Она вскочила на ноги и исчезла в ванной, ее плечи были напряжены и расправлены. Сбитый с толку, я уступил ей место. Она явно не хотела моей близости. Я посмотрел на себя сверху вниз. Что, черт возьми, происходит? Обычно я не терял самообладания, особенно с девушками. Я пообещал себе сдержаться, дать Софии столько времени, сколько ей нужно, прежде чем мы станем близки. Хотел дать ей время забыть о событиях той вечеринки. Вместо этого, я почти добавил дополнительное худшее воспоминание к старым. Как все вышло из-под контроля? Я не совсем понимал рассуждения Софии. Почему меня злил ее способ справиться с этим?

Я ослабил галстук и бросил его на пол, за ним последовала рубашка, но брюки я застегнул. Софии не нужно было видеть мой член сейчас.

Я ждал ее. Звук бегущей воды достиг моих ушей, и я подошел ближе, чтобы определить его источник. Я расслабился поняв, что это раковина, а не душ. Если бы София захотела принять душ, мне было бы еще хуже, даже если мы не занялись сексом. Чувство вины и так давило на меня, но под этим скрывалось раздражение и разочарование из-за моей неспособности понять свою молодую жену.

Спустя десять минут София появилась в той же самой сексуальной красной ночнушке, босая и без намека на макияж. Она выглядела невинной и юной, но такой великолепной и восхитительной. Я разрывался между возбуждением и чувством вины. С Софией чувство вины стало слишком привычным спутником.

Она избегала смотреть на мое полуголое тело и попыталась пройти мимо меня к кровати, но я схватил ее за запястье.

— Ты в порядке?

Она кивнула, но по-прежнему не смотрела на меня.

— Я в порядке. Просто устала.

— София.

— Мне не нужна твоя жалость или твоя вина. Мне нужен был твой гнев, и ты дал его мне.

Она потянула меня за руку, пока я не отпустил ее, и направилась к кровати. Я не знал, что сказать. Я хотел понять ее. Хотел, чтобы она была счастлива в этом браке, но не был уверен, что это прямо сейчас возможно. Я думал, что только меня преследует похищение и последующие события, но София, похоже, несла свой собственный багаж.

Я вошёл в ванную, не зная, как вести себя с женой. Не понимал ни ее, ни ее мотивов. Чего она ждала от меня?

Не гневного траха.

Я был с достаточным количеством девушек, чтобы понять, что ей не понравится грубая игра. Она дразнила меня, чтобы проверить, и я провалил ее тест.

Когда я вернулся в спальню после быстрого душа, смыв пот, София лежала на боку, лицом к другой стене. Ее тонкие плечи и шея не дрожали так, как если бы она плакала. Это осознание принесло мало утешения, когда я растянулся рядом с ней. Она напряглась, будто боялась того, что я сделаю дальше, словно думала, что я могу наброситься на нее. Я бы даже не попытался переспать с ней, если бы не ее провокация, и определенно не стал бы ничего предпринимать теперь, когда понял, что София хочет чего-то другого. Я коснулся ее руки и повернул к себе, желая видеть выражение ее лица.

— София, скажи что-нибудь. Мне нужно понять.

— Тут нечего понимать, — сказала она, упрямо глядя мне в глаза, но она не так хорошо скрывала свои эмоции, как я.

Я видел смятение и боль в ее голубых глазах.

— Если ты не хотела секса, то почему попросила меня трахнуть тебя? К чему эта провокация?

— Я хотела, чтобы ты закрепил наш брак. Хотела секса. Ты определенно не хотел. Конец истории, — сказала она почти сердито.

Я не был уверен, что удовольствие было правильным словом, чтобы описать то, что я чувствовал бы, если бы действительно трахал Софию. Мой гнев был слишком силен, пожирая изнутри.

— Мной двигал гнев. Так не должно быть. Ты тоже должна наслаждаться этим.

Она упрямо смотрела на мою грудь. Я коснулся ее подбородка, приподнимая ее лицо, но она отстранилась.

— Не понимаю, чего ты от меня хочешь.

— Ты никогда не хотел жениться на мне, — тихо сказала она дрожащим голосом.

Она плотно сжала губы. Я нахмурился.

— Я решил жениться на тебе.

— В тактических целях.

— В нашем мире браки по расчету обычное дело, ты же знаешь. Почти все женятся по политическим мотивам.

— Но ты хотел мою сестру не только из тактических соображений.

Разочарование бурлило в моей груди. Я устал слышать это имя, устал от всего, с чем оно было связано, но подавил свой гнев. Этого было достаточно. Я никогда больше не потеряю контроль над Софией.

— Я не хочу говорить о ней снова, София. Теперь мы женаты, так что, чего бы я ни хотел, это не имеет значения. Ты моя жена.

Она кивнула, но я не был уверен, что она действительно поняла. Она выглядела смирившейся, но не согласной.

— Сегодня был долгий день. Как насчет того, чтобы немного отдохнуть? Мы поговорим об этом завтра.

— Хорошо, — сказала она таким тоном, словно ей было все равно.

Я наклонился вперед и легонько поцеловал ее в губы. Она посмотрела мне в глаза, сдвинув брови, а затем отвернулась. Я погасил свет. Я решил не обнимать ее, учитывая ее предыдущую реакцию на мои прикосновения.

Я долго не мог заснуть, и София тоже, но в конце концов она, должно быть, решила, что я задремал, потому что начала плакать. Сначала я не понял, что слышу рыдания, потому что она, должно быть, заглушила их подушкой, но вскоре это стало безошибочным.

Я хотел было притянуть ее к себе, но она думала, что я сплю. Она почувствует себя пойманной, если я покажу, что не сплю. Так что, я слушал рыдания моей жены, зная, что я источник ее страданий.

Все эти годы я старался держаться от Софии на расстоянии. Сначала это было потому, что я боролся со всем, что произошло, а потом потому, что это казалось правильным, учитывая ее возраст, особенно когда у моей невесты появились изгибы, и я перестал видеть ее ребенком.

Она была молода и заслуживала соответствующего обращения. Я свел наши контакты к минимуму во избежания искушения, особенно потому, что Софию так явно тянуло ко мне. Я был плохим человеком, но София заслуживала только того, чтобы увидеть мою лучшую сторону. Не голодную, тёмную, сердитую сторону. Не ту, которая хотела заявить на нее права, даже когда она все еще была вне пределов