Видимо, она поверила, что стрельбы не будет и все останутся живы, если выполнять все требования Бартона. – Там есть свой туалет и душевая, так что им будет очень удобно.

– Отлично! Оборудуйте, пожалуйста, им там спальные места. Я с братьями расположусь здесь, в гостиной: нам вполне хватит дивана и двух кресел, постельного белья не надо.

Когда Марина вышла выполнять поручение Бартона, Тавров спросил его:

– А вы не боитесь, что она вызовет полицию? Или просто сбежит?

– Нет, не боюсь, и на это есть несколько причин, – улыбнулся голливудской улыбкой Бартон. – Во-первых, бежать после наступления темноты в этих местах – безумие. Ночь безлунная, а в кромешной тьме бежать по горам невозможно, можно просто упасть со скалы и сломать ногу о камень или корень дерева. Кроме того, тут много белых камней, они видны даже в такую темную ночь, в темноте они приковывают внимание и дезориентируют. Во-вторых, в полицию она не обратится потому, что въехала в страну под чужим именем.

– Откуда вы это взяли? – вздрогнул Липатов.

– Только не уверяйте меня, что вы этого не знаете! – отмахнулся Бартон. – Зачем тогда вы платите деньги частному детективу Таврову?

– Мы знаем, что она не та, за кого себя выдает, но не смогли установить, кто она в действительности, – ответил Тавров.

– Мы тоже этого не знаем, но достаточно полиции узнать, что Марина въехала в страну по фальшивым документам, и ее немедленно задержат до выяснения личности, после чего у нее начнутся действительно крупные неприятности.

– А вы можете, наконец, рассказать нам, зачем Сергей Геннадьевич Загоруйко так рьяно охотился за этим крестом? – спросил Липатов, выкладывая на стол деревянный крестик с серебряными гвоздиками.

Бартон взял в руки крест и, разглядывая его, сказал:

– Загоруйко рассказал вам уже о нашем Братстве и его цели. Мы не религиозные фанатики, нет! Римский понтифик оказывает нам покровительство, но наша цель – собрать воедино все части Животворящего Креста, чтобы исполнилось пророчество монаха Георгия из монастыря Святого Креста в Иерусалиме. А как соединится Животворящий Крест в одно целое, снова вернется единство и благодать в христианский мир!

– Аминь, – с иронией добавил Липатов. – Откуда вы узнали о кресте с серебряными гвоздями?

– Мы имели доступ в архив Ватикана и нашли донесения иезуита Умберто Фортиса, следившего за русским дворянином Андреем Тузовым. Охотился иезуит за буллой папы Иннокентия Третьего, но разузнать сумел многое. Тузов считал, что крест с серебряными гвоздями – ключ к тайне сокровищ Энрико Дандоло. А мы надеялись, что это ключ к тайне исчезновения константинопольского Животворящего Креста: ведь он был тоже частью исчезнувших сокровищ дожа. Ну а Фортиса интересовала только булла.

– Вот только Тузов его перехитрил: сумел отправить молитвенную скамейку со спрятанной в ней буллой своему другу графу Ивеличу втайне от шпионов Фортиса, – с гордостью за предка добавил Липатов.

– И поплатился за это жизнью, – заметил Бартон. – Так же как и экипаж шхуны «Святой Трифон». Знай Фортис, что буллы уже нет у Тузова, он не стал бы организовывать нападение пиратов на корабль.

– Скажите, а не ваше Братство послало беглого рецидивиста Торбу украсть крестик у академика Липатова? – спросил я.

– Нет, что вы! Мы пытались выкупить крест у академика Липатова, но толком не успели ни о чем договориться: акдемик скончался. Загоруйко видел, как крест выпал из руки сбитого машиной воришки; он видел, как крест подобрал господин Булгарин, и хотел получить его, представившись племянником академика. Но господин Булгарин оказался не так прост, увы.

– А бандитов ко мне на квартиру кто подослал?

– Мы не знаем. Загоруйко понял, что еще кто-то охотится за крестом, и стал опасаться за вашу жизнь, поэтому наши братья старались обеспечить вам круглосуточную охрану.

– Постойте! Так это ваш снайпер застрелил двоих бандитов в моей квартире? – догадался Липатов.

– Да, Загоруйко нанял опытного стрелка для вашей охраны и снял для него квартиру в доме напротив. Он застрелил бандитов, когда увидел, что они пытают вас. Поскольку вы оставались в беспомощном состоянии, то стрелок при первой возможности вызвал к вам на квартиру милицию.

– А почему стрелок использовал оружие и глушитель времен Второй мировой войны? – спросил я в предвкушении разгадки и этой тайны, но ответ Бартона меня разочаровал.

– Не знаю. Загоруйко нанял его как опытного стрелка.

– А вы знаете, кто убил Загоруйко? – поинтересовался Тавров.

– Пока не знаем, но обязательно найдем, – процедил Бартон сквозь зубы, играя желваками. – Или они найдут нас: ведь они ищут то же самое, что и мы – значит, наши пути обязательно пересекутся.

* * *

Едва солнце выбралось из-за гор и озарило гладь Боки-Которской, как мы тронулись в путь. Я, благодаря своей совиной натуре, чувствовал себя неважно и даже отказался от завтрака. Бартон и его братья приехали на микроавтобусе, похожем на экскурсионный, которых здесь много в туристический сезон. В автобусе безвылазно сидел водитель, так что вместе с Бартоном братьев оказалось четверо. Всю дорогу я дремал и лишь примерно через час проснулся от резких покачиваний: автобус, не доезжая до Пржно, свернул в горы и полез по крутому серпантину. Мы доехали до поселка Кульяча и остановились.

– Все! Здесь надо выходить, дальше пойдем пешком, – сказал Бартон. Я вышел из автобуса. Спросонья, да еще без завтрака и утренней чашки кофе, на утреннем горном сыром холоде меня начал бить озноб. Тавров очень своевременно протянул мне фляжку со сливовицей, и несколько глотков обжигающей ароматной жидкости вернули меня к жизни. Липатов, Тавров и я получили рюкзаки с провиантом: Бартон сказал, что, возможно, нам придется провести в пещере несколько дней. Он и его братья тоже несли туристические рюкзаки. Водитель же снова остался в автобусе.

Слева над нами возвышался монастырь Дульево, а впереди вздымалась роковая для клана Паштровичей гора Голый Верх. Бартон сверился с подробной картой, где накануне вечером Ландсберг обозначил местоположение пещеры с часовней. Он повел нас вниз, в ущелье, где когда-то погибли полторы тысячи Паштровичей. Мы шли довольно долго тропинкой под нависавшими над нами скалами, и я ужасался при мысли, что обратно придется лезть вверх. И вдруг неожиданно открылась пещера.