— Одиннадцать готовы! — доложил он. Белка натянула тетиву и спустила стрелу:

— Дойди уж до полной дюжины, Командор!

С выражением мрачной решимости на мордах бойцы сжали в лапах луки, пращи и дротики, приготовившись обрушить шквальный огонь на первую же голову, что покажется из дверей Котира.

Сидевший высоко на смоковнице Сын Коры выпустил стрелу и спросил у товарища:

— Как думаешь, Груша, долго мы еще сможем поддерживать такой огонь?

Груша навощил тетиву своего лука и только потом ответил:

— Госпожа Янтарь говорит, что до полудня. Мое мнение такое: мы должны выманить их в лес в полдень. Тогда мы пойдем за ними по пятам и вечером начнем отстреливать по одному.

Сквозь переплетение ветвей к ним прискакала еще одна белка.

— У вас достаточно стрел? — спросила она, переводя дух. — Вот вам еще полный колчан. Дайте сигнал, когда стрелы начнут кончаться.

И она побежала на соседнее дерево со следующей порцией боеприпасов.

Беда перепробовал всевозможные хитрости, но каждая новая попытка кончалась ничем из-за смертельной точности, с которой вели огонь лесные жители. Каждый раз, когда солдаты пробовали выбраться наружу через дверь или даже через окно, армия Цармины несла потери. Высоко поднявшееся солнце равнодушно освещало тела погибших, которые так и остались лежать во дворе крепости.

Наконец Цармина высказала самое разумное мнение, какое только было возможно в их положении:

— Наверное, нам стоит попросту запереть все двери и не обращать внимания на противника. Если им не в кого будет стрелять, они в конце концов уйдут.

Беда с радостью присоединился к такому решению. Он сам предложил бы его еще раньше, если бы не слепое бешенство Цармины.

Командор неплохо умел лазать по деревьям. Он взобрался на нижнюю ветку дуба, на которой стояла госпожа Янтарь. Вместе они принялись раздумывать о том, что можно предпринять, когда двери в крепости запираются на засовы, а открытые окна закрываются деревянными столешницами.

— Похоже, ничья?

Госпожа Янтарь выпустила стрелу, которая вонзилась в запертую дверь.

— Трусы! У них хватает смелости нападать на беззащитных лесных жителей и убивать безоружных зверей, а против настоящих бойцов им не пойти, когда дело доходит до боя.

Командор взглянул вверх, на ясное голубое небо:

— Ну и ладно. Сегодня уже второй день лета, и все идет как надо. Давай отступим и вернемся в Барсучий Дом.

Злорадная улыбка заиграла на мордочке белки.

— Ты прав, Командор. Но прежде я оставлю им знак своего глубокого уважения…

Цармина с Бедой сидели за столом в комнате без окон и ели лесного голубя. В дверь комнаты кто-то постучал.

— Войди! — крикнула дикая кошка. Вошел Крысобок:

— Госпожа, они поджигают замок! Огненными стрелами Они стреляют ими в двери и ставни. Цармина подскочила, опрокинув стол:

— Моя комната!

Она бросилась вон и помчалась по лестнице, перескакивая через две ступеньки.

Драпировки на стенах превратились в дымящиеся выгоревшие тряпки, а дверь еще догорала в весело плясавшем пламени. Лучники госпожи Янтарь целились сюда с особой тщательностью.

— Ведра сюда! Воды! — завизжала Цармина.

Покрепче держи рукоять, меч подними над головой.

Дзынннь!

Следуя указаниям, которые выкрикивал Вепрь, Мартин отбил удар Люпины.

— Вот так нужно парировать рубящий сверху. А теперь быстро опусти меч, подведи его под оружие противника. Обе лапы на рукоять, поднимай вверх и руби. Теперь быстро опиши полукруг и снова руби на уровне глаз.

При всей своей ловкости Люпина едва увернулась от меча Мартина. Она отступила на несколько шагов, с трудом переводя дыхание, и оперлась на свой меч.

— У-уффф! Клянусь головой, этого воина уже и учить-то нечему.

— Будто? — улыбнулся Вепрь. — Смотри-ка!

Барсук схватил кочергу, лежавшую в горне. Засунув левую лапу в карман своего рабочего фартука, он встал в боевую позицию.

— Берегись, Мартин! — крикнул он. — Давай-ка прямой колющий!

Мартин изготовился. Быстро, чтобы захватить барсука врасплох, он приблизился и сделал выпад, стараясь достать противника острием меча.

Вепрь не сдвинулся с места ни на дюйм. Молниеносным движением кочерги он выбил из лап Мартина меч, который, кружась, полетел в сторону, а самого Мартина барсук прижал кочергой к стене.

Мартин был совершенно ошарашен.

— Как ты это сделал? — спросил он, глядя на барсука широко раскрытыми глазами.

Траббз с приятелями следили за бойцами, стоя в сторонке.

— Ему это легко, приятель.

— Старику такой фокус — что нам морковку съесть.

— Быстро как молния — разве не понятно? Вепрь громко захохотал:

— Это просто ловкий прием, Мартин. Не отчаивайся. До вечера я успею показать тебе еще дюжину таких. Подними свой меч и становись в позицию!

На этот раз серебристый барсук, пригнувшись, нырнул под меч Мартина и схватил его за правую лапу, державшую оружие. Нажимая на меч кочергой, он прижал Воителя к стене: клинок вплотную подошел к его горлу.

— Видишь, вот еще один полезный прием. За этот второй день наступившего лета Мартин узнал о бое на мечах больше, чем за всю предшествующую жизнь. В искусстве обращения с холодным оружием равного Вепрю Бойцу не было.

Динни, Лог-а-Лог и Гонф попытались все втроем поднять меч Вепря, но им едва удалось оторвать от пола грозное боевое оружие. Меч был очень велик — настоящий смертоносный клинок взрослого барсука-самца. Гарда на нем была сделана из нескольких поперечин, а на середине необычно широкого обоюдоострого клинка красовались с двух сторон два ряда загнутых выступов-шипов.

Вепрь с величайшей легкостью проделывал этим мечом необычные фокусы: он отрезал ломтики от подброшенного в воздух яблока и отсекал крошечный кончик уса у Люпины, стоявшей совершенно неподвижно. Мартин заметил, что, возясь с оружием, барсук приходит в гораздо более жизнерадостное настроение. Он даже снисходительно выслушивал льстивые замечания Заячьей Капусты, Кукушкиных Слезок и Ивы, которые говорили по очереди, подражая Траббзу и его приятелям:

— Ну и хитер же ты, старина Вепрь!

— И силен, честное слово!

— Нам никогда бы не поднять такой большой меч.

Для Гонфа, Лог-а-Лога и Динни барсук с помощью зайцев выковал отличные кинжалы. Друзья с гордостью прицепили их к своим поясам.

Гонф приводил в восхищение обитателей Саламандастрона своими импровизированными балладами: