– Это не было ужасным, да? – Айша осторожно коснулась рукой плеча подруги, как бы вызывая Джулиану на откровенность. – Джаббар оказался хорош в постели?

– Хорош ли он в постели? – Джулиана задумчиво усмехнулась. – Наверное, да. По крайней мере, мне с ним было хорошо. Но все могло обернуться и не так. Понимаешь… Я не уверена, что он достаточно бережно обращается с девственницами.

– Ну, тебе это теперь не грозит! После того, как ты уже побывала у него, бессмысленно было бы делать тебе операцию.

– Да, но я переживаю не за себя! Ведь скоро очередь может дойти и до вас с Талиджой… Господи, да что это я, совсем с ума сошла? В таком опасном положении еще беспокоюсь о других!

– Просто у тебя большое сердце, Зульфия.

– Как ты меня назвала?

Айша пристально взглянула на Джулиану и вдруг весело расхохоталась.

– Ты до сих пор не усвоила, что в гаремах любая новость распространяется мгновенно! Если бей дал тебе имя, об этом уже все знают, и все теперь будут звать тебя только так. По-моему, красивое имя, а?

– Да ты с ума сошла! Оно просто нелепо! Ничего более нелепого Джаббар не мог и придумать! – Джулиана сильно покраснела от смущения, но потом ей вдруг тоже стало ужасно весело. Какой скандал! Она, знатная английская леди, Джулиана Вудвиль из Риверс-холла, теперь – наложница Зульфия, одна из пятидесяти пяти одалисок гарема тунисского бея!

Они с Айшой долго плескались в бассейне, беспечно болтая о разных приятных пустяках. Несмотря на постоянные тревожные мысли, на душе у Джулианы так хорошо и легко, как еще ни разу за все дни, проведенные в гареме. Состояние радостного, волнительного ожидания не покидало ее ни на одну минуту. То и дело она поворачивала голову в сторону дверей, через которые периодически входил и выходил главный евнух в сопровождении лаллы Фатин, и не могла отделаться от назойливой мысли, что вот-вот Бахрам остановится посередине главного зала хаммама и объявит во всеуслышание, что великий и милостивый повелитель желает провести и сегодняшнюю ночь со своей любимой наложницей Зульфией…

Увы, Джулиану ждало глубокое разочарование. Вместо главного евнуха в большой зал, где Джулиана и Айша уже грелись на теплых мраморных плитах возле горячего бассейна, с радостным визгом вбежала Малека, пятнадцатилетняя хорошенькая турчанка с непомерно развитыми для ее возраста бедрами и пышной грудью, напоминающей большие спелые дыни. – Я так счастлива, так счастлива! – закричала она, радостно прихлопывая в ладоши и возбужденно прыгая от восторга. – Наш господин только что сообщил, что сегодняшнюю ночь он проведет со мной! О милостивый Аллах, я просто не верю своему счастью!

Наложницы окружили Малеку и принялись наперебой расспрашивать, откуда она узнала эту приятную новость. Но не трудно было разглядеть, что их интерес носит скорее недоброжелательный характер. За спиной юной турчанки послышались завистливые перешептывания и весьма злые пожелания. Поймав себя на мысли, что и она испытывает подобные чувства, Джулиана ужаснулась. Неужели она, цивилизованная леди из древнего рода графов Риверс, уподобится этим ничтожным, злобным фуриям?

Да, вот что значит долгое время обходиться без мужского общества! Но, Боже правый! Как же все-таки досадно, что Джаббар не пожелал призвать ее к себе во второй раз! Несмотря на постоянную опасность, исходящую от этого загадочного и коварного человека, она бы предпочла снова вступить с ним в рискованный поединок, чем проводить вечер в тиши своей душной комнатушки…

– Не переживай, Зульфия, в том, что Джаббар не выбрал тебя на сегодняшнюю ночь, нет ничего оскорбительного, – с успокаивающей улыбкой проговорила Айша. – Это естественно, что он хочет уделить внимание и другим женщинам. Ведь их у него так много!

– Но, надеюсь, это не означает, что мне придется ждать долгие недели, прежде чем снова наступит моя очередь? – с полушутливым возмущением заметила Джулиана. – Боюсь, что мне будет нелегко примириться с таким положением вещей.

Эфиопка многозначительно покачала головой.

– О, да я вижу, этот мужчина серьезно затронул твои чувства!

– Чувства? – задумчиво протянула Джулиана. – Не знаю, чувства ли это или что-то другое. Одно только могу сказать: для моей деятельной и неспокойной натуры лучше открытое столкновение с противником, чем мyчитeльнoе, изматывающее ожидание.

Лишь одна женщина осталась невозмутимой посреди всей этой суеты, вызванной сообщением турчанки. Как только возбужденные голоса затихли, Азиза неторопливо слезла со скамейки для массажа и, выступив на середину зала, горделиво запрокинула вверх свой острый подбородок. Окинув взглядом превосходства притихших наложниц, венецианка вытянула вперед правую руку, на которой что-то заманчиво поблескивало, притягивая взоры.

– Сегодняшний день принес и мне хорошую весть, – с гордостью объявила она. – Взгляните на эти рубиновые украшения… Господин только что прислал мне их в подарок. – И, получив свою долю завистливых взглядов и заискивающих комплиментов, Азиза остановила свой насмешливый взгляд на Джулиане, в которой интуитивно чувствовала соперницу. – Ты тоже могла бы получить от нашего повелителя какую-нибудь драгоценность, Зульфия – Небесная Роза. Но ты слишком глупа, чтобы добиться чего-то стоящего, – проговорила она с сарказмом. – Вступившись за женщину, вызвавшую недовольство господина, ты упустила свою удачу.

– Ты ошибаешься, о блистательная звезда лучшего из гаремов Магриба, – спокойно ответила Джулиана, послав венецианке свою самую дружескую улыбку. – Я уже получила награду за то удовольствие, что доставила бею сегодняшней ночью.

– Ты имеешь в виду отмену наказания дурочки Талиджи? Да, нечего сказать, более глупой просьбы бей еще не слышал ни от одной наложницы! Не собирайте себе сокровища на земле, собирайте его на небесах, – язвительно процитировала Азиза фразу из Священного писания и, отвернувшись от соперницы, направилась в другой конец зала.

Джулиана проводила венецианку спокойной доброжелательной улыбкой, хотя самолюбие ее было действительно сильно задето. Нет, она, конечно, понимает, что это полный идиотизм, но ей вдруг так отчаянно захотелось, чтобы Джаббар подарил и ей какую-нибудь драгоценную безделушку в знак признательности…

– Узнаю эти кровавые рубины, – раздался за спиной Джулианы приглушенно-печальный голос Изабель, незаметно оказавшейся рядом в то время, пока Джулиана разговаривала с Ази-зой. – Раньше они принадлежали Суфии, первой жене Касима. Несчастная женщина покончила с собой, когда стало известно об убийстве ее дорогого мужа и о том, что Джаббар собирается сделать с гаремом его предшественника.

Волшебное очарование прошедшей ночи испарилось, как влажный туман при ярком свете солнечных лучей. Обменявшись с сестрой понимающим взглядом, Джулиана крепко сжала ее руку. Опасность, такая реальная и ощутимая, словно ее можно было потрогать рукой, была здесь, рядом с ними, и забывать о ней не стоило ни на минуту. Она, Джулиана Вудвиль, здесь для того, чтобы бороться за свое будущее и за жизнь Изабель. И если она расслабится и забудет об этом хоть на короткое время, то непременно проиграет в этой смертельной схватке с судьбой.