– Здравствуйте, леди Холландер, – ответила Арабелла.

– Боже мой, как выросла ваша Пруденс! – заметила леди Холландер, а затем заглянула в колясочку. – Какое же он красивое дитя – это отмечают буквально все!

– Спасибо, – сказала Арабелла с благодарностью, но немного встревоженно. Если Пирс всегда притягивал к себе взгляды людей, то на бедняжку Пруденс, казалось, никто не обращал внимания.

Сколько бы красивых платьев и лент Арабелла ни надевала на дочь, положительных отзывов окружающих все равно добиться не удавалось. И она уже начала опасаться, что вскоре Пруденс начнет завидовать брату.

Леди Холландер наконец оторвалась от колясочки.

– Спасибо за по-настоящему прекрасный прием в прошлую субботу. Всем нам он очень понравился.

– Мы были очень рады видеть вас у себя, – улыбнулась Арабелла.

Изабель и спутница леди Холландер забрали детей к озеру посмотреть на лебедей.

– Какой необычный тип этот мистер Фитцрой – где вы его нашли? – спросила леди Холландер.

– Он просто знакомый Чарльза. Я точно не знаю, где они познакомились, – сказала Арабелла, которой не хотелось распространяться о приверженности мужа к карточной игре перед очень консервативной леди Холландер.

– Должна вам сказать, – продолжила леди Холландер, когда они пошли дальше по парковой дорожке, – что мне в понедельник доставили большую корзину с продуктами от «Харродс». Когда я прочла лежавшую там записку, оказалось, что это мистер Фитцрой таким образом благодарит меня – цитирую – «за прекрасную компанию» на званом ужине у вас.

– Неужели? – Арабелла была обескуражена.

– Да, и это притом, что я с ним за весь вечер и парой слов не перекинулась. Так что я была крайне изумлена.

– Он очень щедрый человек, – ответила Арабелла, удивляясь, зачем было Фитцрою рассылать подарки и другим ее гостям.

– Я имею в виду, – тихо усмехнулась леди Холландер, – что мало говорила с ним, потому что, как мне показалось, у нас с ним очень мало общего; не хочется быть жестокой по отношению к нему, однако «ничего общего» – это в данном случае очень точное выражение. По-моему, все представители рабочего класса, с которыми я пересекалась в своей жизни, были либо домашней прислугой, либо работали кем-то в том же роде прежде.

– Возможно, пришло время и вам несколько раздвинуть свои горизонты в этом плане, – сказала Арабелла, не скрывая сарказма в голосе.

– Тем не менее я хотела бы послать этому человеку открытку и поблагодарить за корзину – могли бы вы для меня узнать у Чарльза его адрес?

– Просто отошлите открытку в «Клариджес» – я уверена, что они гарантированно доставят ее ему.

– «Клариджес»? – переспросила еще больше заинтригованная леди Холландер.

– Да, по-моему, он снимает у них люкс.

– Что, он живет там постоянно? Ну, тогда это должно обходиться ему в кругленькую сумму! Откуда, скажите мне, у людей вроде него могут быть такие деньги?

– Чарльз говорил мне, что мистер Фитцрой успешно играет на бирже, – ответила Арабелла, которую уже начало утомлять это навязчивое любопытство леди Холландер к Фитцрою.

– Просто поразительно! Я хочу сказать, что мы только-только начали привыкать к тому, что средний класс приобщается к материальному изобилию, а теперь оказывается, что и рабочий класс тоже не отстает!

В последующие несколько дней Арабелла связалась со всеми гостями, которые были у нее в прошлую субботу, и все они подтвердили, что также получили по корзине с продуктами из «Харродс» от Фитцроя.

Чарльз не собирался следовать совету Арабеллы, чтобы избегать Хью Фитцроя в будущем. Кому какое дело, если он чавкал, уплетая биск из лобстера, да еще и перепутал его с томатным супом? Он чувствовал, что раскусил Фитцроя. Богатый, проницательный, но совершенно бесперспективный в плане того, чтобы быть принятым в приличном обществе. Он мог бы стать для Хью пропуском в это самое общество, а взамен тот просто платил бы за Чарльза.

Как-то они вдвоем обедали в «Клариджес».

– Арабелле очень понравились бриллиантовые серьги, которые вы ей прислали, – она просила меня поблагодарить вас от своего имени, – сказал Чарльз.

Лицо Хью засветилось от удовольствия.

– Правда понравились?

– Говорю же вам, она в полном восторге.

– Она очень красивая и славная женщина – вам повезло.

– Да, все, что вы сказали о ней, правда. Вы обязательно должны еще раз прийти к нам на ужин.

– Я не хочу ставить вас в неловкое положение…

– В неловкое положение? Меня? Но чем?

Хью ничего не ответил: он тщательно выскреб свою тарелку ножом, а затем облизал его.

Чарльз скривился в недовольной гримасе.

– Меня вы в неловкое положение не поставите. Зато можете поставить себя – с такими-то манерами за столом.

Чарльз оглядел зал ресторана и щелкнул пальцами. К ним тут же подошел старший официант.

– Я хочу, чтобы вы прямо сейчас принесли все имеющиеся у вас столовые приборы, разложили их по местам перед мистером Фитцроем и внятно объяснили ему, что для чего предназначено, – приказал Чарльз изумленному официанту.

Хью откинулся на спинку своего стула, злой и оскорбленный.

– Ох, бросьте, Хью! – подмигнув ему, сказал Чарльз и встал. – Если вы не будете спрашивать, то никогда и не узнаете. Как бы там ни было, лучше сделать это побыстрее – вы должны стать членом моего клуба.

34

Чарльз открыл для Хью многие двери и не стеснялся делать это. Благодаря ему Хью стали приглашать на разные приемы. Чарльз делал все это очень медленно и постепенно, но затем предложил Хью Фитцроя в члены своего клуба.

Остальные члены клуба с любопытством взирали на этого чужака, который казался неуклюжим и скованным и о котором никто раньше не слыхал. Однако, когда Чарльз пошел платить очередной ежегодный взнос за членство в этом клубе, оказалось, что мистер Фитцрой уже позаботился об этом. В действительности, теперь, когда Чарльз собирался куда-либо заплатить, выяснялось, что все уже оплачено благодарным Хью.

– Вам определенно нужно что-то сделать с вашим произношением, – как-то порекомендовал ему Чарльз.

Хью густо покраснел от смущения и обиды.

– Я понимаю, что вы пытаетесь скрыть это, но получается у вас не слишком хорошо, и из-за этого люди посмеиваются над вами у вас за спиной, – сказал Чарльз. – Моя мать знает одну женщину, которая дает лучшие уроки дикции и красноречия. Я организую это вам.

Когда Хью в следующий раз явился к ним по приглашению на Хановер-Тэррас, Арабелла нашла, что он уже более расслаблен и уверен в себе.

Усаживаясь рядом с ним за стол, она мысленно готовилась к еще одному вызывающему дискомфорт спектаклю его неловкости. И поэтому испытала большое облегчение и была удивлена, когда обнаружила, что он овладел искусством обращения со столовыми приборами.