В камере стояла мёртвая тишина. Каждый из постояльцев занимался тем, что «зализывал свои раны». Никто из них даже не пытался поднять глаза.. И только Сема Пойнт спокойно лежал на своей нижней шконке, и его взгляд был направлен в никуда.

Он считал свою миссию выполненной, и дальнейшие переживания сокамерников его не волновали…

Пока Сема Пойнт разбирался со своими сокамерниками, виновник всех его бед, капитан Будаев, очень нервничал. Он понимал, что его угрозы в адрес изуродованной и изнасилованной жертвы могут не сработать. Характер женщины непредсказуем, тем более женщины, у которой рухнули все мечты. Явившись на работу после ночи полученного удовлетворения, Будалов прокручивал и прокручивал в своей голове её поведение. И всякий раз, вспоминая, как девушка хотела ударить его бутылкой, его передёргивало. Нет, такую девушку запугать невозможно: она потеряла девственность, потеряла жениха, потеряла своё счастье! То есть потеряла все! Вот и выходит, что ей терять больше нечего, а значит, и напугать её ничем невозможно!

Почему же он не подумал об этом тогда, когда уходил из её квартиры? Она же была в его полной власти. Можно было спокойно задушить, отравить газом, поджечь квартиру и избавиться не только от улик, но и от неё самой. А сейчас? Сиди тут и переживай: что предпримет оскорблённая и униженная женщина? Может, именно сейчас она строчит заявление в прокуратуру.

Капитан задумался и попытался проанализировать ситуацию. Ну и что, если эта девчонка настрочит заявление? Его отпечатков нет, свидетелей тоже: никто же не видел, как он входил к ней в квартиру, как выходил. Будет её слово против его. Рано или поздно он сможет отбояриться, но сколько грязи, сколько насмешек со стороны своих коллег, да и начальство не любит, когда их подчинённых валяют в грязи…

И вдруг по всему его телу побежали мурашки, а на спине выступил пот. Какой же он идиот! Свои отпечатки стёр и думал, что избавился от следов. Но самый главный след-то оставил. Сперма! Любая экспертиза определит, что сперма, обнаруженная у жертвы изнасилования, совпадает с его группой крови. Отказаться от сдачи крови? Но это ничего не даст: кровь каждого сотрудника милиции сдаётся при поступлении на работу, и результаты анализа хранятся в его личном деле. Господи, что же делать? Может, пока не поздно, пойти к ней домой и доделать то, что не сделал? Наверняка она ещё не пришла в себя и пока ничего не успела сделать.

После той злополучной, но такой упоительной ночи Будалов дежурил по городу в качестве старшего дежурной оперативной группы, и его группу в любой момент могли вызвать на происшествие. Пока никаких срочных вызовов не было. Как правило, все серьёзные преступления начинают совершаться ближе к вечеру, когда люди заканчивают работу и у них наступает расслабуха: алкоголь, наркотики, женщины… Любой из этих компонентов может стать причиной раздора: не поделили что-то или кого-то… И понеслись разборки…

До вечера было далеко, и Будалов уже хотел было позвонить начальнику управления и предупредить его, что должен отлучиться на часок по личным делам, как вдруг зазвонил телефон. Капитан поморщился: наверняка какая-нибудь бытовуха.

Чуть помедлив, он поднял трубку:

— Капитан Будалов! — безрадостно бросил он в трубку.

— Капитан, это дежурный по городу — майор Кривошейцев.

— Внимательно вас слушаю, товарищ майор.

— Обнаружен труп девушки…

— Криминальный?

— Трудно сказать, капитан… Труп обнаружила собственная мать покойной: девушка повесилась на бельевой верёвке в своей собственной комнате…

— Товарищ майор, мы-то здесь при чём? Пусть участковый занимается, — недовольно проговорил Будалов.

— Так бы оно и было, но мать утверждает, что её дочь была изнасилована и по всей квартире кровь покойной!

— Изнасилована? — капитан с огромным трудом сдержал свои эмоции и более спокойно повторил: — Изнасилована… Это другой разговор: изнасилование уже к нам относится…

Капитан оттягивал вопрос об адресе совершения преступления, надеясь, что всё произошло не там, где он наглумился над девушкой, но когда дежурный по городу произнёс знакомый адрес, сердце Будалова забилось так сильно, что казалось, его удары слышат и сотрудники в соседнем кабинете.

С огромным трудом капитан взял себя в руки, перевёл дыхание, после чего заглянул в соседней кабинет:

— Оперативная группа — на выезд! Изнасилование… Жертва найдена матерью мёртвой в собственной квартире…

— Убийство? — спросил доктор.

— Пока известно только то, о чём я вам сообщил… — хмуро ответил Будалов. — Приедем на место и там, доктор, именно вы нам и скажете: убийство это или что-то другое!

Доктор, как показалось капитану, как-то странно посмотрел на него:

— Какие-то проблемы, доктор? — с вызовом спросил Будалов.

— У меня все полный о'кей: мне кажется, что у вас что-то не в порядке, товарищ капитан, — пожал плечами медик.

Будалову показалось, что доктор на что-то намекает.

— Александр Фомич, вы хирург или решили переквалифицироваться в психоаналитика? Может быть, вам напомнить прошлое дежурство, когда вы не смогли определить причину смерти погибшего?

Это был запрещённый удар: позднее, когда произвели вскрытие, было признано, что вины Александра Фомича не было. Во всём виноватой оказалась среда, в которой был обнаружен труп. Несчастного нашли в паровом котле, где труп мужчины буквально сварился, и ни один специалист не смог бы определить причину смерти без вскрытия.

— Да что с вами, товарищ капитан? — с некоторой обидой спросил доктор. — Нечестно напоминать и тыкать тем, в чём не было моей вины! Плохо спали или в семье не лады?

Будалов внимательно взглянул доктору в глаза, словно пытаясь рассмотреть в них угрозу для себя, но кроме досадливого недоумения ничего в них не увидел. Он понял, что едва сам себя не выдал: нервы ни к чёрту! Нужно срочно взять себя в руки.

— Извините, Александр Фомич, с мамой повздорил, — попытался он сгладить свою резкость.

— Ничего, бывает… — примирительно ответил доктор…

* * *

Когда они приехали к знакомому дому, Будалов, конечно же, постарался первым войти в квартиру. Натянув на себя медицинские перчатки, он принялся осматривать место происшествия. Впрочем, на это у него ушло несколько минут: не найдя никакого предсмертного послания, он несколько успокоился, но всё-таки решил подойти к матери несчастной:

— Извините, что в такой тягостный момент мне приходится задавать вам вопросы, но, поймите меня правильно: работа требует… — как можно мягче пояснил он.

— Я понимаю… — Марина Геннадиевна глубоко вздохнула и отрешённо проговорила: — Спрашивайте…

— Покойница написала вам что-нибудь перед тем, как пове… — он запнулся, не зная, как обозначить то, что с собой сделала девушка, чтобы не задеть чувства матери, — …перед тем, как уйти из жизни… — нашёлся капитан, — ну, там послание какое-то объясняющее или что-то вроде этого?