- Ну, прости, я больше так не буду, честное скаутское! А почему моя девочка грустила перед тем, как я пришел?

- Сомневаюсь, что ты когда-либо был скаутом.

- Можешь представить себе, был, хоть и недолго… Меня выгнали, когда я случайно припалил волосы вожатой.

- Ох, оказывается ты был еще тем проказником, – усмехнулась она.

- Синди, не переводи тему, что-то случилось?

- Нет-нет, все в порядке, - поспешила заверить она, - просто задумалась, - Синди снова нахмурила лобик, повторив, - просто задумалась…

- И о чем же ты задумалась? - проводя большим пальцем по складочке между бровей, спросил я.

- Обо всем понемногу.

- А подробнее?

- Да неважно, ерунда разная, - отвернувшись от меня Синди, уставилась на раскинувшийся вдалеке пейзаж. Снова она закрывается от меня. Я ведь не забыл разговор на утро после клуба, просто не знал, как поднять этот вопрос, а Синди сделала вид, будто ничего и не произошло. Сделав шаг вперед, я обнял её за талию и опустил голову подбородком на её плечо. Синди слегка напряглась.

- Малыш, а, может, все-таки поделишься? Или мне все из тебя вытягивать нужно?

- Да говорю, же это не важно, - как-то раздраженно и в тоже время расстроено произнесла Синди.

- Эй, ты же знаешь, что я тебя не собираюсь осуждать и постараюсь понять.

Сделав тяжелый вдох, она начала говорить:

- Это о нас… наших с тобой отношениях... - и снова замолчала.

- Что "о нас"? Давай же, не пугай меня.

Ее слова, действительно, не понравились мне. Надеюсь, она не начнет снова разговоров о том, что так неправильно или еще того хуже, о Мэйсоне. Но она очень удивила меня, рассказав о вечере в клубе – вернее, о разговоре в дамской комнате. Я знал, тогда что-то произошло, только вот не мог понять что…

- Глупости, не обращай внимания, она может говорить все подряд, но не её я хочу. Наши «отношения» закончились давно, но Айшвария бывает действительно настырной и не хочет принимать отказов.

- Как и ты.

- Наверное.

- Знаешь, вы с ней похожи, и я просто не понимаю, почему ты не выбрал кого-то вроде нее, - на одном дыхании выпалила Синди.

- Синди, милая, послушай, разве это важно? Я с тобой и только с тобой, все остальное неважно.

Я понимал – однажды Синди, рано или поздно, заинтересует этот вопрос, но надеялся на лучшее. Либо она сама нашла бы объяснение в своей голове. Мне не хотелось ей врать, выставляя себя подлецом, так я только оттолкну её. Только вот правда тоже может оказаться не лучше.

- Нет, Брайан, важно. Я действительно хочу понять, почему я. Хочу понять, чего ожидать от будущего. А если тебе надоест это шоу, и ты захочешь развестись? Что будет тогда, что будет с моим отцом, со мной?

- Синди, присядь, пожалуйста.

Я усадил её в одно и ротанговых кресел, стоящих рядом.

- Думаю, ты права, и заслуживаешь знать правду. Даже, если я вдруг передумаю, - тише добавив, – что вряд ли, - и снова заговорил доверительным тоном, - то ты просто будешь свободна, и твоему отцу ничего не будет угрожать. Но, Синди, в твоем предположении есть существенная ошибка. Это не шоу и никогда им не было.

- А что же, я просто не понимаю, тебе не нужно было жениться ради каких-то сделок, наследства или еще чего-то в этом роде. И сомневаюсь, что наш брак тебе был нужен для статуса. Иначе ты бы выбрал богатую наследницу или даже кого-то вроде Айшварии...

- Ты права. Тут не замешаны ни деньги, ни статус. Помнишь, тогда на острове, в начале медового месяца, я спросил тебя, помнишь ли тот поцелуй в беседке?

Синди насторожилась.

- Может, не надо об этом?

- Подожди, если ты хочешь узнать все, то начинать нужно с начала… В тот вечер, я вышел на перекур подальше от дома, не хотелось лишний раз расстраивать Дайну. Сначала, когда ты позвала Джоша, - при этом я скривился как от оскомины, - так вот, я решил, что ты - одна из его многочисленных «подружек», чтобы не сказать хуже. Не знаю, почему я сразу не признался в обмане, но не в этом дело. Когда же ты поцеловала меня, - заметив намерение Синди прервать меня, я жестом остановил её, - подожди, дай договорить. Так или иначе, но поцеловала ты меня, пусть даже не знала об этом. Тогда я и понял, что ошибся. Та девушка была явно неопытна, а брата такие не интересовали. А я, даже понимая, что поцелуй был предназначен не мне, не мог остановиться.

- Неужели ты не узнал меня?

- Нет, я редко приезжал домой даже на праздники, потому и не думал, что ты могла так измениться. И я не знаю, чем бы все закончилось, и узнал ли я тебя, если бы Джош не начал искать тебя по просьбе Джек. Признаюсь, я очень удивился, когда он позвал тебя по имени, но видел, насколько тебе сделалось неловко, и не захотел усугублять все еще больше. Да и сам думал, что забуду обо всем до наступления ночи. Но не смог, не смог забыть ни через месяц, ни через год. Тот поцелуй, те чувства, сама ты – стало наваждением для меня. Я стал чаще приезжать домой, лишь бы увидеть тебя. Даже понимание того, что это неправильно, не помогало. Потом твои отношения с моим братом… Наблюдать за этим стало слишком мучительно. Ты просто светилась от счастья и совершенно не замечала его неуважительного отношения к тебе.

- Но…

- Подожди. Ты могла не замечать, но со стороны это было заметно. А потом этот нелепый инцидент с Джек.

- Которым ты так удачно воспользовался!

- Да помолчи ты, Синди! Я решил это вопрос еще до того, как пришел к тебе и решил бы его в любом случае. Ты считаешь меня слишком подлым.

- Что? - резко подорвавшаяся со своего места Синди, начала оседать обратно.

- Н-но, зачем тогда ты сделал это, как ты так мог? – в её глазах начали собираться слезы.

- Я знаю, мне нет оправдания, но я действительно потерял от тебя голову и уцепился в эту возможность.

- Но почему ты не попытался добиться меня по-человечески? Может тогда…

- Синди, «может», меня не устраивало. Да и ты постоянно избегала меня. Или я не прав?

Она опустила взгляд.

- Но если бы узнала, что ты сделал, я была бы тебе очень благодарна, и тогда…

- Что тогда, Синди? Ты бы общалась со мной из благодарности. А я нуждался совсем в другом. Я понимаю свою неправоту, но изменить прошлое уже не могу. И тебя тоже не хочу и не могу отпустить. Поэтому я прошу тебя, давай начнем заново.

Я так боялся, что она уйдет. Я стал уязвимым, раскрыв ей все свои карты. Все шло не по плану, я не собирался рассказывать ей все подробности, но ее потерянный вид и сомнения в нашем будущем не оставили мне выбора. Не знаю, как и когда, но ее боль стала моей болью.

Глядя в эти карие омуты, затянутые печалью, мне хотелось убить самого, потому что я являлся причиной этой грусти. Она не отвечала мне, и это пугало больше всего. Я бы предпочел услышать крик и ругань о моей низости, чем это угнетающее молчание.