Хотя, разговор с Надеждой Николаевной, тоже оказался удовольствием на любителя. Беседовать с клиенткой, постоянно держа в уме, что драгоценности, которые мы третий день ищем, могла прибрать к рукам именно она, мне было неловко. Черникова мою задачу не облегчала. Не хочу сказать, что она вела себя откровенно грубо, но была явно раздражена и скрывать своего раздражения не пыталась. Сидя на диване, я наблюдала, как она мечется по комнате, всплескивая руками.

– Я так и не поняла, что произошло! Муж сказал, что его диск украл Олег Викторович, это так?

– Он не сам это сделал…

– Да, я знаю, он послал эту девицу, Варвару. Но у них были ключи, и от квартиры, и от сейфа! Какое безобразие! Невероятное легкомыслие и безалаберность! Из-за того, что Петр разбрасывает вещи где попало, мы теперь вынуждены менять замки! Да ладно, черт с ними с замками, но мои изумруды! Главное, этот дурацкий диск Петру вернули, как будто он кому-то нужен!

– Ваш супруг был очень заинтересован в возвращении диска, – осторожно напомнила я.

– Глупости! Диск сам по себе ничего не значит. Прислал бы Володя все эскизы еще раз, это не проблема. Петру важнее было, чтобы диск не попал к конкурентам. Кстати, правда, что этим конкурентом оказался Олег Викторович?

– Правда.

– Черт побери. И Петр говорит, что его нельзя посадить. Почему? – продолжала возмущаться Черникова. – Если он украл, то должен сидеть в тюрьме!

– К сожалению, он повел себя очень осторожно. Всю черную работу для него сделала Варвара. Ее, кстати, уже арестовали.

– Эта девица! – небрежно отмахнулась Надежда Николаевна. – У нее мозгов вообще нет, это любому ясно! Я не возражаю, пусть и ее сажают, но первым делом, надо было посадить Хахалева! И пусть они вернут мои драгоценности!

– Варвара утверждает, что не брала шкатулку, – грустно призналась я.

– И что? – Черникова внезапно успокоилась и села около меня на диван. – Мне наплевать на то, что она утверждает. Я хочу получить назад свои изумруды.

– К сожалению, у нас есть основания верить ей.

– Глупости, – решительно повторила она. – Какие могут быть основания? Кроме нее, это просто никто не мог сделать!

– А ваша домработница? Варвара говорит, что схватила диск и убежала, оставив сейф открытым. Если предположить, что Лида вернулась из магазина раньше вас, увидела открытый сейф, шкатулку с драгоценностями… Вы меня понимаете?

– Хотите сказать, что она могла не справиться с искушением? – серьезно глядя на меня, уточнила Черникова. – Что ж, такое возможно. Человек слаб, а Лида, покойница, любила деньги. – Она резко вскочила с дивана и снова забегала по комнате. – Нет, даже думать об этом не хочу! Это не Лида, шкатулку украла Варвара! Лида не могла, не могла!

– Почему вы так защищаете Лиду? – удивилась я.

– Защищаю? Лиду? – Надежда Николаевна изумленно уставилась на меня. – Да что мне до нее? Я молюсь! Молюсь, чтобы это была Варвара! Эта дура хоть жива, значит, есть шанс все вернуть. А если Лида? У нее не отнимешь. И не заставишь сказать, где она драгоценности спрятала.

– Это точно, не заставишь, – вздохнула я.

Не заставишь. И не спросишь. Можно, конечно, попробовать предположить… мы ведь не отказались совсем от мысли, что шкатулку взяла Валя, мы просто решили считать эту версию маловероятной. Но если, все-таки, Валя? Вот она увидела открытый сейф, вот взяла в руки шкатулку с драгоценностями. Теперь надо ее припрятать – быстро, но надежно, чтобы никто, даже случайно, не нашел.

Я тоже поднялась с дивана и прошлась по комнате. Итак, Валя схватила шкатулку, выскочила из спальни, огляделась… Для того, чтобы лучше прочувствовать предполагаемые обстоятельства, я остановилась у порога спальни, прижала сжатые кулаки к груди и старательно повертела головой. Глаза Надежды Николаевны удивленно округлились.

– Что с вами, Рита, – спросила она, почему-то, шепотом. – Вам плохо?

– Нет, все нормально, – я сделала круг по комнате и подошла к окну. Козырек подъезда, узкая дорожка перед домом, и стеклянная стена супермаркета, занимающего весь первый этаж в доме напротив. А в соседней пятиэтажке все намного скромнее – только две вывески, зубная поликлиника и почта. Зубная поликлиника и почта… Почта? Хм. Почта.

Я не знаю, что это было: озарение, откровение, посланное свыше? Собственно, мне самой, в первую минуту, пришедшая в голову идея, показалась нелепой и дикой. Но я должна была ее проверить. Я невнятно извинилась перед Надеждой Николаевной, пообещала вернуться через пятнадцать минут и выскочила из квартиры. На выходе из подъезда, меня хлестнул по лицу мокрый ветер – утреннее улучшение погоды оказалось обманом. Просветы в тучах остались, их стало даже больше, но это совершенно не мешало нудной мороси сыпаться с неба. Перепрыгивая через лужи, я добежала до почты, открыла тяжелую деревянную дверь и проникла в помещение. Миновав нервную очередь, вытянувшуюся вдоль стандартного барьера, я остановилась, одернула куртку, строго нахмурилась и решительно постучала по хлипкой фанерной дверце.

– Вера, открой! – крикнула блондинка, сидящая за ближайшим к двери столом.

Из соседней комнаты вышла пожилая женщина, отодвинула щеколду и, приоткрыв дверь, без интереса посмотрела на меня:

– Вам кого?

– Заведующую, – рявкнула я. – И срочно! У меня важное дело.

Ни мой вид, ни тон, на Веру впечатления не произвели.

– Александра Витальевна в отпуске, Светлана за нее.

– Пусть будет Светлана, – я шагнула вперед и женщина вынужденно посторонилась, пропуская меня. – Где она?

– Да у себя, в кабинете.

Пожилая Вера отвела меня в маленький кабинет – пожалуй, его можно было сравнить с каморкой Маши Твердохлебовой. Тоже, наверное, бывший чулан.

– Света, к тебе, – коротко сообщила она и ушла.

Молодая, приветливая Светлана неуверенно улыбнулась. Чувствовалось, что она не привыкла быть заведующей, не умеет командовать, да и не нравится это ей. Что ж, будем считать, что мне повезло. Я достала из кармана удостоверение и взмахнула им.

– Маргарита Рощина, оперативный сотрудник. Мы расследуем дело об убийстве, и возникла необходимость проверить… – я сделала короткую паузу и выразительно уточнила: – Надеюсь, мне надо напоминать вам о соблюдении тайны?

– Тайны? – она поперхнулась, улыбка мгновенно исчезла с ее круглого личика, уступив место озабоченной гримаске. – Да, конечно. В смысле, нет, напоминать не надо.

– Очень хорошо. Так вот, нам срочно нужно узнать, какие бандероли принимали в вашем почтовом отделении пятнадцатого октября, после двенадцати часов.

– Но их у нас уже нет, – испугалась Светлана. – Их уже отправили на главпочтамт, на сортировку!

– Плохо, – я нахмурилась. – А документы на бандероли? У вас должны быть квитанции.