истинное «падение». Подчинившись силе-господству, он лишается силы-возможности. Он теряет свою силу использовать все те возможности, которые делают его в полном смысле слова человеком, его разум перестает функционировать; человек может быть умен, он может быть способен манипулировать предметами и собой, но он приемлет ту истину, которую таковой называют властвующие над ним. Человек лишается силы любви, потому что его эмоции привязаны к тем, от кого он зависит. Он теряет моральное чувство, потому что неспособность подвергать сомнению и критиковать власть имущих сводит на нет возможность выносить моральное суждение по поводу кого-либо или чего-либо. Он становится подвержен предубеждениям и суевериям, потому что не способен исследовать правильность предпосылок, на которых основаны такие ложные воззрения. Его собственный голос не в силах позвать его обратно к себе, потому что человек утратил способность слышать его: он слышит только голоса тех, кто над ним властвует. Поистине, свобода – необходимое условие счастья и добродетели – не в смысле способности принимать произвольные решения и не в смысле свободы от необходимости, но в смысле реализации своих возможностей, проявления истинной природы человека в соответствии с законами его существования.

Если свобода, способность сохранять свою целостность перед лицом силы есть основополагающее условие морали, то разве человек в западном мире не нашел решения своей моральной проблемы? Не осталась ли она проблемой только для народов, живущих в условиях авторитарной диктатуры, лишающей их личной и политической свободы? Действительно, свобода, достигнутая современными демократиями, предполагает обещание развития человека, что невозможно при любой форме диктатуры, несмотря на все заявления о том, что она действует в интересах человека. Однако это только обещание, а еще не его исполнение. Мы скрываем от себя собственную моральную проблему, если сосредоточиваем внимание на сравнении своей культуры с образом жизни, представляющим собой отрицание лучших достижений человечества, и тем самым игнорируем тот факт, что мы тоже склоняемся перед силой, пусть не перед диктатором и связанной с ним бюрократией, но перед анонимной властью рынка, успеха, общественного мнения, «здравого смысла» (скорее, правда, «общепринятой бессмыслицы») – и машины, слугами которой мы стали.

Нашей моральной проблемой является равнодушие человека к самому себе. Она заключается в том факте, что мы утратили чувство значительности и уникальности индивида, что мы превратили себя в инструмент достижения цели, лежащей вне нас, что мы чувствуем себя и обращаемся с собой как с товаром и что наши силы отчуждены от нас. И мы, и наши ближние превратились в вещи. В результате мы чувствуем себя бессильными и презираем себя за бесплодие. Поскольку мы не доверяем собственной силе, мы лишились веры в человека, веры в себя и в то, что наши силы могут создать. У нас нет совести в гуманистическом смысле, поскольку мы не рискуем доверять своим суждениям. Мы – стадо, верящее в то, что дорога, по которой мы идем, должна довести до цели, потому что мы видим, как и все остальные идут этой дорогой. Мы идем в темноте и храбримся, потому что слышим, как все другие, подобно нам, насвистывают.

Достоевский однажды сказал: «Если Бога нет, все позволено». Это именно то, во что верит большинство; различие только в том, что одни делают заключение: нужно сохранять Бога и церковь, чтобы поддерживать моральный порядок, в то время как другие принимают идею вседозволенности и отсутствия обоснованного морального принципа, а удобство рассматривают как единственное правило в жизни.

В отличие от этого гуманистическая этика придерживается мнения, согласно которому если человек жив, он знает, что позволено, а быть живым – значит, быть продуктивным, использовать свои силы не ради какой-то превосходящей человека цели, а для себя, делать свое существование осмысленным, быть гуманным. До тех пор, пока кто-то верит, что его идеал и цель находятся вне его, что они где-то за облаками, в прошлом или в будущем, он будет выходить за пределы собственной личности и искать собственного осуществления там, где найти его нельзя. Он будет искать решения и ответы повсюду, кроме одного места, где они могут быть найдены, – в себе.

«Реалисты» уверяют нас, что проблемы этики – пережиток прошлого. Они утверждают, что психологический и социологический анализы показывают: все ценности имеют отношение только к данной культуре. Они предполагают, что наше личное и общественное будущее гарантировано одной только материальной эффективностью. Однако таким «реалистам» неизвестны некоторые непреложные факты. Они не видят, что пустота и бессистемность индивидуальной жизни, отсутствие продуктивности и вытекающее из него отсутствие веры в себя и в человечество, если будут существовать и дальше, приведут к эмоциональным и психическим нарушениям, которые сделают человека неспособным даже на достижение своих материальных целей.

Предсказания гибели делаются сегодня со все возрастающей частотой. Хотя они выполняют важную функцию – привлекают внимание к опасным сторонам нашей нынешней ситуации, они игнорируют обещание, содержащееся в достижениях человека в естественных науках, в психологии, в медицине и в искусстве. Действительно, эти достижения отражают наличие мощных продуктивных сил, несовместимых с представлением об угасающей культуре. Средневековье не закончилось в XV веке, и современная эра не началась сразу же после этого. Конец и начало говорят о процессе, который длился свыше четырех столетий – очень короткое время, если измерять его историческими мерками, а не длительностью жизни индивида. Наша эпоха – это конец и начало, таящие в себе огромные возможности.

Если вернуться к вопросу, заданному в начале этой книги, – есть ли у нас основания гордиться и надеяться, ответ опять будет положительным, но с одной оговоркой, вытекающей из того, о чем шла речь: ни хороший, ни плохой исход не является автоматическим или предопределенным. Решение остается за человеком. Оно зависит от его способности воспринимать себя, свою жизнь и свое счастье всерьез, от его желания встречать лицом к лицу моральные проблемы – как собственные, так и проблемы общества. Оно зависит от его мужества и решимости быть самим собой и для себя.

Примечания

1

Платон. Соч. в 3 т. Т. 3. Государство. М.: Мысль, 1968. С. 278. Пер. А.Н. Егунова.

2

Библия, Ос. 4:6.

3

Спиноза Б. Избр. произв. в 2 т. Т. 1. Этика. М.: Политиздат, 1957. С. 618. Пер. с лат. Н.А. Иванцова под ред. В.В. Соколова.

4

Платон. Собр. соч. в 4 т. Т. 3. Протагор. М.: Мысль, 1994. С. 194–195. Пер. В.С. Соловьева.

5

Во времени и вечности. Хрестоматия по иудаизму / Под ред. Н.Н.