Два клубных охранника, выскочивших ему навстречу, остановились, услышав его слова, и закрутили головами, оценивая размеры тела, влетевшего внутрь чуть раньше, и… протяженность траектории, проделанной телом уже после того, как оно выбило входные двери.

— Э-э, прошу прощения, сэр, — сориентировался наиболее понятливый из них, — по-моему, они пошли к бильардным столам.

Вряд ли охранник знал Танту, но он был профессионалом, и ему ничего не стоило сопоставить появление минуту назад в клубе испуганной девочки в явно чуждой ей компании, которая всю дорогу оглядывалась на входную дверь, и столь эффектное появления самого Пэриса.

— Спасибо, — вежливо поблагодарил Пэрис и направился в указанную сторону. Через пару десятков шагов на его пути возник последний, третий из громил-охранников, но Пэрис, не останавливаясь, отправил его уже наружу. Поскольку траектория его полета проходила над столиками, охранник благополучно достиг проема вынесенных дверей и скрылся из виду. А когда перед Пэрисом выросли двое приятелей-прихлебал, ему оказалось достаточно только улыбнулся и тихо спросить:

— Вас отправить следом?

И обоих будто ветром сдуло.

Танта стояла рядом с бильярдным столом и смотрела на Пэриса восхищенными глазами. Так смотрят принцессы на рыцарей, только что победивших дракона.

— А где наш новый знакомый? — улыбнувшись, светским тоном поинтересовался Пэрис.

Танта скосила глаза на бильярдный стол. Пэрис неодобрительно покачал головой и, повернувшись, спросил у бармена:

— Я посмотрю под бильярдом?

Тот тупо кивнул. Демоны Игура, что можно запретить человеку, вытворяющему такое? Пэрис размахнулся и ударил ногой. Огромный, весом едва ли не полтонны бильярдный стол, будто легкий табурет, взмыл в воздух и, перекувырнувшись, рухнул на другой, стоявший в паре метров от него. Мелкие щепки и осколки каменных плит разлетелись во все стороны будто шрапнель, заставив плотную толпу, во все глаза пялившуюся на столь захватывающее зрелище, заорать и броситься врассыпную. Человек, совершенно точно, не мог такого сделать, поэтому спустя несколько мгновений, когда паника чуть утихла, по залу пробежал шепоток:

— Воин… Воин…

А Пэрис, присев перед испуганно сжавшимся в комок сопляком, в которого превратился наглый и уверенный в себе хозяин жизни по имени Эверли Пангейтс-младший, окинул его брезгливым взглядом и тихо сказал:

— У меня для тебя две очень неприятных новости. Во-первых, твои охранники устроили в клубе дебош — выбили двери, поломали несколько столов и стульев, разбили витрину бара, побили бутылки, а также испортили два бильярдных стола. Ведь ты же не будешь этого отрицать?

Сопляк затравленно кивнул.

— И оплатишь ущерб?

Сопляк снова кивнул.

— Ну что ж, хорошо, — удовлетворенно сказал Пэрис — Но другая новость еще хуже, — он сделал паузу, заставив сопляка мгновенно покрыться бисеринками пота, затем проникновенно продолжил: — Понимаешь, ты нас обманул. Привез в дерьмовый клуб и на какую-то отстойную вечеринку. И вот я думаю… может, мне рассердиться?

Сопляк сглотнул, потом еще и только с третьей попытки ему удалось еле слышно выдавить:

— Не надо…

Пэрис покачал головой.

— Не знаю, не знаю… — он выпрямился и повернулся к Танте. — А ты как думаешь?

Она мотнула головой.

— Да ну его…

— Ну если ты так считаешь, — с сомнением произнес Пэрис и вновь повернувшись к скукожившемуся бывшему всевластному хозяину этой жизни, милостиво закончил: — Ну хорошо, не буду. Но только ты больше не серди меня, ладно?

И тот мелко-мелко закивал головой…

Уже в такси Пэрис вновь поймал на себе восхищенный взгляд Танты и мысленно чертыхнулся. Вот незадача. Пытаясь добиться наибольшей убедительности, он, судя по всему, перегнул палку, и, похоже, малышка теперь вбила в голову, что влюбилась в него. И что теперь прикажете ему делать с любовью тринадцатилетней девочки? Но потом, добравшись до ее дома, усмехнулся. Ну и что? Девочка вырастет. И скоро. А ему тоже надо будет когда-нибудь узнать, что такое настоящая семья. Так почему бы не с ней? Ведь ты еще попробуй найти такую…

На следующий день он отправился в родительский дом. Мать встретила его неожиданно приветливо. А отец, приехавший чуть позже, даже сам поднялся в его комнату. Столь разительная перемена в отношении к нему прояснилась позже, за ужином. Когда они только покончили с салатом, мать не выдержала и спросила:

— Где ты делал пластическую операцию, сынок?

Пэрис оторвался от тарелки.

— О чем ты, мама?

— Ну… — мать неуверенно покосилась в сторону отца.

— Мои друзья из полиции передали мне запись того, что случилось в пещере, — вступил в разговор отец, — я вообще не понимаю, как ты смог выдержать все это… — его лицо исказилось страдальческой гримасой, и Пэрис почувствовал, как у него в душе поднимается теплая волна. Он впервые видел, как его родители искренне переживают за него… и это было очень трогательно.

— Так вот, — продолжал отец, — доктор Нанке сказал мне, что после всего этого у тебя на лице непременно останутся шрамы. Я уже даже договорился с ним об операции, как только ты появишься дома.

— Спасибо, папа, — искренне поблагодарил Пэрис, — как видишь, этого не требуется.

Отец и мать переглянулись.

— Сын, мы тут с мамой подумали… помнишь, ты давно просил у меня виллу-астероид? — он усмехнулся. — Знаешь, поскольку за последний год расходы на тебя практически свелись к нулю, а я уже привык закладывать в семейный бюджет на сына довольно крупную сумму, то…

Пэрис тихо рассмеялся.

— Спасибо, папа, — вновь повторил он, — мне пока совершенно точно не нужен астероид. Но… я был бы рад, если бы мы с вами куда-нибудь вместе съездили вечером. В оперу, например… а потом пообедали бы где-нибудь втроем. Семьей.

На этот раз отец и мать переглянулись уже слегка удивленно. Они настолько давно вели совершенно обособленную друг от друга жизнь, что высказанная вслух мысль о том, что они могут совершить, так сказать, «семейный выход», причем не вызванный никакими имиджевыми причинами, повергла их в недоумение. Но… в отличие от предыдущих долгих лет семейной жизни, теперь у них был опыт совместного переживания, тревоги за сына. И потому мать несмело улыбнулась и, бросив на отца растерянный взгляд, произнесла:

— Ну, если ты так хочешь…

Пэрис улыбнулся в ответ и утвердительно кивнул.

Семейный выход запланировали на субботу. Все дни, оставшиеся до нее, Пэрис проводил то в городе, гуляя с Тантой, которая теперь, после всего произошедшего, принялась изучать ранее недоступную ей жизнь вечернего города, то дома. Иногда они с Тантой заходили к комиссару, чтобы скрасить ему холостяцкий вечерок, и тот, к удивлению Пэриса, довольно увлеченно общался с Тантой. Впрочем, Сардоней, заметив его удивление, пояснил, добродушно усмехаясь: