– Вот гниды! – сказала она.

– Согласен. Но сделай мне одолжение. Если они заявятся к тебе, расскажи им все

– Все? – Дженнет рассмеялась.

– Ну, что касается фактов. Я ничего не хочу от них утаивать.

– Прилетай поскорее, – страстно прошептала Дженнет. – Ты мне нужен. Ник застегивал молнию на сумке, когда позвонил Джек Бейн и посетовал, что прошел уже целый час, а Ник так и не ответил на его звонок. В городе, где все делается на века, сорок пять минут – это целая вечность.

– Джефф считает, что наше совещание прошло очень удачно, – поведал Джек тоном, каким обычно объявляют победителя лотереи. – Он хочет, чтобы ты сегодня вече-ром пообедал у него дома. Обычно Джефф не приглашает к себе новых клиентов. Он очень замкнутый человек. Так что это знак того, как высоко он тебя ценит. Будешь только ты, Фиона и Мейс. Ну, еще Джерри Горник и Волтан Зейг, продюсеры. Джефф собирается поразить вас особенным блюдом. Я так и не понял, как оно называется, не силен в японском – есть куда расти, верно? – но это точно суши, только прозрачное. Рыба на него идет аж из Марианского желоба. Сколько-то там тысяч футов глубины, так что твари в ней водятся странные. Кальмары юрского периода. И эти, знаешь, ну, чудища такие глазами на антеннах. Если честно, я до них не большой любитель. Мне по вкусу рыба которая не просвечивает, но то, что подает Джефф, страшная редкость, такое даже в лучших ресторанах не получишь. У Джеффа есть связи в «Сумитаси Интернэшнл», только учти, я тебе этого не говорил. Обычно Джефф кормит этой штукой людей вроде Овица или Эйзнера, так что сам понижаешь, как он к тебе относится. Ник объяснил, что, сколь он ни польщен, но его сию минуту вызвали в Вашингтон по неотложному делу. Наступила долгая пауза. Наконец Джек произнес голосом смертельно обиженного человека:

– Ник, не знаю, как это правильнее сказать, но что же может быть важнее?

Коридорный уже стучал в дверь. Господи, через пятьдесят пять минут самолет.

– Поверь мне, Джек, дело очень серьезное. Я перезвоню тебе с нашего берега.

Разговор за столом у поддельного камина на сей раз велся вполголоса. Ник, Полли и Бобби Джей сидели, сдвинув головы, точно революционеры-бомбисты в парижском кафе.

Новость насчет Финистера разгневала Бобби. Еще будучи губернатором штата Вермонт, Финистер протолкнул очень жесткий – в той мере, в какой он задевал интересы «Общества по распространению», – закон, направленный против ручного оружия: покупатель обязывался извещать продавца о своих намерениях за сорок восемь часов до покупки и к тому же лишался права приобретать больше одной единицы оружия в неделю. Теперь Финистер, купив себе на семейные денежки место в Сенате, получил возможность насаждать неопуританизм в национальных масштабах.

– Этот сучий потрох с торчащими наружу зубами, – сказал Бобби Джей, вгрызаясь в крупный итальянский перец так, что сок брызнул на платье Полли, – не настолько дурен, чтобы его нельзя было исправить хорошим зарядом картечи.

Сколь ни согревало подобное сочувствие сердце Ника, все же реакция Бобби Джея решалась ему чересчур резкой, особенно для новообращенного христианина.

– Кроме покушения на его жизнь, тебе нечего предложить? – спросил Ник, извлекая из вазы гвоздику и внимательно вглядываясь в нее. – Что это ты делаешь? – спросила Полли.

– Смотрю, нет ли жучков. Раз уж мы затеяли обсуждать планы убийства сенатора Бобби Джей отобрал у него гвоздику и сказал прямо в нее:

– Я питаю глубочайшее уважение к сенатору Ортолану К. Финистеру.

– У него просто плохое настроение, – пояснила Полли. – На этой неделе спятил очередной почтмейстер – учинил бойню прямо в своей конторе. Кстати, Бобби, все хотела спросить у тебя – возможно ли, не преступая закона, купить гранатомет?

– Слушай, я же не лезу к тебе с глупостями каждый раз, как пьяный подросток переезжает Нобелевского лауреата, – сказал Бобби Джей. – И тоже кстати – перечный сок не отстирывается.

– Мы вроде бы обсуждали мою проблему, – напомнил им Ник.

– Я так понимаю, вы поддерживаете противника Финистера? – спросила Полли.

– О да. Он у нас будет купаться в деньгах. И принимать душ из звонкой монеты. Но сейчас нам это не поможет. Выборы в ноябре, а законопроект – вот он.

– Ладно, – сказала Полли, – что у вас на него есть?

– Он блудодей, – сказал Бобби. – Три раза женился и разводился, а уж сколько девок отвалял в промежутках, одному богу известно.

– Сколь бы ужасным ни показалось это большинству американцев, я бы предпочла что-нибудь более, ну, не знаю, более сенсационное. Извращения – хлысты, наручники и все такое. О господи, – сказала она, выпустив длинную, философическую струю дыма, – слышал бы нас кто-нибудь! Быть мне государственным секретарем, не иначе.

– А что такое? – спросил Бобби Джей. – Нервишки сдают? Жизнь – грязная, Драная работа, но должен же и ее кто-то делать.

– Хватит трепаться, – и Полли спросила у Ника: – Вы подключили вашего, как его – Гарсиа?

– Гомеса. Разумеется, В эту минуту его ребята, скорее всего, роются у Финистера бумажнике.

– Не забудьте о списке фильмов, которые он брал напрокат. Помнишь, что эти свиньи сделал и с бедным судьей Томасом?

– Я уверен, – сказал Ник, – что Гомес О'Нил ничего не упустит.

– Пустое дело. Они все теперь только вырезки смотрят. Или кто-нибудь из подчиненных берет для них в прокате грязные фильмы. Фарисеи.

– Он изображал плейбоя, когда был помоложе. И потоньше. Здорово пил. Один раз был остановлен за вождение в пьяном виде.

– Ой, ради бога, – сказала Полли, – если можно, обойдись без этого. К тому же это древняя история. А ведь это он, лицемерный ублюдок, понизил в Вермонте допустимую норму содержания алкоголя в крови до 0,8. Вечно одно и то же. Только потому, что он когда-то, нарезавшись, гонял по дорогам, теперь всякий, кто позволит себе два глотка шардонне, на полгода теряет права. Интересно, как они там выкручиваются в Вермонте? Такси вызывают?

– Ты понимаешь, что следующие вы? – спросил Ник. – Если ему удастся посадить череп с костями на сигареты, через какое, по-твоему, время он пожелает налепить его на скотч, вино и пиво?

– Да на них уже места не осталось для наклеек, – с горечью сказала Полли.

– Странно еще, что мы не предупреждаем людей, чтобы они не глотали бутылки.

– Скоро нам всем каюк, – мрачно изрек Ник.

– Уныние – смертный грех, – уведомил его Бобби Джей.

– Вся наша продукция того и гляди переедет от кассы на полку с домашними ядами. ФБР считает, что я сам облепил себя никотиновыми пластырями. Разве я не вправе немножко поунывать? Полли накрыла его ладонь своей.

– Давай соблюдать очередность.

– Она права, – сказал Бобби Джей. – Существует только один способ съесть слона. Принимать его по чайной ложке.