Но на самом деле США потерпели в этой операции холодной войны поражение. Им не удалось сорвать строительство трассы Уренгой — Помары — Ужгород. Не удалось полностью подчинить себе Европу. А введенные ими санкции не подорвали всерьез возможностей Советского Союза.

Сражение за газопровод выиграли советские технократы. Не партийно-государственные аппаратчики, а красные менеджеры. Воспитанные еще сталинской школой, русские директоры совершили организационное чудо.

«… Соединенные Штаты добились объявления эмбарго на поставку средств управления газопроводами, арматуры, газовых кранов и другой „военно-стратегической“ продукции, принудили французов отказаться от продажи нам газовых турбин, воспользовавшись тем, что лицензия на их производство имела „американское гражданство“, и организовали антисоветскую кампанию в средствах массовой информации… В последнем случае западноевропейским обывателям внушалось, что нельзя попадать в кабальную зависимость от СССР по поставкам газа, что США завалят Европу дешевым углем, что вслед за газом придется принимать советские танки и прочая чушь. Чушь чушью, а пришлось серьезно корректировать первоначальную программу работ с учетом значительно сокращенных возможностей обеспечения газопровода перекачивающими агрегатами. Слава богу, что Италия не поддалась шантажу со стороны США и пошла на поставку нам компрессоров, а ФРГ и Франция втихаря поставляли нам новейшие технологии», — вспоминает Юрий Баталин.

(Указ. соч., с. 142.)

Действительно, нашим пришлось остановиться на варианте сооружения не двух «ниток» в Европу, а одной. Американское эмбарго стало стимулом для развития отечественного производства. На «Невском заводе» в 1982–1985 г г. смогли наладить выпуск своих газоперекачивающих станций мощностью сначала 16 тысяч, а затем и все 25 тысяч киловатт. Огромную роль здесь сыграли самарские (куйбышевские) двигателестроители из КБ имени Н. Кузнецова. Когда США отказались продавать нам агрегаты для перекачки газа, кузнецовцы смогли сделать свой. Они смастерили его на основе турбовинтового мотора НК-12, детища начала 50-х гг. (Эти двигатели до сих пор служат на стратегических ракетоносцах Ту-95МС.) Кстати, самарские агрегаты и в начале 2000-х гг. составляли треть газоперекачивающих двигателей на трубопроводах «Газпрома». (А. Кузнецов. Самара: тема для думских раздумий. — Журнал «Российская Федерация сегодня», ноябрь 2006 г., № 22, С. 36.)

Таким образом, советские технократы и военно-промышленный комплекс ответили на американскую попытку подрыва экономики СССР. В итоге из сорока станций на газовой трассе Сибирь — Европа 24 были советского производства, а 16 — итальянского.

А в перспективе трасса должна была состоять из семи «ниток»! Организатором огромного трубопроводного строительства стал Юрий Петрович Баталин.

Он свидетельствует: со второй половины 1982 г. трубопроводостроители вошли в ритм. Была принята целевая программа, применены передовые методы организации работы, управление процессом «по отклонениям». В 1981–1983 гг. все шло без срывов. Прокладку трассы вели особые «трудовые отряды» — комплексные технологические потоки. Они строили по 19 км «нитки» за месяц против 7, 2 км по старым нормативам. Баталин называет фамилии отличившихся начальников тех потоков: Михельсона, Пинецкого, Геворкяна, Винокурова, Решетникова, Маслакова, Рикошетова и Беляевой…

Баталин пишет, что американское эмбарго только влило в советских строителей новые силы, породило этакую фронтовую злость. Теперь наши тянули трассу, чтобы посадить врага в лужу. К июлю 1983 г. все 4650 км экспортного газопровода были в основном готовы. В сентябре восемьдесят третьего уренгойский газ поступил в Восточную Германию и Польшу. Западноевропейцы оказались не готовы к приему товара: они-то рассчитывали, что русские завершат сооружение трассы только в апреле 1984-го. Н у, а потом еще будут испытывать «нитку», заполнять ее газом. А русские пошли другим путем: завершая каждый отрезок газопровода, они его сразу испытывали и заполняли «голубым топливом»…

Австрия и Франция стали забирать газ в первых числах 1984 г. А к 1985-му СССР в полтора раза превзошел Соединенные Штаты по добыче природного газа.

Как свидетельствует Баталин, великая стройка вобрала в себя самые передовые технологии: организации работ, строительства, сварки. Применялось суперблочное сооружение технических объектов. И пусть американцы хвалятся, что своими санкциями нанесли СССР ущерб в миллиард долларов. Около 5 млрд рублей (тот же миллиард долларов) мы выиграли за счет нововведений в строительстве. Нашим удалось компенсировать потери!

Так советские менеджеры-технократы (в отличие от партийно-государственных чинуш) смогли одержать победу над американскими «ястребами», специалистами по тайным операциям и мастерами саботажа. Смогли обеспечить экспансию русского газа в Европу. Смогли дать стране необходимый приток валюты и сорвать планы Рейгана по разорению Советского Союза.

В 1984-м надо было с толком использовать новые доходы. Не проедать их, не бросать на помощь африканцам, а вложить в создание передовых производств, в развертывание «прорывных» технологий, в финансирование науки. Оставалось совсем немного. Энергичный, умный нажим — и погибала античеловеческая гадина, осмелившаяся пугать нас помесью протестантского мракобесия и ядерной бомбы. Америка стала бы корчиться от экономических хворей, от непосильного бремени вооружений. Глотнув первую порцию восточносибирского газа, европейцы профинансировали бы сооружение и второй, и третьей, и седьмой «нитки»! И тогда СССР получал бы все 20–30 млрд долларов в год сверх прежнего.

Я часто думаю, читатель: а что сделал бы Сталин, окажись он в восемьдесят четвертом у руля? Господи, да он, не сделав ни одного выстрела в сторону Америки, просто зарыл ее в могилу.

Даже в андроповском СССР 1984-го разворачивалась сеть нового, научно-технического, инновационного бизнеса. Словно грибы после теплого дождя, в стране росли центры НТТМ (научно-технического творчества молодежи) и инженерно-внедренческие центры. То были зародыши советских «хай-тек»-компаний. Они предлагали сотни смелых изобретений. Внедряя их в жизнь, создавая новую экономику на основе советских «закрытых городов», Москва могла решить самые насущные проблемы Союза. Только одно биорезонансно-биофотоническое чудо Георгия Коломейцева могло завалить страну хлебом и мясом. Экологически чистым и очень дешевым продовольствием, не нуждающимся в миллионах тонн химикатов и минеральных удобрений. Возникала основа для развития не только колхозного, но и частного сектора в деревне. Высвобождались колоссальные ресурсы и миллиарды тех рублей, которые советское правительство каждый год тратило на поддержку аграриев и на дотации селу. Мало кто знает сегодня, что в СССР мясо в среднем должно было стоить 6–7 рублей за килограмм, а его продавали по два. Государство покрывало разницу между ценами в торговле и себестоимостью за счет гигантских дотаций. А ведь Коломейцев в начале 80-х был не единственным создателем прорывных сельскохозяйственных технологий!