Острым взглядом ловца Берест окинул Люта и окружающих его, примерился, откуда лучше подойти. Сместился влево. Островерхий шлем, к которому Берест был непривычен, ограничивал обзор, поэтому он не спешил. Лучше нанести один удар, но чтобы наверняка. Вот туда… когда Лют отводит щит вперед, можно ударить под левую руку, под мышку. Там стальных чешуек нет. Туда Лют и сам ударил Величара, еще когда этот доспех облекал грузное тело деревского воеводы… Берест половчее перехватил древко копья и приготовился, выбирая нужный миг.

Ну а Далемир свет Величарович был не из тех, кто таится, крадется, примеряется и рассчитывает. Обеими руками вцепившись в ростовой топор – рукоять была ему длинновата, но по неопытности он не догадался, до какой высоты ее следует укоротить применительно к своему росту, – он с громкими воплями наносил удар за ударом по выстроенным перед ним щитам, стараясь прорваться к Люту. Шлем сползал на глаза, Далята плохо видел, но боевой раж заменял ему ясность зрения. Перед ним прыгал знакомый красный щит с тремя волнистыми белыми полосами.

С воплем Далята изо всей сил вдарил по щиту топором. Лют принял удар, сливая вбок. Тяжелое лезвие скребнуло по стальному наплечнику и ушло на плечо. Кровавой раны не было, но половина тела загудела от удара. Будь на нем старая кольчуга, этот удар развалил бы его до подмышки.

Почти одновременно и Берест наконец улучил миг и двинул вперед копье, целя под левую руку. Но сильным ударом топора в руках Даляты Люта развернуло и отбросило назад. Он покачнулся, запнулся об ноги кого-то из лежащих и упал.

Точно рассчитанный удар Берестова копья провалился в пустоту – Люта уже там не было. С матерным криком Берест наугад ткнул вниз, туда, куда свалился Лют, будто пытался острогой пригвоздить ко дну ускользающую рыбу. Но там валялось несколько тел, кто-то еще шевелился. Копье вошло в мягкое, но среди чьих-то конечностей, в серой рассветной мгле Берест не мог разобрать, во что попал.

Кто-то бросился к нему, и Берест отскочил из-под взмаха топора. Вернуться к Люту было нельзя: древляне отступали вдоль воды, русы теснили их. Нанося быстрые тычки копьем, чтобы не подпустить к себе русов, Берест спешно пятился к опушке.

Над станом раздался хриплый звук рога. Это был древлянский рог, и подавал он ожидаемый всеми знак: дело сделано, уходим!

* * *

Коловей возглавлял основную часть дружины – две сотни. Себе он оставил главное – охоту за Святославом. Точно выбрав миг, когда все русы, кто был на ногах, устремились к реке, он со своими людьми бросился вперед с противоположной стороны – по тропе волока и с опушки леса.

Берест расписал все точно – даже в рассветной мгле хорошо был виден красный стяг на высоком древке, указывающий путь к княжескому шатру. Но древлянам предстояло наткнуться не на растерянных раззяв, а на княжеских гридей, привыкших соображать быстро. Бежать на шум у реки те и не собирались: то было дело Иворовых оружников. К тому же не один Лют имел опасения перед вступлением на землю Деревскую и спал в обуви, с оружием под рукой. Беда пришла не с востока, откуда ее ждали, а с запада, который считали почти безопасным. Но к тому мгновению, когда первые отроки Коловея достигли большого белого шатра, это уже не имело значения: перед ними стояло два десятка гридей, половина – в шлемах, и все – с мечами и щитами в руках…

* * *

Когда Святослав, спросонья едва соображая, нашел и застегнул пояс, яростные крики и громкий треск от ударов по щитам раздавались уже прямо за пологом – на расстоянии вытянутой руки. В просторном шатре, где он лежал посередине, с ним ночевали телохранители, человек пять отроков и шестеро гридей. Все они сейчас лихорадочно хватали свое снаряжение и устремлялись наружу.

Там уже был строй из остальных Хрольвовых десятков и быстро прирастал в ширину. Между взрослыми гридями сновали отроки, тоже вооруженные.

– А вы – назад! – рявкнул Асмунд на Игмора с братией. – Вот здесь встаньте! Охраняйте князя! Чтоб к шатру ни один пес не прорвался!

Это была настоящая задача, и отроки, уже хорошо выученные держать строй, встали, где им было указано. Вот только учились они сражаться друг против друга. Ни разу еще перед ними не оказывались здоровые мужики, не шутя намеренные их убить…

* * *

Все решали мгновения. Те самые, пока полные отчаянной отваги, но хуже вооруженные и мало обученные древляне имели численный перевес. Воющая толпа нахлынула на строй гридей. Одни напарывались на клинки и острия копий, другие лезли по их телам, сами рубили и кололи остервенело, не заботясь о защите. Строй киевлян пошатнулся. Кого-то сразу сбили с ног, кто-то получал смертельный удар в тот самый миг, как освобождал застрявшее в теле противника оружие. Еще миг, и строй развалится.

Здоровяк Зазной, орудуя топором на длинном древке, ринулся прямо на киевские щиты. Он уже вклинился между ними, но копье ударило его в грудь и толчком опрокинуло тело назад. Кто-то из древлян в тот же миг сам поддел копейщика на рогатину. В строю киян образовалась прореха, и Коловей устремился туда, увлекая за собой еще двоих-троих.

До белого полога шатра оставалось несколько шагов. Прямо перед глазами Коловея мелькнуло алое пятно. Отрок в красной, как маков цвет, сорочке выскочил откуда-то сбоку.

«Он там один такой, не промахнешься…»

Мальчишка как раз кинул щит вниз, прикрывая ноги. Широко размахнувшись мечом погибшего Перезвана, Коловей рубанул наскось, разваливая алое пятно через ключицу и грудь. С коротким хрипом отрок дернулся и рухнул навзничь. Пролаз рядом с Коловеем тоже его видел; пока Коловей с остальными отбивался от двух наседавших русов – один был зрелый муж, а второй тоже отрок лет пятнадцати, – Пролаз быстро нанес лежащему пару ударов топором по шее, точно хворост рубил. Вцепился в светлые волосы, подхватил голову с земли и отскочил назад.

– Есть! – во всю мочь заорал он. – Дерева! Он у меня!

Натиск на княжий шатер длился считаные мгновения, но русы уже бежали со всех сторон. Еще немного, и древляне окажутся в кольце.

– Отходим! – заорал Коловей. – Смелянко, труби, труби!

Больше не было смысла терять людей в безнадежной схватке. Дело было сделано, и древляне стали поспешно откатываться к лесу. Коловей отходил одним из последних, криком побуждая всех своих, кто мог его слышать, возвращаться.

Вот и опушка. Мимо пробежал Пролаз, неся в руках нечто округлое. На истоптанной земле позади него оставалась дорожка из крупных кровавых капель.

* * *

Телохранители унесли Люта к шатру, еще пока схватка у лодий не закончилась, а лишь затухала. Уже видно было, что русы отогнали нападавших обратно в лес, часть ушла на тот берег Ужа, белые свиты лишь огрызались выпадами, отступая.

В шатер не стали заносить, положили наземь перед откинутым пологом – здесь было светлее перевязывать. Скользящий удар копейного острия оставил на бедре длинную резаную рану, довольно глубокую и обильно кровоточащую. Кривясь от боли, Лют сбросил шлем, Сигдан стащил с него доспех и стал освобождать от лишней одежды. Между делом оба оглядывались в сторону княжеского шатра.