ставя кружку на стол. С минуту Бочкарев наблюдал как его товарищи с явным удовольствием осушают бокалы, и повторил попытку. На этот раз его замутило, а к горлу подкатила тошнота.

«Наверное вчера в ресторане «паленку» подсунули» – решил он и тяжело поднялся из-за столика.

– Ты куда? – Удивился Федор, глядя на нетронутую кружку.

– Пойду, мужики, что-то мне нехорошо.

– А ты «чернильца» стакан накати – враз снимет. – Посоветовал Василий, и выставил на стол бутылку.

От вида спиртного Петру стало еще хуже.

– Неа. Я лучше пойду прилягу. Пока, мужики. – Наспех попрощавшись Бочкарев почти выбежал из пивной. С того дня ему становилось не по себе даже взглянув на витрину со спиртным.

Незаметно пролетела весна. Деревья, сменив праздничный, цветочный наряд на повседневную зелень листвы, стояли чуть сутулясь, в ожидании знойных дней. Трава глупо тянулась вверх, чтобы поскорее попасть под беспощадную газонокосилку, а вода в небольшой речушке, еще недавно столь стремительно бежавшая на встречу с морем, замедлила свой бег чтобы обласкать теплом всех купающихся.

Петр теперь уже не стремился в первых рядах вырваться из каменного мешка заводских стен. После того как он чудесным образом излечился от алкоголизма мать Светлана Андреевна, расцвела и помолодела. Осознав сколько горя, и страданий он ей причинил за эти годы, Бочкарев, словно пытаясь загладить свою вину, окружил её заботой и вниманием, и мать была на седьмом небе от счастья. Одно только омрачало её безмерную радость это то, что сын никак не мог помириться с Софи. Восточная, горячая женщина с большим недоверием отнеслась к тому, что Петр бросил пить. И хоть ей одной не легко приходилось выживать в чужой стране. Снимать квартиру, работать чаще всего за копейки, голодать, однако возвращаться к Петру она не спешила. Как он её не упрашивал. Вот и сегодня он подождал, когда схлынет основной поток торопящихся домой, и не спеша вышел за проходную. Не успел Бочкарев спуститься по ступенькам как к нему подошел хорошо одетый молодой человек.

– Петр Васильевич? – Спросил он с некоторым сомнением осматривая токаря с головы до ног.

– На пропуске так написано. А что, есть сомнения? – Ответил Петр с вызовом глядя на незнакомца.

– Не могли бы Вы пройти со мной. С Вами хотят поговорить. – Не обращая внимания на его тон сказал молодой человек, и глазами указал в сторону представительского «мерседеса», стоящего в тени деревьев. Боковым зрением Бочкарев заметил еще одного парня в костюме появившегося позади. Что это за люди Петр понял сразу, и потому по его телу пробежала сладкая дрожь. В какую-то секунду он готов был расцеловать этих незнакомцев, но большим усилием воли заставил себя ничем не выказать своей радости. Наоборот. Бочкарев опустил голову, заложил руки за спину, и как арестованный под конвоем побрел к машине. Проходя мимо редкие рабочие с интересом наблюдали за этой сценой, чем давали повод изрядно понервничать молодым людям. Как Бочкарев и предполагал на заднем сидении «мерседеса» находился Романов.

– Ну, здравствуй, Петр Васильевич. – широко улыбаясь поприветствовал его полковник.

– И Вам не хворать, Владимир Владимирович. – едва сдерживая переполнявшие его эмоции ответил Бочкарев, но все же не сдержался и улыбаясь добавил. – Рад видеть Вас живым и здоровым.

– Спасибо. И ты, я смотрю, держишься молодцом. Как у тебя дела?

Петр нахмурился. – Вы ради этого шоу перед моей проходной устроили? Теперь по городку поползут слухи, что меня КГБ арестовало, имне не один месяц понадобиться чтобы всем объяснить, что это просто знакомый полковник приехал поинтересоваться как у меня дела.

– Не кипятись. – Стал сразу серьезным Романов. – Тебе никому ничего не придется объяснять. Мы сейчас едем на военный аэродром где нас уже ждет самолет.

– Но… – Растерялся Бочкарев

– Никаких «но». Я уже побывал у тебя дома, Светлане Андреевне все объяснил, твои вещи в багажнике, документы, – полковник извлек из внутреннего кармана пиджака Петин паспорт. – Вот, держи. С твоим начальником мы договорились. Так что все улажено. – О том, что они с Софи расстались, и она теперь живет в соседнем городе Романов узнал от матери Петра, а потому, чтобы не бередить душевную рану,ничего о ней не спросил.

С минуту Бочкарев вертел в руке свой документ задумчиво глядя в спинку переднего сидения.

– К чему такая срочность, и почему Вы приехали лично, а не вызвали меня по телефону, или еще как-нибудь?

Полковник сделал пол-оборота туловищем, и в упор посмотрел на Бочкарева. – Не буду скрывать, я хотел лично убедиться, что с тобой все в порядке. Ты знаешь о чем я говорю, и обижаться здесь нечего. Дело предстоит очень ответственное, и очень рискованное поэтому от вас понадобиться все ваши силы, знания, и опыт. Поэтому очень не хотелось, чтобы из-за кого-то случилась осечка.

Петр повернулся к Романову и их взгляды встретились. –Я не дурак, Владимир Владимирович, и прекрасно понимаю, что еще пару месяцев назад Вы бы со мной даже не разговаривали. Что нужно делать?

– Узнаю прежнего Бочкарева. – Улыбнулся полковник, и чуть тронул сидящего за рулем водителя. – До прибытия в лагерь отдыхать, и попытаться сконцентрироваться. Все вопросы обсудим на месте.

– Последний вопрос. Кто будет со мной в команде?

– Все знакомые тебе лица.

– Отлично, у меня к Громову накопилась пара – тройка вопросов. А теперь, я, пожалуй, вздремну, Вы, товарищ полковник, даже не представляете,как тяжело вставать в шесть утра пять дней в неделю. Иногда у меня возникает мысль посоветовать нашим органам применять этот метод в качестве пытки. Уверен через месяц человек пятьдесят признались бы в убийстве Кеннеди.

– Отдыхай, давай. Изобретатель пыток. – шутливо оборвал его Романов, и закрыл глаза.

                        5

Полковник открыл глаза, и тут же почувствовал запах свежесваренного кофе. Взглянув на настенные часы, он недовольно буркнул нечто не членораздельное, и направился в ванную. Минут через пятнадцать, умытый, и свежевыбритый Романов заглянул на кухню. Как он и ожидал там его дожидался Александров.

– Что же тебе не спиться-то в пять утра? – хмуро спросил полковник, присаживаясь за стол.

– Старческая бессонница. – улыбнулся Сан Саныч, и протянул другу чашку. – Тебе коньячку в кофе добавить?

Романов внимательно посмотрел на сидящего напротив Александрова. На его бледном, худом, осунувшемся лице проступали едва заметные красные пятна, а в,из-за толстых линз, кажущихся чуть выпуклыми глазах, явно читалась тревога.

– Что-то случилось? – За долгие годы дружбы полковник научился распознавать любые, даже самые, казалось бы, незначительные изменения в его настроении, но сегодня Сан Саныч был явно чем-то очень озабочен.

– Да, Володя. – Сделав небольшой глоток Александров достал сигарету, чиркнул зажигалкой, и жадно затянулся едким дымом. – Я начну