но в главе 10, не всегда бывают добросовестными испытуемыми. При использовании ОШПН сложность процесса тестирования увеличивается, учитывая возраст недостаточно высокий уровень развития изучаемой группы, сложность может увеличиться даже более, если обследуемый новорожденный имеет некоторые отклонения в развитии. А следствием этого является то, что проводить обследование с использованием ОШПН может только квалифицированный специалист. Специальная подготовка и умение проводить предварительную клиническую диагностику требуется для использования любых оценочных методик; но в случае с ОШПН эти требования особенно высоки.

Дает ли ОШПН валидную оценку статуса новорожденного? В главе 4 рассматривались общие вопросы валидности теста. Валидизация ОШПН частично основана на каждом из описанных там параметров; однако первичной все-таки является критериальная валидность ~ возможность с помощью данной методики спрогнозировать некие внешние показатели статуса развития. Критериальная валидность, в свою очередь, делится на текущую валидность (связь с фактическим статусом) и прогностическую валидность (связь с будущим статусом). Признаком текущей валидности является способность теста выявлять отклонения, уже имеющиеся в пре-натальный период или при рождении у детей, подвергшихся воздействию неблагоприятных условий. Таким образом, если вернуться к вопросу, с которого я начал этот раздел, с помощью ОШПН можно удостовериться в том, что каждое из указанных ранее обстоятельств (недоношенность, употребление матерью психоактивных веществ и т. д.) действительно ведет к повышению риска нарушений в развитии. (Заметьте, однако, что в таких случаях нарушения не являются чем-то неизбежным; иначе говоря, нарушения могут возникнуть — и быть выявлены при помощи ОШПН — и при отсутствии известных факторов риска). Для установления прогностической валидности требуется проведение лонгитюдного исследования, в котором должно выясниться, можно ли по результатам ОШПН судить о дальнейшем развитии ребенка. Данные ряда исследовательских работ свидетельствуют о том, что статус при рождении прогностичен в отношении многих аспектов развития, в основном в период младенчества, однако в некоторой степени и в более поздние Периоды (Brazelton, Nugent, & Lester, 1987). Конечно, прогностические возможности в любом случае далеки от идеальных, но это и неудивительно: никто не ждет, что на основе результатов обследования в первые дни жизни можно сделать однозначный прогноз дальнейшего развития. Удивительно, что эта методика вообще прогностична.

Из сказанного о валидизация ОШПН следует еще несколько замечаний. При использовании любой оценочной методики самое малое из того, что нас интересует, это наличествующий статус обследуемого. Когда объектом оценки является Взрослый, мы можем удовлетвориться информацией о текущем состоянии. Однако при обследовании детей цель состоит не только в оценке имеющегося состояния, по и в прогнозе состояния на будущее. Как, к примеру, определенные нарушения в период новорожденности связаны с социальным развитием в годовалом возрасте? Неудивительно, что чем отдаленнее прогноз, тем меньше его точность. Кроме того, даже если мы не будем делать прогнозов, ни одна методика, по крайней мере психологическая, не дает полной и безошибочной картины изучаемого

конструкта. Все оценочные методики в той или иной мере несовершенны; ставя диагнозы и делая прогнозы, влияющие на жизнь людей, всегда нужно помнить об этих ограничениях. Наконец, работа с ОШПН демонстрирует пользу, которую при правильном использовании могут приносить оценочные методики. Во-первых, это польза для обследуемого. Оценка дает информацию об индивиде — зачастую, но, конечно, не всегда, касающуюся нарушений в развитии, — которая может помочь так организовать окружающую его среду, чтобы уменьшить негативные проявления и оптимизировать процесс развития. Во-вторых, это польза для изучаемой популяции в целом. Если, к примеру, при помощи методики, подобной ОШПН, удастся обнаружить, что некоторые Действия родителей представляют угрозу для развития ребенка, тогда, с целью снижения риска для следующих поколений, может осуществляться просветительская работа, а также могут вводиться изменения в государственную социальную политику. (Более подробно рассмотренные здесь вопросы обсуждаются у Gibbs & Teti, 1990; Корр, 1994.)

Оценка и вмешательство тесно связаны друг с другом. Как только что отмечалось, следующим за оценкой этапом является вмешательство, направленное на коррекцию обнаруженных нарушений. Иначе говоря, оценка — это компонент любого вмешательства: по меньшей мере нам нужны первичные показатели для определения исходного статуса обследуемых и конечные показатели для определения эффективности вмешательства.

За примером программы вмешательства обратимся к жизненному этапу, противоположному тому, о котором говорилось выше. Одним из характерных стереотипов, касающихся пожилого возраста, — и одной из распространенных жалоб пожилых людей — являются проблемы с памятью. Как мы узнаем из главы 13, это правило имеет ряд ограничений и исключений; тем не менее для большинства людей преклонного возраста трудности с памятью — это-действительно чрезвычайно непрятная реальность. Вопрос, к которому мы сейчас обратимся, заключается в следующем: может ли вмешательство в форме программ тренировки памяти разрешить некоторые из этих трудностей?

В целом, как свидетельствует ряд исследовательских работ по проблеме тренировки памяти (Verhagen, Marcoen, & Goossens, 1992; West, 1995), ответ утвердительный. Сначала я приведу наглядный пример программы вмешательства, а затем мы рассмотрим некоторые общие вопросы, имеющие отношение к таким программам. Шейх, Хилл и Йесэвидж (Sheikh, Hill, & Yesawage, 1986), оценивали возможность тренировки памяти в группе пожилых людей, которые либо сами вызвались принять участие в исследовании в целях улучшения-памяти, либо были направлены врачом или домом для престарелых. Вид изучавшейся ими памяти имеет огромное значение в любом возрасте — способность фиксировать в памяти связь между именем и лицом. Первичная оценка показала, что у многих испытуемых действительно наблюдаются трудности в такого рода запоминании: средние показатели протеста составляли лишь 4,13 правильных пар «имя—лицо» из 12 возможных. Последующий курс тренировки памяти, проводившийся в группе и длившийся 14 часов, был посвящен обучению мнемоническим стратегиям — то есть

методам облегчения запоминания и воспроизведения. Как будет указано в главах 11 и 13, результаты ряда исследований свидетельствуют о том, что стратегии запоминания во многом определяют индивидуальные и возрастные различия в уровне памяти; неудивительно поэтому, что эти стратегии являются главным компонентом большинства программ тренировки памяти. В исследовании Шейх с соавторами (Sheikh et al., 1986) (как, фактически, во многих подобных программах) особый акцент делался на использовании воображения — к примеру, запоминание фамилии Уэйлен.(УЪеа1еп) посредством представления кита (whale) в огромном рту мистера Уэйлена. Обучение использованию подобных приемов оказалось эффективным: во всех экспериментальных группах наблюдалось почти 100% улучшение по сравнению с результатами протеста, а также более высокие результаты, чем у контрольной группы, не проходившей обучения. Кроме того, улучшение после прохождения наиболее эффективных форм тренировки наблюдалось и при повторном тестировании 6 месяцев спустя.