– Это значит, ты можешь увидеть её своими глазами, если хочешь.

– Немного рано. Я подумаю. – Звонок закончился, и Ребка в нерешительности потопталась перед большим гаражом. – Ох, какого черта!.. – пробормотала она в конце концов. – Это должно когда-нибудь случиться.

С движением, видимо, все было в порядке. Почти ровно через восемь минут разносчик пиццы появился у главных ворот на трехколесном служебном скутере. Охранники велели ему припарковаться в стороне, после чего он вытащил из заднего термоотсека стопку больших коробок с пиццей и направился к боковым воротам.

Ребка бесцеремонно проследовала за ним в блок «С». Это была зона с неограниченным доступом, так что элка развернула перед ней план. Парнишке-разносчику не пришлось идти далеко, он двинулся прямиком к большому тренажерному залу на первом этаже. Ребка посмотрела, как он без колебаний толкнул распашные двери, и украдкой приблизилась, когда те закрылись. В створках были длинные окна, и она смогла заглянуть внутрь.

В зале тренировался взвод легионеров ГЕ: они поднимали тяжести, бегали на дорожках, двое молотили боксёрские груши, словно пытались выбить из них дух. Анджела Трамело была с ними, одетая в оранжевую безрукавку и просторные спортивные брюки, которые демонстрировали почти такое же подтянутое тело, как у солдат вокруг; она бежала по дорожке с выражением тихой решимости на лице с острыми чертами. До чего примечательная решимость, подумала Мадлен; Анджела могла довести сосредоточенность до невероятных высот. Впрочем, это лишь подтверждало черту её характера, о существовании которой Юпитер подозревал уже очень давно.

Ребка обнаружила, что сжимает стеклянный флакончик, который носила на шее на серебряной цепочке. Он помогал вновь обрести почву под ногами. Избавлял от тревоги, что зародилась внутри. Она увидела, как тренировка подошла к концу и легионеры с радостными воплями и громкими благодарностями обступили разносчика пиццы. Анджела отключила беговую дорожку и, присоединившись к ним, прихватила большой кусок гавайской пиццы, от которого тянулись волокна сыра. Она легко болтала со своими компаньонами, а с парой мужчин даже ощущался намек на флирт. Не знай Ребка правды, она решила бы, что эта женщина – просто ещё один член взвода, таким крепким выглядело их товарищество. Разве мог кто-то недооценить её стратегию? Анджела вписалась безупречно. Когда наступит решающий момент, взвод не поспешит обратиться против нее.

– Блестяще, – прошептала Ребка и отошла от тренировочного зала. Она думала, что первый взгляд вызовет в ней настоящий вихрь эмоций, но взамен ощутила удивительно сильное восхищение.

Даже сейчас, профессионально задружившись с Лулу, Ребка не чувствовала себя с людьми так легко, как Анджела, – и это после того, как та провела двадцать лет в адской дыре, под замком! Ребка была уверена, что её собственные недоразвитые социальные навыки проистекают из детства. Она по-прежнему не помнила ничего, что предшествовало её пятому дню рождения. Родители Ребки, Моника и Карвелл, сказали, что все дело в том, что она с рождения сильно болела. Лишь помощь блистательных генетиков Юпитера позволила ей выжить. Потребовалась генетическая терапия, которая переписала её ДНК, и на это ушли годы.

Её выпустили из госпиталя за день до пятого дня рождения, позволив отправиться домой и впервые отпраздновать. В тот день начались её воспоминания – и по-настоящему началась её жизнь.

Сид и его команда идентифицировали двадцать девять такси, которые заехали в зону вокруг ПСО Фоудон в ночь на воскресенье. Траловое покрытие вокруг границы ПСО было чуть ли не худшим в городе, соперничали с ним только три другие зоны ПСО. Так что они не смогли даже предположить, которое из такси в итоге сгорело. Они проигрывали симуляцию до утра, но только две машины были зарегистрированы в понедельник утром; хотя множество такси уехали прочь от ПСО, ни одно из них не имело регистрационного кода, который совпадал бы хоть с каким-то из тех двадцати семи, что оказались внутри.

Сид объявил перерыв.

– Половина утренней смены займётся проработкой фальшивых регистраций, – сказал он Ральфу Стивенсу. – Деньги за проезд отправляются на вторичные счета, зарегистрированные во Вьетнаме, Дубае или Чечне, чтобы налоговое бюро не засекло.

– Я думал, Нигерия привлекательнее всего для вторичек, – пробормотал Ральф.

– Наши банды предпочитают распределять нагрузку.

– A-а! И что теперь?

– Теперь мы отследим двадцать семь такси, которые очутились в окрестностях Фоудона той ночью, и посмотрим, какие из них приехали с пристани Элсвик.

Это была педантичная работа, иногда требовавшая сдвигать симуляцию на две секунды, если такси попадало на особо плохой перекресток. К шести тридцати вечера они проследили за восемью такси, которые следовали различными маршрутами, подбирая и высаживая различных пассажиров. Это задание усложнилось ещё больше в двух случаях, когда такси успевало поменять регистрационный код, не завершив поездки. Но в конечном итоге все восемь оказались чисты – ни одно не приближалось к пристани Элсвик.

– Настучим на них в налоговое бюро? – спросил Йен.

Сид пожат плечами. Они оба сидели в центре управления театром, отдыхая от прогулок вброд через симуляцию; настал черед для Ари и Рианны ломать головы над тем, куда свернуло такси, когда исчезло в мёртвой зоне.

– У нас сейчас достаточно дел, – сказал он, и это не означало твердое «нет». Внутренние сенсоры всегда могли проверить – маловероятно, но… кто его знает? Кроме того, у кого теперь нет вторичного счета? Налоги в Гранд-Европе были до нелепости высоки – от его официальной зарплаты городского полицейского отнимали больше пятидесяти процентов, и это до пенсионных вычетов. Может, он и полицейский, но он к тому же человек.

Йен кивнул.

В контрольную комнату вошёл Абнер. Он как будто не вылезает из Офиса-3, подумал Сид. Видимо, убийство брата подействовало сильнее, чем Норт позволял себе показывать. Посвятить всего себя работе – несомненно, таков был его способ справиться со случившимся.

– Я только что поговорил с Тилли Льюис из «Нортерн Форензикс», – сказал Абнер. – Они закончили проверять дорожный метатрал.

Йен отвлекся от симуляции.

– И?

Абнер ухмыльнулся.

– Двадцать процентов – естественные глюки и поломки. Но остальные восемьдесят, между ПСО и Элсвиком, сделаны намеренно. Банды порвали большую часть настенных тралов. Смартпыль в дорожном покрытии вырубили магнитным импульсом. Она сдохла, перезапустить нельзя. Все это проделали в ночь на субботу. Начали примерно в пять вечера. Последний отказ зафиксирован в час тридцать семь следующего утра. Мы думаем, они использовали от трех до пяти машин с генераторами магнитных импульсов на днище.

– Вот засранцы! – Йен радостно ухмыльнулся. – Чтобы увязать концы с концами, понадобится уйма народу.

– Выжившие тралы что-нибудь поймали? – спросил Сид.

– Я скачал логи дорог, примыкающих к тем десяти перекресткам, которые они вырубили, – сказал Абнер. – Запустил сопоставление, но совпадений не нашлось. Они наверняка меняли регистрационные коды на машинах от удара до удара. – Он кивнул в сторону окна, за которым мерцала симуляция. – Если они вам нужны, придется запустить сопоставительную модель на этом прекрасном большом виртуале.