Терез не беспокоилась. Та первая паника улетучилась. Она была начеку, но не так, как вчера, сразу после Солт-Лейк-Сити. Кэрол хочет, чтобы она оставалась с ней, и что бы там ни случилось, они это встретят, не пускаясь в бега. «Как можно бояться и быть влюблённой? – думала Терез. – Это две несочетаемые вещи». Как можно бояться, когда они вместе становятся всё сильнее с каждым днём? И с каждой ночью. Все ночи были разные. И утра тоже. Вместе они владели чудом.

Дорога в Эстес-Парк шла под уклон. Сугробы по обеим сторонам громоздились всё выше, а потом появились огни, натянутые вдоль елей, аркой выгибающиеся над дорогой. Это была деревня вся из коричневых бревенчатых домов, лавочек и гостиниц. Играла музыка, и люди шли по ярко освещённой улице с поднятыми головами, словно зачарованные.

– Мне и правда нравится, – сказала Терез.

– Это не значит, что можно не быть начеку с нашим мужичком.

Они принесли в комнату патефон и стали крутить пластинки – те, что только что купили, и старые, из Нью-Джерси. Терез пару раз поставила «Лёгкую жизнь», а Кэрол наблюдала за ней, сидя напротив, на подлокотнике кресла, со скрещёнными на груди руками.

– Достаётся же тебе со мной, а?

– О, Кэрол… – Терез попыталась улыбнуться. Это всего лишь настроение, миг, который пройдёт. Но тем не менее она почувствовала себя беспомощной.

Кэрол оглянулась на окно.

– И почему мы не поехали сразу в Европу? В Швейцарию. Или хотя бы не прилетели сюда самолётом?

– Мне бы это совсем не понравилось. – Терез посмотрела на свисающую со спинки стула жёлтую замшевую рубашку, которую ей купила Кэрол. Кэрол послала Ринди такую же зелёную. Она купила серебряные серёжки, пару книг и бутылку трипл-сека[18]. Ещё полчаса назад они, счастливые, вместе гуляли по улицам. – Это та последняя рюмка виски внизу, – сказала Терез. – Виски вгоняет тебя в депрессию.

– Да?

– Хуже, чем бренди.

– Я повезу тебя в самое симпатичное место из всех, что знаю по эту сторону от Сан-Валли, – сказала она.

– А чем плох Сан-Валли? – она знала, что Кэрол любит кататься на лыжах.

– Просто Сан-Валли – это не то, – загадочно ответила Кэрол. – То место находится рядом с Колорадо-Спрингс.

В Денвере Кэрол сделала остановку и продала своё бриллиантовое обручальное кольцо ювелиру. Терез это немного обеспокоило, но Кэрол сказала, что кольцо для неё ничего не значит, и вообще она терпеть не может бриллианты. И это быстрее, чем запрашивать деньги телеграфом из банка. Кэрол хотела остановиться в том отеле, где она уже бывала раньше, в нескольких милях от Колорадо-Спрингс, но передумала почти в ту же минуту, как они туда попали. Очень уж похоже на пансионат, сказала она, и они поехали в гостиницу, которая задним фасадом была обращена к городу, а передним – к горам.

ИХ КОМНАТА была длинной, от двери до квадратных, в пол, окон, которые выходили на сад и за ним – на рыже-белые горы. Вкрапления белого были и в саду – непонятного назначения каменные пирамидки, белая не то скамья, не то стул, и сад выглядел глуповато в сравнении с окружающим его величественным ландшафтом, с плоским разлётом пространства, вознесшегося ввысь горами, и ещё горами, на полмира заполнившими горизонт. В комнате была светлая мебель, примерно того же цвета, что волосы Кэрол, и был там книжный шкаф, такой гладкий, о каком только можно мечтать, и в нём хорошие книги перемежались с плохими, и Терез знала, что не прочтёт ни одной из них, пока они с Кэрол будут здесь. Над книжным шкафом висел живописный портрет женщины в большой чёрной шляпе и красном шарфе, а на стене рядом с дверью была натянута коричневая шкура, не настоящая, а вырезанный кем-то кусок коричневой замши. Над ней помещался жестяной фонарь со свечой внутри. Кэрол также сняла соседнюю с ними комнату, в которую вела дверь из их номера, хотя они этой комнатой не пользовались, даже для хранения чемоданов. Они планировали пробыть здесь неделю или дольше, если им понравится.

Наутро второго дня, обойдя с инспекцией территорию гостиницы и вернувшись в комнату, Терез застала Кэрол стоящей у прикроватной тумбочки. Кэрол лишь глянула на неё и пошла к туалетному столику. Посмотрев под ним, она двинулась дальше – к длинному стенному шкафу, располагавшемуся за панелью в стене.

– Ну и всё, – сказала Кэрол. – И покончим с этим.

Терез знала, что она ищет.

– Мне даже в голову не пришло, – сказала она. – У меня такое чувство, что мы от него избавились.

– Да, только сейчас он, вероятно, уже добрался до Денвера, – спокойно ответила Кэрол. Она улыбнулась, но улыбка вышла кривоватой. – И, вероятно, заглянет к нам сюда.

Конечно же, так и есть. Есть даже, пусть и крайне маленькая, но вероятность, что детектив заметил их, когда они на обратном пути проезжали Солт-Лейк-Сити, и увязался следом. Если же он не нашёл их в Солт-Лейк-Сити, он может наводить справки в гостиницах. Именно поэтому, собственно – она знала – Кэрол и оставила в отеле денверский адрес, поскольку они не намеревались ехать в Денвер. Терез бросилась в кресло и посмотрела на Кэрол. Кэрол взяла на себя труд искать диктофон, но настроена она была самонадеянно. Уже одним приездом сюда она напрашивалась на неприятности. И объяснение, разрешение этих противоречий было только и исключительно в самой Кэрол, так и не принявшей решения, в её медленном, неприкаянном шаге, когда она вот сейчас прошла к двери и развернулась, в беспечно запрокинутой голове и в нервной линии бровей, в одну секунду отмеченных раздражением и безмятежных в следующую. Терез обвела взглядом просторную комнату – высокий потолок, большую, квадратную, ничем не украшенную кровать; комнату, в которой, при всей её современности, странным образом присутствовал старомодный размах, ассоциировавшийся у Терез с Диким Западом, как те громадные ковбойские сёдла, которые она видела на конюшне внизу. И ещё особого рода чистота. А Кэрол, между тем, искала диктофон. Терез смотрела, как она идёт обратно к ней, всё ещё в пижаме и халате. У неё был порыв подойти к Кэрол, стиснуть её в объятиях, потянуть на кровать, и то, что она этого не сделала, теперь дало ей ощущение напряжённости и обострило чувства, наполнило подавляемой, но безрассудной весёлостью.

Кэрол выпустила дым в воздух.

– Плевать. Надеюсь, газеты обо всём узнают и ткнут Харджа носом в его собственное свинство. Надеюсь, он выбросит псу под хвост пятьдесят тысяч долларов. Не хочешь днём съездить в эти места, перед которыми пасует человеческий язык? Ты уже пригласила миссис Френч?

Они познакомились с миссис Френч накануне вечером в игровом зале гостиницы. У неё не было машины, и Кэрол спросила, не хочет ли она сегодня с ними прокатиться.

– Пригласила, – ответила Терез. – Она сказала, что будет готова сразу после обеда.

– Надень замшевую рубашку. – Кэрол обхватила лицо Терез ладонями, сжала ей щёки и поцеловала. – Надень её сейчас.