У входа в саму пекарню Сонни увидел закрытую дверь, уже остальных, и, открыв ее, он обнаружил небольшое помещение с койкой и двумя старыми книжными шкафами. Полки шкафов были плотно заставлены книгами, и сверху на них лежали еще книги, выстроившись корешками в ровные ряды. Рядом с койкой на тумбочке лежала стопка из трех книг, под бронзовой лампой. Сонни взял эти книги, мысленно представляя себе, как Эйлин отдыхает в этой тесной комнате со стеной из стеклянных блоков, выходящей в переулок. Нижняя книга в стопке оказалась толстой и тяжелой, с золотым обрезом на страницах. Открыв титульный лист, Сонни увидел, что это избранные пьесы Шекспира. Средней книгой был роман какого-то Хемингуэя под названием «И восходит солнце». Сверху лежала совсем тоненькая книга, и Сонни, раскрыв ее, увидел, что это сборник стихов. Сунув ее под мышку, он вернулся наверх и застал Эйлин уже одетую, стоящую на кухне перед плитой, от которой исходил восхитительный аромат свежего хлеба.

Увидев Сонни, Эйлин рассмеялась и сказала:

— Ой, надень что-нибудь, ради бога! Неужели у тебя совсем нет стыда?

Ухмыляясь, Сонни посмотрел на себя.

— Я полагал, что нравлюсь тебе нагишом.

— Такое зрелище я забуду не скоро, — сказала Эйлин. — Сонни Корлеоне в чем мать родила стоит у меня на кухне с книгой под мышкой.

— Я нашел ее в комнате внизу, — сказал Сонни, бросая сборник стихов на кухонный стол.

Взглянув на книгу, Эйлин села за стол.

— Это твой дружок Бобби Коркоран, — сказала она. — Бывает, он заявляется ко мне, якобы чтобы помочь мне в булочной, но сам весь день напролет валяется в этой комнате, читая книги.

— Корк читает стихи? — изумился Сонни, пододвигая стул к Эйлин.

— Твой друг Корк читает самые разные книги.

— Да, знаю, — сказал Сонни, — но чтобы стихи?

Эйлин устало вздохнула.

— Родители заставляли нас читать все, что только есть под солнцем. Хотя, конечно, настоящим книголюбом был отец. — Умолкнув, Эйлин с любовью посмотрела на Сонни и провела обеими руками ему по волосам. — Бобби был еще совсем маленький, когда родителей скосил грипп, но они оставили после себя книги.

— Так, значит, это книги ваших родителей?

— Теперь это книги Бобби, — сказала Эйлин. — Плюс то, что добавили к собранию мы с Бобби. Вероятно, к настоящему времени он перечитал уже все книги по крайней мере дважды. — Она поцеловала Сонни в лоб. — Тебе пора уходить. Уже поздно, а меня еще ждет работа.

— Итальянцы не читают книги, — сказал Сонни, направляясь в спальню за одеждой. Когда Эйлин рассмеялась, он добавил: — Ни один из тех итальянцев, что я знаю, не читает книги.

— Это не совсем то же самое, что утверждать, будто все итальянцы не читают книги.

Одевшись, Сонни снова присоединился к Эйлин на кухне.

— Быть может, не читают одни только сицилийцы, — сказал он.

— Сонни, — сказала Эйлин, снимая его шляпу с вешалки у входной двери, — в этом квартале никто из моих знакомых не читает. Все поглощены тем, чтобы добывать еду на стол.

Сонни поцеловал Эйлин, забирая у нее свою шляпу.

— Снова в среду?

— А, — пробормотала Эйлин, кладя себе руку на лоб, — раз уж об этом зашла речь, Сонни… Я так не думаю. По-моему, все это уже исчерпало себя.

— О чем это ты говоришь? Что ты хочешь сказать: «исчерпало себя»?

— Корк говорит, у тебя новая краля, на которую ты теперь расточаешь свое обаяние. Ты встречаешься с нею во время обеденных перерывов, когда работаешь в гараже? Не так ли?

— Mannagg’! — выразительно закатил глаза Сонни.

— А что насчет этой Сандринеллы, на которой хочет тебя женить твой отец? — продолжала Эйлин.

— Корк слишком много говорит.

— О, Сонни, — сказала Эйлин. — Ты для Бобби кумир. Разве ты этого не знаешь? Ты, со всеми своими женщинами. — Словно спохватившись, она подошла к плите, приоткрыла дверцу духовки, заглянула внутрь и так и оставила дверцу приоткрытой.

— Эйлин… — Сонни надел шляпу и тотчас же снова ее снял. — Эти встречи в обеденный перерыв… это ничто. Просто…

— Я не злюсь, — заверила его Эйлин. — Это не мое дело, за кем ты бегаешь.

— Если ты не злишься, тогда в чем дело?

Вздохнув, Эйлин уселась за стол, предлагая Сонни присоединиться к ней.

— Расскажи мне о Сандре, — сказала она.

— Что ты хочешь знать? — спросил Сонни, пододвигая стул.

— Расскажи мне о ней, — настаивала Эйлин. — Мне любопытно.

— Она красивая, как ты. — Сонни водрузил шляпу Эйлин на голову, и шляпа опустилась ей до самых ушей. — Только кожа у нее смуглее, как у всех итальянцев — ты же знаешь, они дикари.

Сняв шляпу, Эйлин прижала ее к груди.

— Черные волосы, черные глаза, упругие сиськи, — сказала она.

— Ну да, — подтвердил Сонни. — Оно самое.

— Ты уже с нею шалил?

— Нет, — возразил пораженный Сонни. — Сандра порядочная итальянская девушка. До первой базы я дойду только тогда, когда она увидит обручальное кольцо.

Рассмеявшись, Эйлин бросила шляпу на колени Сонни.

— Значит, очень хорошо, что у тебя есть твоя ирландская шлюха.

— О, ну же, Эйлин! Все совсем не так.

— Да нет, Сонни, все именно так. — Встав, Эйлин подошла к двери. — Послушай меня, — сказала она, положив руку на ручку. — Тебе следует жениться на своей Сандринелле и отыметь ее по полной, чтобы она нарожала тебе дюжину детей, пока еще молодая. Вы, итальянцы, любите большие семьи.

— Не тебе так говорить, — сказал Сонни, тоже подходя к двери. — У вас, ирландцев, семьи такие большие, что порой мне кажется, будто вы все родственники.

Эйлин улыбнулась, признавая правоту его замечания.

— И все же, — продолжала она, — я считаю, что нам с тобой нужно прекратить встречаться. — Подойдя вплотную к Сонни, она стиснула его в крепких объятиях и поцеловала. — Рано или поздно кто-нибудь об этом непременно прознает, и тогда нам придется несладко. Лучше аккуратно закончить все сейчас.

— Я тебе не верю. — Отстранив Эйлин, он закрыл дверь.

— Ну а ты мне поверь, — резким, не терпящим возражений тоном сказала Эйлин. — Я всегда повторяла, что это всего лишь мимолетное увлечение. — Снова открыв дверь, она отступила в сторону, освобождая дорогу Сонни.

Сонни шагнул было к Эйлин, словно собираясь отвесить ей затрещину, затем выхватил дверь у нее из руки и захлопнул ее за собой. Спускаясь по лестнице, он ткнул кулаком в стену, проминая под обоями штукатурку. Открывая дверь на улицу, Сонни еще слышал, как куски осыпавшейся штукатурки падают в подвал.

Кармелла сновала между плитой и раковиной, грохоча кастрюлями и сковородками. Она готовила на ужин баклажаны. У нее за спиной сидел за столом Клеменца, качая на колене Конни, а рядом устроились Тессио и Дженко, слушая, как Майкл, запинаясь, рассказывает им про доклад о Конгрессе, который он сделал в школе. Фредо на грани слез ушел из дома, заявив, что отправляется к другу. Наверху в кабинете находились Том и Вито, и последние полчаса все старались не прислушиваться к крикам и грохоту, которые периодически раздавались за дверью и доносились до самой кухни. Вито был не из тех, кто выходит из себя. Он был не из тех, кто кричит на своих детей, тем более срываясь на отборную ругань, — поэтому все домочадцы в страхе слушали крики и ругательства, доносящиеся из кабинета.