Я стану твоим мужем на твоих условиях.

Неужели это его собственные слова? Он надеялся, что сможет сдержать обещание.

В полутемном коридоре по пути в бильярдную ему пришлось увернуться от слегка подвыпившей, любвеобильной горничной, которая никак не хотела отстать от него. Он так и не привык к балам арендаторов, которые ежегодно устраивал Руперт. Это было развеселое сборище, на котором арендаторам и их хозяевам полагалось быть на равных. По этой же причине девушки из прислуги становились чересчур смелыми, и многим их избранникам, в том числе и Лукасу, приходилось быстро ретироваться.

Открыв дверь в бильярдную, лорд Дандас сразу попал в толпу тех, кто искал здесь укрытия. Под потолком висели клубы табачного дыма. Шум голосов, стихший было при его появлении, опять набрал силу, когда выяснилось, что явился не лакей с бутылкой бренди, обязанный следить, чтобы не пустовали стаканы, которые сжимали в руках многие из присутствующих здесь джентльменов.

Пробираясь сквозь толпу, Лукас нечаянно задел локтем одного из игроков и извиняюще улыбнулся ему. Однако улыбка исчезла, когда он узнал пожилого мужчину.

— Сэр Мэтью? — неуверенно произнес Лукас. Он полагал, что сэр Мэтью не посещает балы арендаторов.

Сэр Мэтью учтиво поклонился.

— Лорд Дандас, — холодно произнес он.

Теперь они не могли избегать друг друга. Они были вынуждены обменяться несколькими любезными фразами.

— Я думал, — начал Лукас, растягивая слова, — что вы ни ногой из Лондона до начала охотничьего сезона.

— А я думал, — точно так же растягивая слова, произнес сэр Мэтью, — что Джессика Хэйворд занимает последнее место в ряду ваших возможных невест. Но ваша мать убедила меня, что вы женитесь по любви. Поздравляю вас, сэр Лукас.

Оказавшиеся рядом джентльмены дружно расхохотались. Лукас присоединился к всеобщему веселью, хотя больше всего ему хотелось съездить кулаком по красной физиономии сэра Мэтью. Он не собирался верить слухам о том, что этот мужчина и его мать снова стали друзьями. Сплетни только разжигали в нем ярость.

Всякий раз при виде мистера Пейджа возникали горькие воспоминания. Он давно перестал быть наивным шестнадцатилетним юнцом, которого легко можно ранить. Но Лукас не в силах был подавить чувства, до сих пор бередившие душу. Когда-то сэр Мэтью был другом его отца, а может, только притворялся. Но был он также любовником его матери. Память об их предательстве все еще жила в нем, словно это случилось вчера.

Когда отцу стало хуже, мать находилась где-то неподалеку от дома, делая зарисовки пейзажей. Лукас искал ее везде, пока в конце концов не оказался в роскошном особняке сэра Мэтью. Он примчался к сэру Мэтью за помощью, потому что тот был другом отца, а Лукас не знал, к кому еще обратиться. Он обнаружил любовников в летнем домике.

До сих пор Лукас помнил пережитое тогда потрясение. Он всегда восхищался сэром Мэтью, считал его необыкновенным человеком. Сэр Мэтью был постоянным гостем в их доме, проводил целые часы с хозяином, прикованным к постели. Но Лукасу следовало догадаться, что в Лодж сэра Мэтью влекла отнюдь не привязанность к значительно старшему, чем он, человеку. Сэра Мэтью тянуло к его молодой, прехорошенькой жене.

Лукас не стал тогда дожидаться матери. Он лишь сообщил ей, что отцу плохо, развернулся и выбежал, предоставив ей одной добираться до дома. Он никогда не упоминал при ней о том случае в летнем домике, но после смерти отца ясно дал ей понять, что она должна выбрать между сыном и любовником. С тех пор Лукас избегал сэра Мэтью, как чумы.

Мужчины за бильярдным столом уступили им место.

— Может, сыграем? — вежливо предложил Лукас.

Сэр Мэтью глянул на бильярдный стол, потом перевел взгляд на Лукаса и улыбнулся.

— А почему бы нет? — весело согласился он.

Они взяли кии и принялись натирать мелом кончики, словно два дуэлянта, готовящие пистолеты. Мысль эта показалась Лукасу настолько мелодраматичной, что, не будь его соперником сэр Мэтью, молодой человек посмеялся бы над собой. Но сейчас он был весь внимание. Сосредоточенный и серьезный, Лукас напрасно пытался отыскать в себе малейший след обычной любезности и тактичности.

Они бросили монетку, чтобы решить, кому начинать, и сэру Мэтью повезло. Он играл в небрежной манере, присущей людям из высшего общества, хорошо воспитанным и обходительным. После очередного удара он промахнулся, и настал черед Лукаса.

Глаза и руки лорда Дандаса никогда еще не были такими твердыми. Никогда еще он не был так уверен в себе. Удар за ударом вгонял шары в лузы. Перед последним, решающим ударом он взглянул на своего противника.

Сэр Мэтью стоял в непринужденной позе, опираясь бедром о край стола, небрежно размахивая кием. Глаза его искрились пониманием, в улыбке угадывалась ирония.

Метким ударом Лукас послал шар в лузу. Поединок закончился.

Но, покидая бильярдную, Лукас не ощущал себя победителем. Ему не только пришлось принять от сэра Мэтью поздравления в связи с выигрышем, но и пожать ему руку. Сэр Мэтью знал, что делал: он протянул руку, и Лукас был вынужден пожать ее.

Проходя мимо лестницы, Лукас подумал, что, наверное, ему бы следовало подняться к Джессике, но, ступив на первую ступеньку, увидел наверху мать. Она уже спускалась вниз.

— Я только что от Джессики. Она все еще спит, — сообщила Лукасу мать.

Подав матери руку, он помог ей спуститься.

— Я решил пригласить к ужину самую красивую женщину на этом балу, — с улыбкой сказал он. — Поэтому я здесь и прошу разрешить мне сопровождать вас, матушка. Только сначала нам придется разыскать Элли.

В холле они прошли мимо сэра Мэтью, сделав вид, что, увлеченные беседой, не заметили его.

Ее веки словно налились свинцом. Она лежала, пытаясь открыть их, в то время как все ее тело каждой своей клеточкой молило о сне. Настойка опия… Слова эти всплыли из глубины сознания. Так вот почему она не может собраться с силами, вот почему она лежит здесь, неподвижная, словно каменная статуя, а тем временем рядом творится что-то ужасное.

Призвав на помощь всю свою волю, Джессика с трудом открыла глаза. В комнате царил мрак, однако, несмотря на затуманенное сознание, она все же поняла, где находится. Она была в Хэйг-хаусе, в спальне, любезно предоставленной в ее распоряжение Беллой Хэйг. Внизу собирались гости на званый ужин. Нет. Они съехались на ежегодный бал арендаторов. Если бы ей не было так плохо, она была бы там, внизу, вместе со всеми.

В спальню долетали звуки деревенской джиги, шум голосов, смех. Но разбудили ее не эти звуки. Она почувствовала запах роз, нет, не живых цветов, а искусственный аромат — сладковатый, почти тошнотворный.

Духи Беллы.

Сев на кровати, Джессика застонала от пронзившей бок резкой боли. У нее закружилась голова.

— Белла? — прошептала девушка. — Белла?