– Первое имя Елизавета! Но это же королевское имя.

– Полагаю, что они исходили именно из этого, – мрачно сказала фрейлейн Лезен.

– О, это так жестоко! Я хотела так назвать Дрину, если ее нельзя назвать Георгианой, и он отказал. Вместе с тем он согласился, чтобы так назвали этого ребенка.

– Я никогда не думала, что герцогиня родит живого ребенка. У нее были все признаки женщины с нездоровой беременностью.

– Ты думаешь…

Обе женщины пристально смотрели на ребенка на полу, такого красивого, такого прекрасного во всех отношениях. Она уже сейчас похожа на маленькую королеву, подумали обе.

– Александрина, – сказала герцогиня. – Это имя не для английской королевы. Именно поэтому он захотел так ее назвать. А тот другой ребенок – Елизавета. Она станет Елизаветой II… если останется жива.

– Если останется жива, – сказала фрейлейн Лезен.

– Королева Александрина! Нет, не подходит. Что же остается? Виктория.

– Королева Виктория, – произнесла фрейлейн Лезен. – В этом имени есть оттенок величия.

– Оно больше похоже на имя королевы, чем Александрина. Лезен, дорогая, мы перестанем называть нашу малютку Александриной. С сегодняшнего дня она будет Викторией.

Фрейлейн Лезен кивнула.

– Королева Виктория, – бормотала она. – Да, это не Елизавета… это не Георгиана… но Виктория.

– Виктория, – сказала герцогиня. – Моя дорогая Виктория.

Ребенок, не зная своего нового имени, не поднял глаза. Но, конечно, скоро она поймет, что Викторией зовут ее.

Итак, у Аделаиды появился свой ребенок. Она написала Иде о своем счастье и сообщила, что ждет встречи с ней, чтобы показать маленькую принцессу Елизавету, в которой воплотилось все, о чем она всегда мечтала. Почему бы Иде не нанести визит в Буши-хаус? Здесь она могла бы познакомиться с другой семьей Аделаиды – самой удивительной семьей, заверяла она Иду. У них всегда происходит что-нибудь интересное: браки и рождения детей, балы и любовные романы. «Мои пасынки и падчерицы самые естественные люди в мире. Я их так люблю, и, думаю, они меня тоже. Я хочу, чтобы ты познакомилась с ними, Ида».

Ей особенно хотелось увидеть свою маленькую племянницу Луизу, страдавшую какой-то загадочной болезнью спины. Аделаида особенно любила маленькую Лулу, как ее называли, и ей очень хотелось увидеть ее младшего брата Вильгельма. Ида обязательно должна приехать в Англию со своими детьми, а разве может быть более удачное время для визита, чем год коронации?

Король становился не то чтобы популярным, но менее непопулярным. Ведь он должен одарить граждан Лондона красочным спектаклем коронации, означавшим, что, помимо возбуждения, обязательно связанного с такими событиями, в город приедут гости, и магазины смогут продать больше товаров.

Народ был уверен, что коронация Георга IV будет отпразднована так же широко, как все предыдущие. Не в его характере устраивать второразрядные мероприятия, а уж в своей коронации он должен превзойти самого себя.

Поэтому стало меньше враждебных выкриков, когда Георг выезжал из дворца, и он даже слышал пару приветственных криков. Это утешало его, хотя Каролина продолжала доставлять ему много забот. Она дала знать, что твердо намерена короноваться вместе с ним. Бесполезно пытаться отстранить ее, ибо она не позволит этого сделать. Король хотел уличить ее и потерпел поражение, поэтому она имела право, чтобы с ней обращались как с королевой Англии.

Каролина обосновалась в Бранденбург-хаусе возле реки и недалеко от Хаммерсмита и взяла за правило часто выезжать, причем таким образом, чтобы ее не могли не заметить. Она покрывала лицо слоем румян и свинцовых белил, на черном парике водружала громадные шляпы со свисающими перьями. Каролина сидела в карете, кивая и улыбаясь всем, кто толпился вокруг нее. Она любила играть роль оскорбленной жены и поощрять приветствия в свой адрес и враждебность к королю.

– Это и моя коронация, а не только его, – заявила Каролина приближенным женщинам. И она намерена добиться, чтобы так и было.

Король вел себя так, будто ее нет. Игнорировались все сообщения, поступавшие от нее. Он не смог доказать, что она виновна в нарушении супружеской верности, но твердо верил в это и считал, что только злая судьба по-прежнему привязывает его к ней.

Герцогиня Йоркская умерла, королеву игнорировали, поэтому первой леди страны становилась Аделаида.

Герцогиня Йоркская не выходила в свет, но с Аделаидой могло быть по-другому, потому что теперь она стала матерью принцессы Елизаветы, которая вполне могла оказаться будущей королевой.

– Видите, дорогая, – говорил король, – в результате вы занимаете более видное положение.

Аделаида понимала это и старалась выполнить свой долг. Она часто появлялась при дворе; устраивала вечера, которые посещал король – часто с леди Конингхэм. Герцогиня присутствовала на всех важных королевских мероприятиях.

Теперь люди стали обращать на нее больше внимания, чем когда-либо раньше. Герцогиня не отличалась красотой, вынесли они свой вердикт, но обладала очаровательными манерами, компенсировавшими недостаток красоты. И она оказывала чудодейственное влияние на Уильяма.

Ее угнетала необходимость появляться в обществе, так как это отвлекало от ребенка. Она чувствовала, что никогда не привыкнет к чуду материнства. Каждую секунду, которую она могла выкроить из выполнения своих обязанностей, Аделаида проводила с дочкой. Королева Шарлотта приказала изготовить восковое изображение своего любимого сына Георга, ставшего теперь королем, и держала его на своем туалетном столике, чтобы видеть ежедневно. Сейчас Аделаида приказала скульптору изготовить откинувшуюся назад фигуру маленькой принцессы Елизаветы.

– Я хочу, чтобы она всегда оставалась со мной такой, какая она сейчас, – сказала Аделаида Уильяму.

Уильям был готов ублажить ее и пригласил скульптора Скаулара выполнить эту работу. Скульптура должна изображать ребенка, лежащего на диване с головкой на подушке с кисточками, и когда Скаулар начал работать, Аделаида время от времени заходила в его студию, чтобы посмотреть, как продвигается дело.

Погода в январе и феврале года коронации стояла теплая, но в марте вдруг похолодало, и, к ужасу Аделаиды, принцесса Елизавета простудилась. Придя однажды в детскую, она обнаружила у ребенка жар и в панике сразу же вызвала королевского врача сэра Эндрю Холлидея.

Сначала тот сказал, что ребенок просто простыл, болезнь, как он ожидает, пройдет через день-два, но через несколько часов он встревожился и послал за сэром Уильямом Найтоном и сэром Генри Хэлфордом.

Аделаида пришла в ужас. Как это могло произойти так внезапно? Примерно день назад ребенок чувствовал себя хорошо. Она послала записку Уильяму, который был с королем, попросив его немедленно приехать.