Деймиен снова вздохнул и отвел взгляд от Миранды. Он запрещал себе смотреть на нее, запрещал себе мечтать о близости с ней, хотя только она одна могла бы отогреть его ледяное сердце и наполнить его жизнь светом и теплом.

Наконец концерт закончился, и Деймиен вышел из гостиной, чтобы встретиться с ожидавшими его офицерами. Каждый из них доложил ему, что ничего подозрительного в доме и около него замечено не было. Удовлетворенный этими известиями, граф поблагодарил друзей и взял бокал вина с подноса, протянутого слугой. Неожиданно к нему приблизился улыбающийся Грифф. Деймиен невольно нахмурился, но тотчас же заставил себя улыбнуться. Грифф тоже взял бокал и, чокнувшись с другом, сказал:

— Твое здоровье.

Деймиен молча кивнул и вдруг почувствовал, что испытывает неприязнь к старому другу. Взглянув на Гриф-фа, он спросил:

— Ну и как?

— Ты о чем?

Граф кивнул в сторону Миранды.

— Ах, понятно… — пробормотал Грифф. — Да, весьма и весьма… Она в самом деле очаровательна.

— И что ты надумал? — спросил его Деймиен со свойственной ему прямотой.

— Тебе не терпится от нее избавиться? Деймиен пожал плечами.

— Я хочу устроить ее будущее, вот и все.

— Я понял, — кивнул Грифф. — Но для меня это… слишком неожиданно. А уж для нее, я думаю, тем более.

— Только не тяни. Смотри. — Деймиен снова кивнул на Миранду. В этот момент она беседовала с Криспином, и тот с восторгом говорил что-то о пейзаже Тернера, висевшем на стене гостиной. — Похоже, кузен решил тебя опередить.

Грифф хмыкнул.

— Джейсон всегда говорил, что этот его племянник — редкостный болван, — пробормотал Деймиен. — И какого дьявола он так лезет к ней, как ты думаешь?

Грифф пожал плечам:

— Понятия не имею.

— Ты что, не собираешься вмешаться? Этот субъект, похоже, пытается ее окрутить, — проворчал граф.

— Дай ему поговорить с ней. Она сама должна решать. Она гораздо умнее, чем тебе кажется. Да, эта девушка очень неглупа. Полагаю, что она весьма рассудительна и наблюдательна.

— Черт возьми, Грифф, почему бы тебе не пойти и не открыть ей глаза? Мне кажется, она все-таки не понимает, с кем сейчас говорит.

Лорд Гриффит с удивлением посмотрел на друга.

— Открыть глаза? Зачем? Деймиен нахмурился и пробормотал:

— Криспин Шербрук, возможно, влюблен в нее, но он ей вовсе не пара. Впрочем, сейчас это меня меньше всего заботит.

Грифф молча пожал плечами. В этот момент он совершенно не понимал своего друга.

— Вы действительно ничего не знаете? — спросил Криспин, с улыбкой глядя на девушку. — О, невинное дитя, это очень деликатная история…

— Расскажите! — оживилась Миранда.

— Может быть, мне лучше сделать это завтра, когда вы приедете к нам на обед?

— Вы поступите ужасно нечестно, если не расскажете мне эту историю.

— Но вы будете очень шокированы… — Криспин изобразил смущение.

— Нет, не буду. Расскажите.

— Ваш опекун свернет мне шею, если узнает, что я вам рассказываю такие вещи.

— Я жду, Криспин, не томите и не мучайте меня. Расскажете же.

— Хорошо, уступаю вашему очарованию, перед которым не могу устоять. Так вот, на самом деле ни старший из Хоксклиффов, ни прелестная леди Джасинда не чистокровные аристократы. И даже братья-близнецы и лорд Алек, мой добрый друг… Все они на самом деле приемные дети, то есть родились незаконно, дети греха, так сказать. И все это знают.

— Нет! — в ужасе воскликнула Миранда, закрываясь веером.

— Клянусь, что говорю правду, — заявил Криспин; его глаза блестели от выпитого вина. — Их мать, Джорджиана, имела так много любовников, что ее даже называли потаскухой Хоксклифф.

Миранда чувствовала себя ужасно виноватой из-за того, что выслушивала такую грязную сплетню о людях, которые были так добры к ней.

— А кто же настоящий отец близнецов? — спросила она шепотом.

— Дорогая моя, как вы невинны! Вы совсем ничего не знаете! Их отцом был самый известный любовник Джорджианы, маркиз Карнартен.

— Он здесь?

— Он умер. Он был валлиец, причем весьма высокородный. Представляете, он был так предан Джорджиане, что даже никогда не женился и так и умер, не оставив наследников.

— О, как это печально!

— Вот почему парламент так благоволит к вашему опекуну, лорду Уинтерли, — продолжал Криспин доверительным шепотом. — У Карнартена были очень обширные знакомства и связи. Куча денег. На самом же деле Деймиен, старший из близнецов, — маркиз, лорд Карнартен. Но его друзья в парламенте сделали так, чтобы тайна не открылась, и потому он стал графом Уинтерли.

— Я думала, он заслужил этот титул за свои подвиги на войне.

— Бог мой, да разве такое возможно?! Даже Веллингтон, величайший из героев, — и тот получил только титул виконта.

— Только?.. — в растерянности пробормотала девушка. — Неужели это для вас так мало?

Криспин рассмеялся, и Миранда, взглянув на него, тоже засмеялась.

И все же рассказ кузена ошеломил ее. Разве она могла такое предположить?! Она ужасно переживала из-за того, что была незаконнорожденной, и стыдилась даже вспоминать о своем происхождении. И вот выходило, что все эти заносчивые аристократы, гордые графы и герцоги, сами были бастардами! А ведь Деймиен сказал ей… Где же он?! Глаза ее вспыхнули от гнева, и она окинула взглядом комнату.

Он стоял посреди гостиной и смотрел прямо на нее.

Ей сделалось не по себе от его слишком уж пристального взгляда, и она поспешно отвернулась. Криспин же по-прежнему смеялся; казалось, что ему очень весело. Миранда взяла кузена под руку и предложила продолжить осмотр картин.

Алджернон тщательнейшим образом осмотрел стол, уже накрытый к приходу гостей, и улыбнулся — все выглядело именно так, как он пожелал. Сегодня ему выпала редкая удача — он принимал у себя знаменитого лорда Уинтерли, а также его старшего брата, могущественного герцога Хокс-клиффа, приехавшего вместе с супругой, блистательной герцогиней. Прежде они не удостаивали его своим вниманием, но сегодня он наконец-то удивит их роскошью своего дома. Впрочем, гораздо важнее другое: он приблизит Криспина к победе, так что мальчик должен гордиться своим «отцом и благодарить его за все, что он для него сделал. Конечно, и Криспин постарался — ему довольно быстро удалось проскользнуть к девице и обойти бдительного Уинтерли, хотя тот прежде никого не подпускал к своей подопечной.

Криспин, сидевший за столом рядом с Мирандой, был просто неотразим. Он даже сумел развеселить герцогиню. Только на Уинтерли его остроумие не производило впечатления. Серьезный и мрачный, он сидел с другой стороны от Миранды и поглядывал на присутствующих как бы с некоторым осуждением.