Он встал с дивана и взялся руками за прутья решетки.

– Ты что, прямо видел его? – удивилась Фели.

– Конечно. А ты нет?

– Нет. Я чувствовала лишь взгляд.

– А я видел. Шпрот тоже видел, только у каждого это все равно по-разному. Шпроту он поначалу снился, объяснял, как надо правильно рисовать. Он так и стал рисовать. Обрадовался дурень, что картины уходить стали. А то вообще без денег сидел. Короче ему он типа помогал, а меня только пугал, причем так, что у меня крыша вообще стала ехать. Временами я уже не понимал, то ли сплю, то ли нет. Я говорил, мы с ним договор заключить собирались, даже подготовили жертвы. А потом поняли, что ничего он нам не даст, потому что мы сами себе его просто выдумали. И не только мы.

– Не могут же разные люди придумать одно и то же!. – уверенно сказала Фели.

– Могут. Это вроде болезни. Грипп ведь у всех одинаковый. И Лысый у всех одинаковый. Знаешь почему мы его за Сатану приняли? Да потому, что он похож на Сатану. Это такой глюк, одинаковый для всех людей. Только Сатана сам искушает людей, а Лысый приходит к уже искушенным, к тем, кто сам уже решил поступить криво. Он им просто помогает пройти по пути зла. И со мной так было, и со Шпротом, и с Лихой. Каждый раз одинаково.

Он помолчал, раздумывая, стоит ли рассказать подробнее. Решился.

– У Шпрота была девчонка, они по случайке встретились на выставке и сразу друг на друга запали. Шпрот в ней души не чаял – на последние деньги подарки покупал, туалет ей разрисовал в стиле «сюр». И она за ним тоже хвостом. Короче любовь – упасть и не встать. А потом Шпрот узнал, что у нее папашка в Москве миллионами воротит, прикинь. Тут у Шпрота депресняк жуткий начался на тему бабла, мол не должно быть у тетки денег больше, чем у мужика. Короче, взял Шпрот и решил от нее сдристнуть. Вот тогда он Лысого и увидал в первый раз. Давай тот ему советы давать, как незаметней сбежать, как квартиру снять и как побыстрей заработать денег. Картины учил рисовать. Получилось, знаешь. Внатуре, Шпрот начал капусту косить едва не косой. А когда накосил, по ящику передали, что дочка того миллионера села в тачку и на полном ходу в столб влетела. Специально. Еще и записку оставила, что без Шпрота жить не хочет и не станет.

– Вот гад…. – разозлилась Фели. – Сволочь твой Шпрот, а я его еще пожалела…

– Да ладно… – невесело усмехнулся вампир. – Ты так говоришь, будто Лысый тебе не являлся. У самой тоже ведь рыло в пуху по самые уши. Нет?

Фели умолкла.

– Чего покраснела? – Денис отвернулся и сел на диван. – Хотя да, я понимаю. Лысый – это очень стыдная болезнь, хуже СПИДа.

– Это не болезнь. – вздохнула девушка. – Он есть на самом деле, можешь мне верить. Я даже знаю, где его гнездо.

– Вот тебя прихватило… – вампир чуть не рассмеялся. – Нет его!

– Есть! Только я до сих пор не пойму, что ему от людей надо. После твоего рассказа у меня возникла еще одна догадка, но есть ли в ней толк? Их столько уже было.

– Какая догадка?

– Он находит людей, раскаивающихся в грехах и питается сильнейшим чувством раскаяния.

– Значит ты думаешь, это вроде лептонной дряни?

– Просто уверена в этом. По моему этот гад отыскивает людей, совершивших ошибку или склонных к ошибкам, затем подстраивает все так, чтоб эти ошибки совершались снова и снова. Но его сила не беспредельна, я точно знаю. Если верить, что все делаешь правильно, он отваливается и перестает доставать. Я уже год от него так спасаюсь и чаще всего получается.

– Слушай, а это прикольно… – встал с дивана Денис. – Если он есть в реале, то мы с тобой можем его завалить. У вас же есть специальные пушки, я видел. Тебя ведь он сильно зацепил, да?

– Сильно. – призналась Фели. – Очень сильно. Так сильно, что я сама пообещала его убить.

Вампир присвистнул и сел на диван.

– Так вот почему ты в этой конторе…

– Да. Только никто мне не верит, что существует какой-то Лысый, живущий в отражениях зеркал. Ну и ладно. Я уверена, что смогу его выманить. Он постоянно где-то рядом, я его то и дело чувствую. И если он действительно то, чем я его считаю, я его подловлю и убью.

– И чем же ты его считаешь?

– Разумной бесплотной тварью. Но теоретическая экзофизика считает, что в тонком мире нет разума.

Вампир задумался и почесал макушку.

– На меня ты точно можешь рассчитывать. – просто сказал он.

– Спасибо. – улыбнулась девушка. – До ужаса трудно одной.

– А ты меня не боишься?

– Боюсь. Я не понимаю, что движет вампирами.

– Жажда крови!!! – рявкнул Денис и бросился на решетку.

Фели чуть не завизжала от ужаса.

– Дурак. – сипло сказала она и повертела у виска пальцем. – Сейчас бы шарахнула из пулемета…

– Извини. Это так, типа шутка. А вообще действительно, куснуть тебя хочется сверх всяких сил. Честно.

– Я верю. Но это не ты, это захребетник хочет размножиться. Когда его подрежут, у тебя эта дикость должна пройти. Лесик говорит, что в конторе довольно много вампиров.

– Может у них и свой профсоюз есть? – Денис усмехнулся. – Если нет, я имею шанс стать председателем.

– Не получится. – качнула головой Фели. – Контора состоит из Штаба и автономных ячеек. Ячейки никогда не пересекаются в работе, даже не знают, где какая базируется. И никто не знает, где расположен Штаб. Это все из соображений секретности и безопасности.

– А связь со Штабом по рации?

– Нет. Гораздо сложнее. Ты удивишься, когда увидишь.

Так они болтали все два часа, пока заспанный Лесик не вышел на смену.

– Пока. До завтра. – Фели помахала Денису и пошла спать.

– Пока. – вампир подмигнул ей вслед.

Лесик сонно уселся в кресло и поставил у ног пулемет.

Утром Ирина резала Деню. Фели нервничала и не выходила из комнаты, а Его Превосходительство работал наверху, принимал заказы на ремонт машин. Крупным ремонтом ячейка никогда не занималась, а вот по мелочи брались, особенно за машины богатых клиентов – Лесик был хорошим автоэлектриком. Цены, установленные Иваном Сергеевичем, сами собой ограничивали приток заказов и хотя все заработанные средства уходили на оплату места под мастерскую, ячейка от этого не страдала. У Института были другие источники финансированя – сеть аптек и крупная фирма по продаже медицинского оборудования. Это лишь те, о которых знал Лесик, а наверняка были еще – слишком уж дорогое оборудование использовалось в институтской работе. Это не считая исследований, хотя Фели подозревала, что научная база Института держится на открытиях, сделанных еще до девяносто первого года. Эфирный детектор точно был изобретен и пущен в серию в самом начале семидесятых, а лептонные замки, резаки, насадки и скальпели производились с конца восьмидесятых. Это было время прорыва в экзофизически наблюдаемое пространство, но никто об этом не знал, кроме некоторых офицеров КГБ и людей в высших партийных эшелонах.