– Дядя Паша принес мне «компакт», так что я работаю потихоньку. Даже в Интернет несколько раз выходил.

– А большого компа нет?

– Нет. Мне с «компактом» удобнее.

– Но на нем же не поиграешь в «Принца».

– А, вот ты о чем. – улыбнулся Андрей. – Я дома играл. Просто вспомнилось, вот я тогда и позвонил.

– Что вспомнилось? – удивилась девочка.

– Всякое. Я головой сильно ударился при аварии, вот у меня в ней и бродили всякие мысли.

– А я хотела узнать, получилось у тебя переплыть реку на девятом уровне.

– Я не пробовал. Что, сложная задача?

– Очень. – вздохнула Надюшка.

– И сфинкс не помогает?

– Сфинкс умер. – девочка грустно опустила глаза. – Когда меня пытались похитить бедуины-кочевники, он остановил их в ущелье, но второй отряд прошел сверху и устроил камнепад. Все завалило, вместе со сфинксом.

– Наверное для этого он и был нужен. – успокоил ее Андрей.

– Скорее всего.

Повисла неловкая пауза, и Андрей решил сменить тему.

– Ты не передумала насчет гипноза? – спросил он Светлану.

– Нет. Как раз хотела спросить, не передумал ли ты. Так и не разобрался в собственной памяти?

– Почти разобрался, но есть пара темных пятен. Поможешь?

– Я же обещала.

– Тогда сразу, как выйду.

– Идет. Тебе Артем передавал привет, но сам приехать не смог, очень много работы.

– А как твой проект? – спросил Андрей, вспомнив интерес Светланы к квантовым алгоритмам.

– Копаемся потихоньку. Я у тебя по этому поводу хочу кое о чем спросить.

– Если смогу, помогу.

Светлана задумалась, будто подыскивая правильные слова.

– У меня в некоторых экспериментах наблюдаются очень странные вещи. Причем, как бы это сказать… На квантовом уровне, что ли.

Андрей снисходительно улыбнулся.

– Не надо употреблять термины, сути которых до конца не понимаешь. – сказал он. – В биологии не может быть квантовых эффектов.

– Я имела ввиду принцип неопределенности. – Светлана не обратила на тон Андрея никакого внимания. – Ну, вроде кошки Шведенгера.

– Светик, но ведь кошка Шведенгера, это не биологический объект, а умозрительная модель. Фикция, мысленный эксперимент.

– Да, конечно… – вздохнула Светлана.

– Но все равно ты решила, что я могу помочь. Почему?

– Ну, честно говоря, я сама точно не понимаю. Наверное что-то вроде интуиции, что ли. Помнишь, ты мне рассказывал про квантовый компьютер и о принципе суперпозиции состояний.

– Помню конечно.

– В работе мозга, точнее в алгоритмах его работы, местами есть очень похожие вещи. Например один нейрон может одновременно решать несколько разных задач, словно находится сразу в нескольких состояниях.

– Нейрон тоже нельзя рассматривать как квантовый объект! – возразил Андрей. – Причина наверняка в другом.

– Но ведь в конечном итоге он состоит из тех же атомов, что и твоя вычислительная машина. Или макрообъект не может наследовать квантовые свойства?

– Не может. – улыбнулся Андрей. – Иначе, знаешь бы что в мире творилось? Можно было бы моментально перемещаться из одной точки в другую, а то и одновременно находится в двух разных местах или в двух разных состояниях.

– Как кошка Шведенгера. – вставила слово Надюшка.

От такого заявления Андрей чуть не прыснул смехом, но удержался.

– И что ты знаешь про кошку Шведенгера? – с наигранным интересом спросил он.

– Она и живая, и мертвая одновременно. – не раздумывая ответила девочка.

– Ну да. Что-то вроде того.

– Ты извини, что я тебя напрягаю не по делу. – мягко улыбнулась Светлана. – Просто этот эксперимент никак не выходит из головы.

– Да ничего. – благодушно ответил Андрей. – Даже интересно узнать о твоей работе побольше. Что за эксперимент?

– Мы изучали роли разных особей в группе лабораторных крыс. Ты может быть не знаешь, но у нас существует теория, по которой отдельные организмы при помощи общения могут создавать некую общность, функции которой похожи на функции более сложного организма.

– Знаю. Муравейник или термитник, как единый мыслящий организм. Читал в научпопе еще в пору юности.

– Ну, насчет мыслящего большой вопрос, но в принципе верно. Муравейник действительно по многим параметрам напоминает единое существо – питается, размножается, строит. А отдельный муравей, отделенный от этого организма, погибает без видимых причин.

– До чего же мне нравились в детстве такие теории! – улыбнулся Андрей. – Они будили воображение со страшной силой.

– Сейчас не будят?

– Да уж прямо. Пошел бы я в физики, если бы половина моего мыслительного процесса не состояла из фантазий.

– Прямо как у меня. – улыбнулась Светлана.

– И у меня. – поддержала маму Надюшка. – Иногда как придумаю что-нибудь, так потом всю ночь снится.

– Наследственность. – шутливо пожал плечами Андрей. – Но ведь одно дело муравьи, а совсем другое дело крысы.

– Поэтому мы их и взяли в эксперимент. Каждая из них намного сложнее муравья, поэтому возникла идея, что созданный ими групповой организм может не просто обладать разумом, но и превышать разум человека.

– Ну вы даете, биологи… – Андрей покачал головой. – И на много превышать?

– Зависит от количества элементов в группе. – но даже обычная крысиная стая действует гораздо разумнее, чем одна крыса в отдельности.

– И в чем проявляется такая разумность?

– Ну… Одна крыса, к примеру, может съесть приманку с ядом и умереть, а с точки зрения крысиной стаи это будет как ожег – потеря нескольких клеток эпидермиса. Зато в следующий раз приманку с таким запахом никто в стае не тронет и в целом популяция выживет.

– Но дохлой крысе от этого не легче.

– Одна крыса ничего не значит с точки зрения стаи.

– Но особь не может жертвовать собственными интересами в угоду интересам стаи! – возразил Андрей.

– Еще как может! – ответила Светлана. – Если все особи объединены в групповой организм. Этим стайные животные и отличаются от одиночек.

– Но стая, это еще не организм.

– Конечно. Мы взяли именно крыс, поскольку они склонны образовывать стаи, у них прекрасная система коммуникации и хорошая слаженность совместных действий. Но для наших исследований этого мало, мы хотели повысить уровень коммутации настолько, чтобы разные зверьки начали выполнять разные функции, как те же муравьи, например. В муравейнике ведь несколько различных функциональных групп, представители которых даже внешне отличаются от собратьев из других групп. Рабочие, воины, матка. Один вид, а какое многообразие.