— Ну, в общем, это странно, если на то пошло. Или тут такая традиция — вести переговоры через посредство бортового компьютера?

— Конечно, нет, — заверила его Лона, закрывая соединения на скафандре Сэм. — Но на таком корабле может и не быть пилота.

— Может не быть, но это маловероятно, — буркнул Вайти. — Вы разве не слышали серийного номера? Это один из новеньких ВКС мозгов — «Верных Кибернетических Спутников», запрограммированных на экстремальную лояльность. Предполагается, что эти машины и пальцем не пошевелят без непосредственного приказа своего владельца.

— Я так и думал, что это робот, — нахмурился отец Марко. — Но как же это… ему доверен корабль?

Вайти пожал плечами:

— Мне вам нечего ответить, святой отец. Но что я знаю точно — так это то, что весь мусор, любая из бывших в употреблении терранских запчастей рано или поздно попадает в район пояса астероидов, где из нее выжимают последние соки… Готово! — Он похлопал Дара по плечу, отчего тот взлетел и завертелся в невесомости, воцарившейся на утратившем энергию корабле. — Вперед, к победе, юноша!

— А я думал, что мне отводится роль спасаемого, — проворчал Дар. — И почему это я должен отправляться один?

— Потому что люк в буровом катере способен пропустить только одного человека. — И Вайти практически втолкнул Дара в шлюзовую камеру люка «Луча надежды». — Счастливого пути — и постарайся не дышать!

Дверь захлопнулась за спиной у Дара, а наружная крышка люка открылась. Если он струсит, не станет выходить, не предпримет попытку переплыть вакуум, отделявший «Луч надежды» от бурового катера, он погубит четверых друзей, которые не смогут войти в шлюзовую камеру до тех пор, пока он ее не покинет. Дар переборол страх и заставил себя подойти к краю бездны.

Держась одной рукой за трос, другой он отчаянно ощупывал пояс скафандра в поисках крепежа. Вот он! Крюк-кошка с блоком. Дар потянул за него, и откуда-то изнутри скафандра вытянулся крепкий линь. Дар набросил крюк на трос, ухватился за него и подтянулся назад, к обшивке «Луча надежды». Поджал ноги, сгруппировался, нацелился взглядом на открытый люк бурового катера, вдохнул поглубже и оттолкнулся изо всех сил.

Его понесло вдоль троса, как какую-нибудь высохшую простыню, на которую упали первые капли дождя. На мгновение у него мелькнула мысль — не ускорить ли собственное передвижение, перебирая руками трос, но тут он вспомнил, что находится в вакууме, а сие означало отсутствие силы трения, но при соприкосновении его перчаток с тросом трение неизбежно возникло бы и только замедлило бы его скольжение. Поэтому Дар летел вперед, раскинув руки в стороны, и вскоре даже начал испытывать наслаждение от полета.

А потом борт бурового катера вдруг оказался в опасной близости, и Дар в панике ухватился за трос, вспомнив о том, что вес-то он потерял, а вот массу — нет, а это означало, что инерция никуда не делась. Если он быстро не затормозит, то следующему, кто заскользит по тросу к буровому катеру, придется отскребать красивый и тонкий слой Мандры с борта, прежде чем этот счастливчик проникнет в люк. Визг импровизированных тормозов сотряс весь скафандр с головы до ног, а борт бурового катера был все ближе и ближе. В отчаянии Дар согнулся пополам, выставил вперед согнутые в коленях ноги и…

И ударился об обшивку с такой силой, что у него чуть зубы не вросли в десны. Но затем, когда он медленно и осторожно распрямился, обнаружил, что суставы у него по-прежнему работают, а те звездочки, что сверкают перед глазами, самые настоящие — это были пролетавшие мимо астероиды. Ему все-таки удалось добраться до цели — и он был цел и невредим! Дар произнес короткую, безмолвную благодарственную молитву и торопливо подтянулся к отверстию люка. Только тогда, когда он окончательно уверился в том, что ступни его коснулись прочного металла, он разжал одну руку, сжимавшую трос, и ухватился ею за край люка. Затем он разжал вторую руку, потянулся и оказался в такой замечательной безопасной темноте внутри люка. Локоть его больно ударился о защелку. Дар в раздражении стукнул по ней — и крышка люка за ним закрылась.

Темнота. Полная. Хоть глаз выколи.

Вот когда Дар узнал, что такое клаустрофобия. Ему пришлось сдерживаться изо всех сил, чтобы не начать колотить кулаками по ближайшей стенке и вопить, чтобы его выпустили. «Это всего лишь люк, — уговаривал он себя. — Они просто не могут меня пропустить, пока шлюзовая камера не наполнится воздухом. Ждать всего несколько минут».

Однако ему показалось, что прошел целый час, хотя потом, когда все выяснилось, оказалось, что мучительное ожидание длилось всего-то сорок две секунды.

Но вот в темноте засветился зеленый огонек. Дар бросился к нему, нащупал колесо на крышке внутреннего люка, повернул его и вышел к свету, теплу и… ВОЗДУХУ! Он открутил шлем. И тут же ощутил запашок прогорклого жира, немытого тела и системы рециклирования туалета, которая явно работала не так, как положено. Но эти запахи показались ему поистине райскими ароматами!

Позади послышался звон. Дар обернулся и увидел, что возле крышки люка горит янтарная лампочка. Ну конечно! Ведь пока он не захлопнет внутренний люк, снаружи больше никто не сможет войти. Дар торопливо запер люк и только тут понял, что, как только оказался внутри катера, услышал голоса.

— Нет, ты сам подумай башкой своей дурной — это не мое дело! — выговаривал кто-то кому-то на повышенных тонах. — Ты сейчас же, немедленно развернешь эту треклятую галошу и вернешься на мой участок!

— Однако согласно закону о звездолетах, потерпевших аварию, — отвечал бесстрастный гулкий голос, — вы обязаны оказывать помощь команде любого пострадавшего корабля.

— Да ты мне это уже раз пятнадцать повторил, черт подери, а я тебе столько же причин перечислил, почему нам не следует этого делать!

— Всего три причины, — уточнил металлический голос. — Каждую вы повторяли по пять раз, но ни одна из них не является достаточно веской.

— Любая из них достаточно веская! Это не наше дело — вот самая веская причина!

Дар выбрался из скафандра и бросил его на пол, после чего на цыпочках проследовал по коридору в том направлении, откуда доносились голоса.

— Возражения абсолютно неадекватны, — невозмутимо ответствовал металлический голос. — В законе о звездолетах, потерпевших бедствие, особо подчеркивается, что пострадавший звездолетчик является предметом первостепенной заботы всякого, кто окажется поблизости от места крушения и способен оказать помощь.

Услышав слово «первостепенной», Дар вдруг точно понял, кому принадлежит этот спокойный, невозмутимый голос. Он осторожно заглянул за дверь и увидел кабину бурового катера. Весьма скромных размеров, она была завалена всевозможными пустыми упаковками от еды, бумажками, грязным бельем и украшена пятнами горючего и жира. В кабине стояли два кресла, пульт управления с шестью экранами-сканерами. Возле пульта прохаживался невысокий кряжистый мужчина в заплатанном и замасленном комбинезоне, с прилизанными волосами и растрепанной кустистой бородой.