Родриго усадил Джесси на трибуну и отправился переодеваться. Больше она его не видела, пока не начался парад на арене, в котором участвовали все матадоры. Кроме Родриго, было еще двое, и все они были великолепны в ярких костюмах, плотно облегающих их стройные фигуры. Большинство зрителей были роскошно одеты, особенно женщины: в блузках без рукавов — было жарко — ив ярких, в оборках, юбках. Вьющиеся волосы были у многих украшены высокими гребнями. Чувствовалось влияние Востока — некоторые дамы закрывали часть лица вышитыми накидками.

После, парада выпустили первого быка, началась разминка. А потом появился Родриго, чтобы продемонстрировать мастерство владения пелериной. Зрители напряженно ожидали схватки. На какое-то время Джесси забыла о ноющей боли в спине и слабости, которую ощущала всю последнюю неделю. Она смотрела, как Родриго сделал несколько пассов, играя с огромным быком, испытывая его, и вместе с другими кричала приветственное-“оле!”.

На четвертом “оле!” острая боль согнула ее пополам. Она надеялась, что боль прекратится, но новая схватка развеяла эту робкую надежду.

Во что бы то ни стало ей надо уйти отсюда, пока толпа не начала расходиться. Ей было трудно идти, она часто останавливалась, чтобы переждать очередные схватки, и продвигалась очень медленно. Она ощущала себя неуклюжей коровой среди этой нарядной толпы.

Джесси не соображала, куда идет и что собирается делать. Почему нет рядом Чейза? Он должен быть рядом. Это его ребенок в конце концов. Он же должен заботиться о ней, ругаться, укорять, успокаивать, что все будет хорошо. Где он? Неужели на самом деле он так ее ненавидит.

— Сеньора Саммерз?

Джесси медленно повернулась и увидела женщину, Которую уже встречала в Ронде, старую знакомую дона Карлоса — Магдалену Карраско. Магдалена, увидев бледное лицо Джесси, искаженное от боли, сразу поняла, в чем дело.

— Джессика! Где твой муж?

— Он сегодня не приехал, — с трудом произнесла Джесси.

— И вам тоже не следовало приезжать сюда. Джесси виновато кивнула.

— Как же мне теперь добраться до дома? — слабым голосом спросила она.

— Какой дом! Чепуха! Уже поздно. Поедете со мной, и я устрою вас у себя.

— А.., мой муж?

— За ним пошлют, — успокоила ее Магдалена. — Вам больше ни о чем не надо думать.

Джесси с радостью отдалась во власть Магдалены. У нее и так было о чем беспокоиться…

Джесси потеряла счет времени. Боль была такая сильная, что она едва удерживалась от крика. Ожидание схваток, а потом сами схватки совершенно обессилили ее. Она не помнила, чтобы когда-нибудь чувствовала себя такой изможденной. Во время передышек Магдалена внушала ей: расслабься, отдохни до следующего приступа.

А потом показалось, что ей снится, будто Чейз рядом.

— Ты знаешь, я готов свернуть тебе шею, — шипел он, но глаза говорили совсем другое.

— Я уже слышала это раньше.

— На этот раз ты зашла слишком далеко, Джесси. — Лицо его было взволнованным.

Но тут она остановилась. На этот раз боль была такой сильной, что она закричала в голос. Ей стало легче, когда она увидела, как побледнел Чейз. Может, хоть теперь он перестанет ее ругать? Она понимала, что совершила глупость, приехав в Ронду.

— Джесси! Боже мой! Нужен доктор, — взволнованно шептал он.

— Он уже осматривал меня, — устало прошептала Джесси. — Магдалена в соседней комнате.

— А доктор где?

— Он скоро вернется.

— Но он должен быть сейчас здесь. С тобой!

— Для чего? Он ничем не может помочь, пока не начнутся роды. Еще рано.

— О Боже!

— Тебе нечего беспокоиться. — Ей хотелось смеяться:

— Знаешь ли… Я бы хотела…

— Все, что хочешь, все, что хочешь…

— Ты кое-что должен объяснить мне.

Ей пришлось переждать очередную схватку.

— Я очень плохо помню, что случилось после того, как сгорело ранчо. Ты.., ты приводил ко мне Кейт?

— Да, в гостиницу, перед тем, как мы уехали из Шайенна. Я нашел ее в одном из салунов. Она страшно не хотела встречаться с тобой, но я подумал, что, может, ее вид поможет вывести тебя из шока. Но это не помогло.

— Я простила ее? О чем мы говорили? Ты был прав?

Чейз кивнул.

— И я думаю, что если она все долгие годы не раскаивалась, то раскаивается теперь. И если хочешь знать, я считаю, что она слишком мало заплатила за то, что из-за нее случилось с тобой и Рэчел. А ты ничего ей не сказала, просто долго смотрела на нее, а потом отвернулась.

Джесси застонала. Схватки участились.

— А что случилось с Джебом и другими людьми?

— Джеб сказал, что соберет уцелевший скот. Я сказал, что все, что осталось, — его. Рэчел сделала нам свадебный подарок — заплатила все твои долги. Я думаю, ты не против, что я разрешил Джебу взять себе тех коров, которых он найдет?

— Конечно, нет. Наоборот. Ты был абсолютно прав.

— Он заслужил это, Джесси.

— Да, разумеется. А что с шерифом?

— Я все сообщил ему и заранее дал гонорар за поимку Кли, Чарли и Блю Паркера.

— А что с Лэтоном Бадром?

— Вот его никак не смогли зацепить.

— Что?!

— Бадр уехал из города за день до пожара, Джесси. Так что он вне подозрений. Он слишком хитер. Но, может, и не совсем.

— Чейз, скажи мне, что…

— Его завалят его же подручные. Я обговорил варианты с шерифом. Он согласился, что, если удастся поймать хоть одного из этих подонков, он их отпустит, если они добровольно назовут имя человека, нанявшего их. Кли и Чарли, может, и будут пытаться как-то хранить ему верность, но что касается Паркера — вряд ли. Ну, в общем, пока надо изловить хотя бы одного бандита.

— И ты думаешь, есть надежда, что их поймают? — волнуясь, спросила она.

— Ну, мы можем еще поднять сумму гонорара, — сказал Чейз.

— За счет чего? — резко оборвала Джесси. — Ты еще не столь богат. И я обанкротилась…

— Но ведь я унаследовал значительную сумму денег, отыскав отца.

— Ты все же решился принять их? — удивилась Джесси.

— Конечно, было бы глупо из-за минутного порыва отказываться. Кроме того…

Джесси, как могла, старалась сдерживаться, но на этот раз не получилось. Ей самой этот вопль показался ужасным. Чейз испугался, думая, что, наверное, что-то не так.

— Джесси! Ты не можешь умереть, не можешь! Я люблю тебя. Если ты умрешь, я…

— Ты свернешь мне шею! — слабым голосом произнесла она. Затем, посмотрев на него долгим взглядом, она спросила: