Итак, заместитель начальника ГУВД Екатеринбурга Крыльников, ведомый оперативной информацией и чувством долга, образует следственную группу, которую впоследствии возглавит, и подписывает у начальника приказ на это действо. Добро получено — и группа отправляется в вотчину футбольного клуба «Олимп» для расследования фактов коррупции и мошенничества среди спортивных чиновников и футбольных деятелей. Что мы теперь знаем о проделанной работе?

В результате недели кропотливого труда высняется, что полученной оперативной информации грош цена, что выпад в сторону «Олимпа» был ошибочен, и это подтверждают все, кто участвовал в проверке в составе группы Крыльникова.

«Олимп», как и его руководители, чист. Чист настолько, что группе приходится сматывать удочки и через шесть дней после начала проверки признавать, что найти что-либо, представляющее оперативный интерес, не получилось.

Но, видимо, не все выглядело столь просто, как казалось еще семнадцатого апреля.

Какой-то лихоман выследил полковника Крыльникова в «Азов-сити» и безжалостно расстрелял его из пистолета, не забыв загнать одну из пуль в затылок.

С одной стороны — типичная «заказуха». И ствол нашли в помойке через три часа поисков, и идентифицировали, и положительное заключение сделали. Тот ствол — пистолет «ТТ» со спиленным серийным номером. И пуля в голове. Все, ну абсолютно все указывает на то, что полковника полиции заказали и, что наиболее вероятно, заказали по причине добросовестного исполнения тем служебных обязанностей.

Газеты при этом болтают про какие-то четыре миллиона долларов, но… — Антон поджал губы и развел руки в стороны. — Но этих папарацци-проституток если каждый раз слушать, то скоро будет казаться, что и полицейские у нас продажные, и следователи прокуратуры имбецилы, и судьи все не судьи, а сборище давалок разного калибра. Чем вторичней инстанция, тем дороже давалка. Но ведь это все не так, верно, товарищ генерал-майор?

— Вы меня спрашиваете?

— Вас.

— А при чем тут я?

— Согласен. Здесь — точно ни при чем. Но вернемся к нашим баранам. Точнее сказать — четырем миллионам долларов.

Совсем недавно один мой друг спросил меня: какой процент вероятности того, что в машине «Вольво» сидит тот, кто нам нужен? И я тут же поймал себя на мысли о другом. Я стал думать, каков процент вероятности того, что полковник полиции, зайдя в казино, сорвет джекпот в четыре миллиона. Представьте себе, я оказался не в состоянии определить этот процент. Во-первых, нужно вычислить, каков вообще шанс, что в казино зайдет полковник полиции. Во-вторых, почему он подошел именно к тому крупье? В-третьих, почему этим полковником должен был оказаться тот, кто расследовал дело «Олимпа»?

Согласитесь, генерал: чтобы все это совпало, должен пройти отрезок времени не менее чем от рождения Адама до наших дней!

И тогда я решил сразу и окончательно — полковник Крыльников не выиграл четыре миллиона. Он их получил. То есть заработал.

И вскоре у меня в руках стали оказываться те, что со стороны могли казаться людьми, сторонними от моего расследования, а на поверку оказались самыми настоящими свидетелями по делу о профессиональном, квалифицированном вымогательстве.

За охрану казино Крыльников получал пять тысяч долларов в месяц. За казино в «Азов-сити»! Представляете размах связей? Вы хорошо понимаете, что я имею в виду под словом «охрана»?

— У вас есть доказательства? — хмуро бросил Шульгин.

— Значит, понимаете. Так вот, Крыльников брал по пять тысяч в месяц от управляющего казино «Эсмеральда» Гаенко. Впоследствии эта фамилия будет встречаться все чаще и чаще.

Но обратимся к личности полковника. Собрав воедино крупицы воспоминаний и откровений своих собеседников, я нарисовал психологический портрет. Давайте, генерал, помогайте мне, как обещали!

— Всегда готов.

— Он честолюбивый до глубины души, любящий фарт, удачу и любовь к себе человек.

— Безусловно.

— Он настолько тонок в понимании этого, что даже не может брать просто деньгами. Взятки ему приходилось получать в виде выигрыша на глазах у десятков людей. Он заботился о будущем, а в том будущем, где он собирался проводить остатки жизни после пенсии, должны были быть именно те, кто видел, как он выигрывает. И они это видели.

— Здесь ничем помочь не могу, — поспешил перебить Шульгин.

— Не думаю. Впрочем, продолжим. Четыре лимона баксов — не тысяча долларов, и не способ «блеснуть чешуей» перед зеваками. Это самый простой способ отмыть деньги и обосновать их присутствие у себя, равно как и последующие на них приобретения.

— Вы говорите неприятные для меня вещи, — тускло заметил Шульгин. — Крыльников — мой сослуживец. Более того, он умер. И если у вас есть доказательства, то поспешите их предъявить. В противном случае я буду воспринимать нашу беседу не как доверительное взаимодействие, а как «прокачку». И вы должны догадываться, что в этом случае вам моего понимания не добиться.

Антон улыбнулся и выставил перед собой открытые ладони. На языке всех времен и народов это означало, что он не имеет за пазухой камня, а под плащом кинжала.

— Доказательства у меня есть. Это материалы неофициального расследования Крыльникова, которое он проводил задолго до того, как прийти к Чубасову и просить у него разрешение на проверку «Олимпа». Я проверил «Олимп» сам и прошел дорогой Крыльникова. И вы знаете, что я обнаружил? Не поверите.

Шульгин поерзал на стуле.

— Руководители футбольного клуба «Олимп» действительно погрязли в мошенничестве, коррупции, отмывании «черного» капитала и утаивании налогов. На этом их и слотошил Андрей Николаевич Крыльников! Он сказал так: «Друзья мои, вы христиане или язычники?» — «Конечно, — ответил ему Ресников Артур Олегович, — православные. Еще какие православные». — «Тогда вы помнить должны, что написано в Священном Писании. Всякому, просящему у тебя, давай и от взявшего твое не требуй назад». — «Как же так, товарищ полковник? — воскорбел в своем сердце Артур Олегович. — Мы тут по€том спины поливаем, под статьей, можно сказать, ходим, а вы вот так — давай и все! Не по-христиански сие». — «Коротка память ваша, — возмутился полковник. — А сказано было: Давайте, и не судимы будете, не быкуйте, и не будете осуждены». И напомнил полковник Господа нашего идею, которой пользуются ныне все, кто «вымогаловом промышляет»: «Отдай десятую долю того, что имеешь».

— Что-то не все понятно мне в этой псалтыри, — признался Шульгин. — Вы попроще сказать можете?

— Могу. Я подсчитал теневой доход «Олимпа» за прошедший год. Сорок восемь миллионов долларов, из которых было предъявлено для обложения налогами всего восемь. Давайте займемся математикой, генерал. Сорок восемь минус восемь известных государству — остается сорок. От сорока десять процентов — четыре миллиона. Эти четыре миллиона и попытался отмыть Крыльников в казино «Эсмеральда».

— Вы сказали — попытался? — оживленно вмешался Шульгин. — Разве он не сделал это в контексте того, о чем вы рассказываете?