Минуту спустя она и ее паж уже двинулись опять в погоню за беглецами.

Тогда Гель спросил Антония:

– Ты видел только ее и пажа или видел также Барнета с его людьми?

– Нет, только ее, но ведь она может поднять весь народ против нас и таким образом задержать нас.

– Ты думаешь, что она способна это сделать?

– Весьма вероятно, она от Барнета узнала, что вы – государственный изменник и, как таковой, подлежите немедленному аресту; она и бросилась за нами в погоню, с тем чтобы выдать вас местным властям. Я уверен, что в этом именно и заключается ее месть.

– Да, это чисто по-женски, – заметил Боттль, – уж если задумала отомстить, она не остановится ни перед чем.

– Да, вы, пожалуй, оба правы, – задумчиво заметил Гель, – но все же мне хотелось бы понять, чего именно она добивается. По-моему, нам крайне важно знать ее намерения, ведь тут она нам не может причинить ни малейшего вреда (они уже выехали за город), она может кричать здесь сколько угодно, никто не услышит, мы останемся тут и подождем ее.

Антоний быстро и подозрительно взглянул на Геля, Боттль тихо свистнул. Гель покраснел от ярости, так как прекрасно понял насмешку своих спутников, но сдержался и виду не подал, что рассердился, так как иначе выдал бы себя с головой. Он решил поиграть с огнем, как он говорил себе, и побеседовать немного с этой прелестной девушкой, очаровавшей его с первого взгляда. Он поехал шагом; несколько времени спустя оба всадника уже догнали их. Гель обернулся, чтобы посмотреть, есть ли у нее еще меч, который он видел ночью; оказалось, что она отдала его Френсису, на поясе которого висел еще, кроме того, острый кинжал.

– Сударыня, вы рискуете жизнью, путешествуя без всякой свиты, – заговорил Гель первый, подпустив ее совсем близко.

– Да, мой брат тоже рисковал своею жизнью, когда последний раз встретился с вами, – ответила она быстро и с презрением.

Она поехала рядом с Гелем, как бы решившись не покидать его больше.

Антоний был опять впереди. Френсис, чтобы не отставать от своей госпожи, следовал за ней и таким образом очутился рядом с Боттлем.

– Я не причинил ни малейшего вреда вашему брату, – сказал Гель, тяжело вздохнув.

– Да, я в этом убедилась теперь, – ответила она насмешливо. – Недаром вы изменили свою наружность. Брата убил человек с бородой, а вы – без бороды. Я только удивляюсь тому, как вы могли подумать, что обманете кого-нибудь своим превращением. Вам надо было прежде всего подкупить хозяина той гостиницы, где совершилось это превращение; затем вы должны были переменить своих спутников и взять новых, потом должны были бы изменить свою посадку и скрыть лучше тот факт, что вы ранены и едете с трудом. Но, во всяком случае, я должна отдать вам справедливость, вы сумели и без этого сотворить почти чудо: вы помолодели на целый десяток лет, если не больше.

– Да, борода много значит, она ужасно старит человека, – с улыбкой ответил ей Гель, очень довольный тем, что она все еще принимает его за сэра Валентина и нисколько не удивляется тому, что он так помолодел и вместо человека средних лет кажется совершенно молодым человеком…

– Но, во всяком случае, – продолжала она, – не думаю, что перемена в вашей наружности обманет кого-либо, хотя бы тех, которые следуют в настоящее время за нами.

Говоря это, она обернулась назад, как бы высматривая кого-то.

– Вы говорите про всадников, которые следуют за нами от самого Лондона? – спросил Гель совершенно непринужденно. – Так как вы, по-видимому, посвящены в их тайну, сударыня, не соблаговолите ли вы сказать мне, насколько они близки от нас в настоящее время?

– Я думаю, сегодня к вечеру, раньше, чем сядет солнце, они будут уже совершенно близко от вас, ближе, чем вам это желательно.

– Вот как, в таком случае они едут очень быстро.

– Может быть, они догонят вас вследствие того, что едут так быстро, но может быть, что они догонят вас только оттого, что вы сами задержитесь в дороге.

– Неужели вы думаете, что меня может задержать что-нибудь впереди? – спросил Гель с улыбкой, изысканно вежливо и с видом самого глубокого, искреннего удивления.

– Да, и задержу вас я, не кто иной! – воскликнула Анна горячо. – Недаром же я все это время гналась за вами.

– Но каким образом вы думаете меня задержать?

– Еще не знаю, – ответила она совершенно откровенно. – Время покажет, как мне придется действовать.

– По всей вероятности, вы выберете для этого самый простой способ, – сказал Гель.

– Какой именно? – спросила она быстро.

Но Гель только улыбнулся и посмотрел направо. Она тоже посмотрела в ту сторону и, увидев небольшую деревню, поняла его мысль и сказала высокомерно:

– Нет, вы ошибаетесь, я не буду прибегать к посторонней помощи, я хочу, чтобы честь эта принадлежала мне одной. Да к тому же я вовсе не хочу терять времени, сзывая местные власти, чтобы задержать вас.

– В этом вы совершенно правы, – заметил Гель серьезно. – Так как, сделай вы хоть малейшую попытку закричать или позвать кого-нибудь себе на помощь, я со своими спутниками в мгновение ока скроюсь у вас из виду. А этого, откровенно говоря, мне бы очень не хотелось, так как я вовсе не желаю лишаться вашего общества, которое доставляет мне столько удовольствия.

Она покраснела от негодования при последних его словах, и он покраснел тоже, так как понял, что зашел слишком далеко, особенно принимая во внимание то обстоятельство, что она все еще считает его убийцей своего брата. Ах, если бы только он мог как-нибудь убедить ее в том, что он не убивал ее брата, и в то же время оставить ее в полной уверенности, что она все же имеет дело с сэром Валентином, а не с подставным лицом! Положим, ему удалось бы убедить ее, что он не играл никакой роли в смерти ее брата, но ведь в таком случае она первым делом направилась бы обратно во Флитвуд и там подняла бы на ноги всю полицию, чтобы арестовать настоящего виновника смерти ее брата. Оставалось одно – продолжать играть роль, которую он взял на себя, хотя бы ценою ее презрения и ненависти к нему, которые для него были особенно тяжелы, так как с каждой минутой она нравилась ему все больше и больше.

Они ехали одно время молча, она не могла говорить, так как боялась, что дрожь в голосе выдаст ее волнение; наконец она немного оправилась от нанесенного ей оскорбления и сказала насмешливо:

– Я мечтаю о том времени, когда вы в моем обществе будете ехать уже по направлению к Лондону.

– Если нас не будет сопровождать Барнет, то, конечно, и я ничего не буду иметь против этого, – ответил Гель, и, чтобы переменить разговор и отвлечь ее от щекотливой темы, прибавил: – Однако вы должны были ехать очень быстро, все-таки догнали нас.

– Да, и догнав вас, я уже не отстану, – ответила она.

– Но ведь вы не спали в эту ночь и ничего решительно не ели, вы, должно быть, очень голодны и, вероятно, очень устали, сударыня?