— Клинтон, что ли? — переспросил полковник. — Так разве он черный? С черным Моника вряд ли развратом занималась, да и не выбрали бы в Америке негра президентом, белый апартеид бы тогда начался.

— Да мы о другом Билле, — возразил Снежок, — о нашем, космическом.

— А… — протянул полковник, — неужели этот мерзавец до сих пор жив. Его же по полицейской статистике уже раз 50 сажали в тюрьму и 116 раз казнили на электрическом стуле.

— Да нет, — вынеся из корабля последний сверток, Бельды, морщась, потер поясницу, — то были его клоны, генетические двойники. Сам Билл неуловим, как еж в стоге сена.

— Некоторые даже утверждают, что его вообще не существует, — добавил Снежок, — что это, мол, “утка”, много лет блуждающая в Интернете.

— Компьютерный вирус, — кивнул Бельды, — переселившийся в мозги.

— А что это у вас в ящиках? — спросил Толстолобов. — Вероятно, некое секретное оружие против примусов?

— Не-а, — мотнул головой Бельды, — в этом ящике осетринка с Церпеи-8, в этом икра двурогой черепахи с Плузона-4, а в остальных — модные женские шмотки.

— Зарплату-то нам платят через раз, — пояснил Снежок, — вот и приходится крутиться челноками, контрабандой заниматься. Сейчас сдадим все это оптом, глядишь, и на вызов частной космической полиции хватит.

— Кстати, а вот и Вахтанг, — улыбнулся Бельды.

Толстолобов огляделся.

Из-за заснеженных елок появился красный джип “тойота”, плавно притормозивший возле персональной “волги” полковника.

Клацнула дверь и из машины выбрался коренастый усатый грузин в белой кепке и коричневой дубленке.

— Вахтанг, дорогой, — Бельды обнял улыбающегося грузина за плечи, — сколько лет, сколько зим. Ну ты прям в своей кепке с дубленкой как бутылка вермута.

— Вах-вах-вах, — сказал грузин, пожимая лапку Снежку, — у меня там для твоего четвероногого друга в машине ящик “Педигри пал” лежит.

Лайка радостно завиляла хвостом.

Полковник ошарашенно наблюдал, как Бельды помог грузину отнести в джип ящики со свертками, после чего получил от Вахтанга пачку межзвездных кредиток.

— Вот так, — сказал Бельды, когда грузин с товаром уехал, — крутимся, как ужи на сковородке.

После чего они со Снежком принялись склочно делить полученные кредитки.

— Ну вот она, Земля, — Черный Билл указал рукой в кожаной перчатке на мерцающий экран монитора, — в какую ее точку вас высадить?

Новые марсиане переглянулись.

— В Хрючевск, — хором ответили они.

— Желательно, на окраину, — добавил Эус, — а идеальный вариант был бы, если ты высадишь нас прямо у заброшенного консервного завода, где раньше была наша база.

— Без проблем, — ответил Черный Билл, — вхожу в атмосферу.

Звездолет заметно завибрировал.

— Понатыкали спутников где попало, — проворчал Билл, делая вираж, — ох уж мне эти засране. Не дай Бог, в большой космос выберутся, тогда нам всем точно крышка.

— Выдаю карту Хрючевска, — сообщил бортовой компьютер, выводя на главный экран подробную схему города.

— А это что такое? — удивились новые марсиане. — В центре, на гигантского спрута похоже.

— Это Диснейленд, — ответил бортовой компьютер, — построен совсем недавно.

Новые марсиане снова переглянулись.

— Да, дела, — сказал Эус, — когда же они успели его построить? Надо бы, братва, нам туда сходить, как только прилетим.

— V, круто, — прогудели марсиане, — покатаемся на

“чертовом колесе”.

— Приземляюсь на окраине в заданном районе, — сообщил Черный Билл, манипулируя какими-то переключателями, — эх, вполне возможно, что через пару сотен лет здесь поставят памятник с надписью: “В таком-то году в этом месте планету посещал Черный Билл, воспользовавшийся платным туалетом”. А туалет будет храниться в музее.

— Там нет никаких платных туалетов, — возразил Эус, ковыряясь в носу, — это окраина, глушь. Есть только бесплатные кусты.

— Ну, можно и кусты, — согласился Билл, — из них сделают памятный гербарий и поместят его в музей природоведения под стекло.

После чего космический преступник смущенно добавил:

— Скромность, это моя вторая, после жадности, натура.

— Мы заметили, — кивнул Эус.

Корабль сел.

— Друзья мои, — торжественно заявил новым марсианам Черный Билл, — не подведите меня, разнесите этот проклятый город к чертовой бабушке. Вот только те кусты, — он указал на экран внешнего обзора, — у сосны не трогайте.

И темный космогений проворно выскочил из корабля.

— Сильно, видно, припекло, — сказал Эрос, взваливая на плечо зачехленный излучатель.

— Ага, — засмеялся Хлюп, — ведь у него в туалете на корабле оружейный склад оборудован, места в трюме для гранат не хватило, пять раз во время полета в космос с горшком выходил.

— Разговорчики, — строго прикрикнул на подчиненных Эус, и, водрузив на плечи тяжелые излучатели, новые марсиане гуськом покинули космическую тарелку Черного Билла.

Сам Черный Билл по-прежнему сидел в кустах у сосны.

— Че он там, не примерз случайно, — хохотнул Эрос, за что получил от вожака звонкую затрещину.

Проваливаясь в глубокий снег, марсиане двинулись в сторону консервного завода.

— Спасибо тебе, Билл, — крикнул Эус, — мы добра не забываем.

— Да не за что, — донеслось из кустов, — не за что, ох… чего же это я накануне поел?

— Боевую марсианскую запевай, — скомандовал Эус и братки немелодично запели гимн “Когда-то на далеком Ципеоне”.

— О Господи, — испугался Черный Билл, наконец выбравшись из кустов, — чего ж они, сердешные, так ревут, жрать, что ли, хотят.

— Когда-то на далеком Ципеоне, — раздавалось из леса, — играла смерть на аккордеоне…

— Может, действительно памятник поставят? — захихикал гениальный космический преступник, подымаясь по трапу обратно в звездолет. — Или на худой конец мемориальную доску?..

В общем, как в воду глядел.

В 3767 году на окраине супермегаполиса Хрючевск-сити будет открыт мемориальный памятник с таким выбитым в мраморе текстом: “Здесь в 2002 году на окраине Хрючевска побывал известный космический авантюрист и путешественник Черный Эус”. Историки как всегда все извратили.

Гена Фуфел, Марк Степановский и Сан Саныч Воротилов как представители Великих Отцов были помещены в роскошный паланкин, после чего торжественно пронесены через ликующий город утопийцев.

На балконе одной из стеклянных башен стоял некто в черном с дирижерской палочкой, взмахивая которой он давал толпе знак, когда нужно кричать “ура”.