Соединение началось. Сначала оно происходило между отдельными солдатами, когда возникали забавные ситуации. Капрал Мерлано из 101-й дивизии был, вероятно, одним из первых парашютистов, который встретил солдат регулярных частей 4-й дивизии. Мерлано с двумя другими десантниками приземлился среди береговых препятствий недалеко от плацдарма «Юта». Они почти две мили шли вдоль берега. Грязный и усталый Мерлано, встретив солдат 4-й дивизии, раздраженно спросил у них: «Где вы, черт побери, были?»

Сержант Томас Брафф из 101-й дивизии недалеко от Пуппевилля встретился с дозорным из 4-й дивизии, который «нес свой карабин на плече, как охотник, гуляющий по лесу». Солдат посмотрел на усталого Браффа и поинтересовался: «Не скажете, где здесь идет война?» Брафф, который приземлился в 8 милях от назначенного места и с небольшой группой под командой генерала Максвелла Тейлора всю ночь с боями выходил к заданному месту, прошипел в ответ: «Где-то там, за моей спиной. Иди туда, парень, ты с ней встретишься».

Недалеко от Одовилль-ла-Юбер капитан Томас Малви из 101-й дивизии, который быстро шел по грязной дороге по направлению к берегу, увидел, как «из кустов появился солдат с винтовкой на расстоянии 75 ярдов от него». Оба легли на землю. Оба испугались, передернули затворы и наблюдали друг за другом. Солдат потребовал, чтобы Малви бросил винтовку и шел к нему с поднятыми руками. Малви потребовал от солдата того же. «Так, – вспоминал Малви, – продолжалось несколько раз; никто не хотел уступать». До Малви первого дошло, что перед ним американский солдат, и он поднялся. На середине дороги они обнялись и похлопали друг друга по спине.

В Сен-Мари-дю-Мон булочник Пьер Кардо наблюдал, как парашютисты прикрепляют к шпилю церкви опознавательный знак оранжевого цвета. Через некоторое время на дороге появилась большая колонна. Когда 4-я дивизия проходила мимо Кардо, он посадил своего маленького сына себе на плечи. Мальчик еще не оправился от тонзиллита, но Кардо не хотел, чтобы сын пропустил такое зрелище. Булочник вдруг понял, что плачет. Невысокий крепкий американец, ухмыльнувшись, крикнул в сторону Кардо по-французски: «Да здравствует Франция!» Кардо улыбнулся в ответ и склонил голову. Говорить он в этот момент не мог.

4-я дивизия все дальше удалялась от пляжей, где высаживалась. Ее потери в день «D» были невелики: 197 человек, из которых 60 утонули. Впереди дивизию ждали тяжелые бои, но это был их день. К вечеру 22 тысячи человек и 1800 единиц техники были на берегу. Вместе с парашютистами 4-я дивизия захватила первый важный американский плацдарм во Франции.

Преодолевая дюйм за дюймом, люди выбирались с кровавых пляжей «Омаха». С моря пляжи представляли ужасную картину. Ситуация была критической, и генерал Омар Бредли, находившийся на борту «Августы», рассматривал возможность эвакуации частей с берега и высадку оставшихся частей на пляжах «Юта» и британских плацдармах. Но, пока Бредли решал эту задачу, его солдаты в кошмаре и хаосе, царивших на «Омахе», шли вперед.

Между секторами «Зеленая собака» и «Белая собака», не обращая внимания на страшный огонь, меряя пляж широкими шагами и размахивая револьвером, носился пятидесятиоднолетний генерал Норман Кота. Он кричал, призывая людей уходить с пляжа. Прижавшиеся друг к другу, люди, которые успели спрятаться под обрывом, смотрели на генерала и не могли поверить, что человек может в полный рост перемещаться под таким огнем и оставаться в живых.

Группа рейнджеров залегла напротив Вьервилля.

– Вперед, рейнджеры! – закричал Кота.

Солдаты один за другим начали подниматься. Неподалеку на пляже стоял покинутый бульдозер, загруженный взрывчаткой. Это было как раз то, что нужно, чтобы взорвать противотанковые заграждения, закрывавшие дорогу на Вьервилль.

– Кто может водить эту штуку? – спросил генерал.

Ответа не последовало. Все, казалось, парализованы безжалостным огнем немецких орудий. Кота начал терять терпение.

– Неужели ни у кого не хватит смелости завести эту проклятую машину? – заорал он.

С песка медленно поднялся рыжий солдат и, подойдя к генералу, сказал:

– Я сделаю это.

Кота похлопал его по плечу и произнес:

– Нормально, парень. – Обращаясь ко всем, генерал сказал: – А теперь давайте уходить с пляжа. – Он повернулся и пошел не оглядываясь. Рейнджеры потянулись следом.

Это был пример поведения командира. Бригадный генерал Кота, заместитель командира 29-й дивизии, с первого момента своего появления на плацдарме подавал всем личный пример. Он руководил правым флангом действий 29-й дивизии; на левом фланге командовал командир 116-го полка полковник Чарльз Канхем. С обмотанной кое-как носовым платком раной на запястье, он шел мимо раненых, контуженых и убитых вперед, увлекая за собой остальных. «Нас всех здесь поубивают, – кричал он, – пусть нас лучше убьют подальше от берега!» Рядовой Чарльз Фергюсон с восторгом наблюдал за полковником. «Кто этот чертов сын?» – спросил он и пошел вместе со своими товарищами в сторону обрыва подальше от берега.

Ветераны из 1-й дивизии, которые высадились на плацдарме «Омаха», прошли Сицилию и Салерно и оправились от шока быстрее. Сержант Раймонд Стройни собрал своих парней и повел их к обрыву через минное поле. Наверху он выстрелом из базуки поразил пулеметную точку. Стройни почувствовал, что «немного рехнулся». В сотне ярдов от него лежало прижатое к земле отделение сержанта Филипа Стрежика. Некоторые солдаты вспоминали, что Стрежик заставил их подниматься и посылал вперед и вверх через минные заграждения. Наверху он сам прорезал проход в рядах колючей проволоки. Несколько позже капитан Эдвард Воженски встретился со Стрежиком, когда последний снова спустился на берег. С ужасом капитан смотрел, как Стрежик специально наступил на мину. «Капитан, она ведь не взорвалась, когда я шел наверх», – сказал он.

По сектору 1-й дивизии, подставляя себя под пулеметный и артиллерийский огонь, бегал командир 16-го полка полковник Джордж Тейлор. «Только два сорта людей могут оставаться на пляже, – кричал он, – мертвые и те, кто собирается умереть. Давайте к чертовой матери выбирайтесь отсюда!»

Везде находились бесстрашные люди от рядового до генерала, которые брали на себя лидерство и уводили людей с берега. Когда подразделения поднимались и начинали идти вперед, они уже не останавливались. Сержант технической службы Вильям Вайдефелд, низко опустив голову, перешагнул через тела убитых товарищей и пошел через минные поля к крутому утесу. Младший лейтенант Дональд Андерсон перевязывал рану: пуля вошла в шею сзади и вышла через рот. Когда он обмотал бинтом шею, то «почувствовал, что может встать и идти дальше; в одно мгновение он превратился из новобранца в ветерана». Сержант Билл Кортни из 2-го отряда рейнджеров, взобравшись на вершину обрыва, крикнул товарищам: «Давайте за мной, тут все чисто!» Слева от него раздалась пулеметная очередь. Кортни с силой швырнул две гранаты и снова крикнул: «Давайте ко мне! Теперь тут все чисто!»

Как только первые подразделения пошли вперед, несколько десантных лодок начали двигаться к берегу, не обращая внимания на препятствия. Видя, что это возможно, другие рулевые последовали за ними. Несколько эсминцев, чтобы поддержать наметившийся успех, подошли близко к берегу и, рискуя быть потопленными, начали бить прямой наводкой по огневым позициям береговой артиллерии. Под таким прикрытием инженерные подразделения снова начали разминирование на береговой линии. На всем протяжении плацдарма «Омаха» оборона противника уже не могла сдерживать наступление союзников.