— Эти проклятые вши кого угодно сведут с ума, — сказал он.

Прислонившись к стенке воронки, Джонни закрыл глаза. Он устал. Три дня они наступали без остановки. Он чувствовал, что стоит ему лечь и прикрыть глаза, как он моментально отрубится.

Джо растормошил его. Джонни открыл глаза. Снова была ночь. Когда он закрыл глаза, был еще вечер, и на небе виднелись отблески заката.

— Должно быть, я слегка задремал, — сказал он, зевая.

Джо ухмыльнулся.

— Ну да, задремал! Да ты так храпел, что, наверное, в Берлине было слышно! Просто поражаюсь, как ты можешь тут спать.

Звук пулеметной очереди заглушил ответ Джонни. Они на минуту замолчали. Пошарив в ранце, Джо тащил оттуда плитку шоколада и, разломив ее пополам, протянул кусок Джонни. Они с наслаждением принялись жевать.

— Я вот что думаю, — сказал Джо.

— Ну?

— Похоже, они ожидают, что мы снимем этого пулеметчика, — сказал он. — Иначе они не стали бы ждать.

— Нам-то что беспокоиться? — сказал Джонни. — Нам никто ничего не приказывал.

Джо, прищурившись, посмотрел на него.

— Это как раз тот случай, когда они просто не в состоянии передать нам приказ, и ты это прекрасно знаешь. Мы сами должны принять решение.

— Я уже принял решение, — ответил Джонни. — Буду действовать согласно приказу. Так что я остаюсь здесь.

Джо с минуту смотрел на него, потом опустился на колени. Сняв с пояса две гранаты, он внимательно осмотрел их и поглядел на Джонни.

— Пойду заткну ему пасть.

— Никуда ты не пойдешь! — ответил ему Джонни.

Склонив голову набок, Джо смотрел на Джонни.

— Ты что, остановишь меня? — спросил он ровным голосом.

Они молча смотрели друг на друга, и наконец Джонни улыбнулся.

Толкнув Джо кулаком в бок, он сказал:

— О'кей, если ты собираешься стать героем, придется мне пойти с тобой, посмотреть, что у тебя получится.

Джо схватил его за руку и крепко сжал. На его лице была улыбка.

— Я знал, что ты согласишься!

Джонни улыбнулся в ответ. Сняв с пояса две фанаты, он осмотрел их. Удостоверившись, что все в порядке, он повернулся к Джо и сказал:

— Ну что ж, я готов.

— Я тоже.

Джо принялся карабкаться вверх по стенке воронки. Обернувшись, он увидел, что Джонни ползет за ним.

— Слушай, эти вши меня совсем доконали.

Они подползли к верху воронки и осторожно высунули головы. Застрекотал пулемет, и по отблескам пламени они засекли, где он находится.

— Видишь? — прошептал Джонни.

Джо кивнул.

— Заходи справа, а я — слева, — прошептал Джонни.

Джо снова кивнул.

— Что с тобой? — нервно спросил Джонни. Он чувствовал, как по лицу текли капли пота. — Язык, что ли, проглотил?

Джо улыбнулся.

— Страшновато, — ответил он, выбираясь. Джо выбрался из кратера. — Ну ладно, давай свернем шею этому негодяю! — И, петляя, побежал через поле.

Помедлив секунду, Джонни побежал за ним.

8

Он лежал в кровати, слушая музыку, доносящуюся из открытого окна. Его глаза были широко открыты, но он ничего не видел. Ему не хотелось поворачивать голову к окну, ему не хотелось видеть, какой был день, какое голубое небо, какие зеленые листья, освещаемые солнечными лучами.

Одной рукой он крепко сжимал простыню, как будто боялся, что ее кто-нибудь у него отберет.

Музыка за окном стихла, но продолжала звучать в его голове. Он прислушался, ожидая следующей мелодии. Хотя он и так ее знал — они всегда играли одно и то же, когда отходил автобус.

Пошарив на тумбочке, он достал сигарету и прикурил. Глубоко затягиваясь, он ждал, когда снова зазвучит музыка.

Послышался шум голосов. Ветер доносил обрывки речи. Разговаривали мужчины, разговаривали женщины, приятные слова, нежные слова, нежные и грубые одновременно.

— Прощай, сестричка! Если бы ты не была лейтенантом, я бы, ей-богу, расцеловал тебя.

Легкий смех и ответ:

— Ну давай, солдатик. Осторожней только со своей рукой, помни, что тебе сказал доктор.

Другие голоса, мужские. Разговаривали приятели.

— Да уже все было на мази, честное слово, но потом она заартачилась и стала говорить, дескать, у нее офицерское звание.

— Ну да, конечно, они все такие. Будь ты офицером, она конечно б тебе дала.

И снова первая пара. Его голос:

— Я буду скучать по тебе.

Ее голос:

— Я тоже буду скучать по тебе. Можно, я приеду как-нибудь навестить тебя?

Минутное колебание, и ответ:

— Зачем тебе это? Ведь ты возвращаешься домой.

Понемногу голоса затихли. Воцарилась тишина, которую нарушил звук отъезжающего автобуса.

Он судорожно вцепился в простыню. Сейчас это снова начнется. Музыка оглушила его. Это был океан звуков. Он тонул в нем. Музыка звучала громко, навязчиво. Ее специально придумали, чтобы мучить его.

И Джонни снова придет домой.

Тра-ля-ля, тра-ля-ля…

Он закрыл уши руками, чтобы ничего не слышать, но музыка звучала слишком громко. Он слышал урчание двигателя, крики прощания, и музыка — громкая музыка, волнами накатывающаяся на него.

Наконец музыка стихла вдали, и он убрал руки от ушей. Они были мокрыми от пота, катившегося по его лицу, тогда он вытер их о простыню.

Понемногу Джонни стал успокаиваться, веки опустились сами, он устал, его дыхание замедлилось, и через несколько секунд он заснул.

Позвякивание тарелок на подносе разбудило его. Еще не открыв глаза, он нашарил на тумбочке сигареты и сунул одну в рот. Прежде чем он успел прикурить, кто-то чиркнул спичкой и поднес ее к сигарете.

Не поднимая век, он прикурил и глубоко затянулся.

— Спасибо, Рок, — сказал он.

— Принес вот тебе пообедать, Джонни. Может, вылезешь из постели и поешь? — Голос Рокко был твердым и уверенным, как и его рука, держащая поднос.

Джонни инстинктивно повернулся и посмотрел на костыли, стоявшие у изножия кровати. Они всегда стояли там, постоянно напоминая ему о том, в кого он превратился. Он покачал головой.

— Нет.

Он слегка приподнялся, и Рокко быстро поправил подушку так, чтобы ему удобно было сидеть, и поставил перед ним поднос. Джонни посмотрел на тарелку и отвернулся.

— Я не голоден.

Подвинув стул к кровати, Рокко уселся и посмотрел на Джонни. Вытащив сигарету, он закурил. Медленно выпустив дым через ноздри, он сказал: