женой дочь Трувора от наложницы. Чисто символически. Девочке десять лет. Но теперь — родич. Как я понял, Трувор намерен его в Киев заслать. На постоянное жительство. Сам он в стольном граде Аскольда задерживаться не собирался. Проводит Рулава — и домой, в Изборец.

— Рюрик… — сказал Трувор ровно, без эмоций. — Рюрик будет расстроен.

— Рюрик добился главного, — возразил я. — Сигурд Рагнарсон не узнает, что вы увели у него драккар. Никто из его хирдманов не вернется в Роскилле.

Скрывать от своих тайну Бирнира я не собирался. Тем более что Сигурду они точно не разболтают.

— Подлый поступок, — проворчал Рулав. — Как раз впору берсерку.

— Бирнир считает, что поступил правильно, — заметил я. — Смерть тех, кого они убили, легла на Сутулого. И кара богов тоже должна была пасть на него.

— И пала, — сказал Трувор. — Ты его убил.

— Его убил Бирнир, — уточнил я.

— Добил, — в свою очередь уточнил Трувор. — А вот твой брат меня удивил. Знал, что задумал Скульд, и отпустил тебя одного.

— Он не знал, — оправдал я Медвежонка. — Бирнир сказал ему, когда мы с Сутулым уже за столом сидели. И он сразу примчался.

— Таким, как Скульд, место в Хельстаде! — процедил Рулав. — Ты пришел к нему в гости, он разделил с тобой трапезу — и напал.

Тут он не совсем прав. Трапезы мы не делили. Только пиво. Поросенка я сам трескал. Хотя с точки зрения обычая это не принципиально. Для вступления в статус гостя довольно поднесенной чашки воды.

— Легко Скульд умер, — Рулав глянул на меня исподлобья. — Его бы за ноги на древе подвесить, богоотступника!

Эх, Рулав, Рулав. Трудно тебе будет заниматься политикой в стольном граде Киеве.

Хотя кому в этой жизни просто?

Нет, кому-то легко. Заре, например.

Особенно когда мы вместе.

Тремя часами ранее

— Здравствуй, отец.

Сама скромность. Глаза в пол, голосок тихий, нежный.

Трувор даже застыл на секунду, потом засмеялся и сгреб дочь в охапку.

— Не прикидывайся, малая, — шепнул он ей. — Со мной не получится. — И, отодвигая ее от себя, громко, для всех: — Здравствуй, Заренка! — И уже мне: — Когда внука покажете?

— Ну уж не сегодня! — улыбаюсь я.

А кто это прячется за спиной Трувора? Совсем молоденький парнишка. И подозрительно похожий на Вильда того времени, когда они с Зарей наткнулись на меня в лесу.

Теперь-то Вильд другой. Заматерел. Не мальчишка — воин. На вид ничем не уступит моему Вихорьку. Хотя в деле мой сын покруче. Оба это знают, но все равно постоянно соревнуются. Возраст такой.

— Вильд!

— Отец!

Обнялись. Похожи. Вильд повыше, зато Трувор покряжистее и с усищами.

— Вильд, здравствуй!

Это пацан, который с Трувором.

— Въиск! Ты гляди, как вымахал, братище!

Вильд прихватил младшего за плечи, потискал. Тот мужественно стерпел, не поморщился.

— Я его в род принял, — негромко произнес Трувор. (Ага. Значит, сын не от жены, а от наложницы.) — Поглядишь, достоин ли?

— Непременно, отец.

Часом позже

— Как мой? — спросил попозже Трувор. — Не срамит?

— Уж не сомневайся. Воин. И с морем ладит. Прирожденный кормчий.

— У нас это в породе, — самодовольно заявляет Трувор.

Мы смотрим, как старший брат учит младшего управляться с мечом.

— Тулово, тулово в удар включай! — покрикивает Вильд. — Да ногу не так, не так ставишь, потому и заносит! Ты боком ставь! Вот смотри…

Мне приятно. В технике, которой учит Вильд, узнаю свою руку. Хотя только ли мою? В варяжском обоеруком бою меня Трувор с Ольбардом натаскивали. Кстати, открылось мне это искусство по-настоящему, только когда я освоил личный мистический танец. И, как ни странно, не в процессе фехтования, а во время тренировочных обстрелов, которыми мучил меня Бури. Ничто так не способствует развитию навыков амбидекстра, как болезненные попадания тупых стрел в развиваемый организм.

А Въиск — молодец. На лету схватывает. Действительно, порода.

— А то давай и мы? — с затаенной надеждой спрашивает Трувор, похлопав по ножнам.

Понимаю. Соскучился Жнец по Перуновой пляске. Равных ему немного, а с теми, кто слабей, не интересно.

— С сыном не хочешь попробовать?

Трувор задумчиво глядит на Вильда, оценивает. Потом качает головой.

— Нет, — говорит он. — Рано. А вот с твоим поиграл бы.

Вихорек тоже развлекается. Играет в свободный поединок с бывшим хускарлом Энока Везучего, Фридлейвом Рысью.

Фридлейв — зверь. Не в смысле агрессии, а по динамике. Быстрый, ловкий, очень сильный. Вдобавок с изумительным чувством пространства. Вихорьку с ним непросто. Такое ощущение, что держится исключительно на волевых. Отступает, уклоняется, уходит в нижнюю стойку, чуть ли не в шпагат садясь. И тем не менее бой идет почти на равных. Потому что мой сын для Фридлейва страшно неудобный противник. Битва рыси с коралловым аспидом. Однако это не первый их бой, и Фридлейв больше не покупается на простые уловки, и воздух он больше не рубит. Почти не рубит. Выжидает, когда очередной уклон поставит Виги в такое положение, что выскользнуть уже не получится.

Но мой сын ошибок не допускает. Разве что лишних движений много. Хотя с его выносливостью это не проблема. А еще он уверен, что Фридлейв обязательно купится на очередную обманку и подставится под укол.

Мы стоим на подворье главной усадьбы волоцкого старосты, по совместительству тиуна полоцкого князя при волоке.

Усадьба старосты, однако ее главное предназначение — быть гостиницей для уважаемых путешественников.

Трувор тоже был уважаемым, но мы прибыли первыми. Пришли по Днепру. А он — со стороны Двины. Как раз переволок два своих корабля и собирался спустить их на воду. Но я появился здесь раньше, так что Трувору, хоть и князю, а пришлось разместиться по соседству. Я предлагал ему и Рулаву поделить со мной кров, но Жнец отказался. Усадьба относительно небольшая. В ней даже треть моего хирда не уместилась. Большая часть так и ночевала на палубах кораблей. Они там в любом случае ночевали бы. Волок-то длиннющий, многокилометровый. Не на один день работы даже для относительно легкого судна. А у нас-то гиганты. Драккары.

Но все равно здесь самое удобное место. В первую очередь потому, что волок отлично оборудован. Путь ровный и чистый. Корабли не на валках тащат, а на многоколесных повозках. Серьезные сооружения. Но для серьезного корабля вроде нашего тридцатиметрового «Любимчика» одной повозки мало. Нужны две. И две упряжки волов. И целая прорва жира для смазки слябов и колесных осей. Так что такой волок — дорогая штука. И сам процесс долгий. Но по-другому никак [22].

В общем, делить со мной кров Трувор отказался, и настаивать я не стал. Варяги здесь ненадолго. Их корабли очень вовремя спустили в Днепр, освободив место для моих красавцев и подвинув в очереди всякую купеческую мелочь.

Так что три дня назад мои хирдманы под водительством Медвежонка отправились в неблизкий колесный путь, а я с небольшой командой остался наслаждаться комфортом и общением с родней.

Стега с товарищами я тоже при себе оставил. Хотел присмотреться получше.

Но Стегом можно заняться и после отбытия Трувора.

— А ты хорош! — одобрительно ворчит Трувор.

Рожа красная даже сквозь загар. Исподнее хоть выжимай.

Ну да, я такой же. Хорошо поиграли.

Холоп протягивает мне ведро с колодезной водой… Вот оно, счастье!

— Еще! — велит Трувор, возвращая свое ведро другому холопу. И, обращаясь ко мне: — Вечером в баньку?