Теперь-то что ж? Теперь остается действовать по обстоятельствам.

Сыщик держал в одной руке пистолет, а в другой – фонарь.

«Использую его вместо дубинки. Оглушу первого, кто сунется, чтобы не стрелять. А дальше видно будет…»

Топорик, лежащий тут же, на полу шкафа, для этой цели не подошел. У него была сломана рукоять. Огнетушитель излишне громоздок.

Роман машинально сжал фонарь, и тот вдруг… зажегся. Он невольно попал пальцами на кнопку и тут же отпустил. Не хватало выдать себя светом в темной кладовой.

Однако фонарь-то исправный! Что он делает в шкафу, набитом хламом? Сыщика охватила лихорадка. Казалось, он вот-вот поймет что-то важное и улизнет из-под самого носа тех или того, кто обыскивает дом и непременно доберется до кладовой.

Лавров повернулся спиной к двери шкафа, раздвинул одежду и осветил заднюю стенку. Шкаф явно широковат для обычного мебельного. Задняя стенка толстая, из добротных досок. Зачем ставить такой крепкий шкаф в кладовую?

Он начал ощупывать каждую доску, водить по ней ладонями, нажимать то там, то тут, легонько постукивать. Ничего не происходило. Правда, при постукивании за шкафом отзывалась пустота. Это могла быть игра воображения.

«Чего ты ждешь, Рома? – подтрунивал над ним второй Лавров. – Что задняя стенка отодвинется и откроет подземный ход? Фильмов насмотрелся? А жизнь, дружище, – не кино. В жизни все проще и страшнее».

– Врешь! Жизнь похлеще любого сериала будет! – пробормотал он, продолжая бестолково топтаться внутри шкафа и ощущая себя узником, за которым вот-вот придут и поведут на казнь.

Его затопила жаркая волна негодования. Если Глория предвидела исход его поездки, почему не предупредила? Не остановила? Не настояла на своем?

«Она тебя предупреждала, – возразил внутренний голос. – Ты ее не послушал».

– Да, черт… че-е-еерт!

Шаги наверху становились то тише, то громче, то удалялись, то приближались. Возможно, это происходило в его воспаленном сознании. Жар в теле сменился ледяными мурашками. Казалось, в шкафу нечем дышать. Когда Лавров отчаялся и приготовился к худшему, задняя стенка скрипнула и медленно повернулась внутрь, туда, где должна была бы быть стена. Видимо, поворотное устройство скрывалось в нижней панели шкафа, как раз под ногами сыщика. Он нечаянно наступил на нужное место…

Эти мысли пронеслись в его уме, когда он спускался по каменным ступенькам в спасительную черноту подземного лабиринта. Панель закрылась за его спиной, но он даже не оглянулся. Его подгоняло возбужденное нетерпение.

Фонарь пригодился. Видимо, его нарочно оставил в шкафу тот, кто последний раз пользовался потайной дверью. Может, Хаса… или сам Плутон. В таком случае…

Роман был почти уверен, что найдет девушек в подземелье. Наверняка Балычев спрятал их мертвые тела в катакомбах, чтобы потом вынести в лес и закопать там. А может, сами заброшенные каменоломни стали им могилой.

В темном коридоре пахло сыростью. Где-то капало, просачивались грунтовые воды. По бокам, то слева то справа, мелькали проемы. Вероятно, ответвления. Лавров понимал, что здесь легко заблудиться, но у него не было выбора, кроме как идти вперед или возвращаться назад в кладовую. Еще можно затаиться и подождать. Но сколько? Перспектива торчать в темноте подземелья час или больше не прельщала сыщика.

Коридор повернул, потом еще раз повернул. Луч фонаря выхватывал из мрака грубо вытесанные стены и знаки на них – такие же, как на перстне покойного Балычева и на люке погреба. Что означали эти монограммы, нанесенные люминесцентной краской на камень? Люк был обманкой, теперь ясно. Спустившись вниз, искатель приключений, скорее всего, попал бы в ловушку.

«Тебе повезло, Рома, – язвил внутренний критик. – Скажи спасибо своему фонарику, который вовремя испустил дух. Иначе…»

– Заткнись! – гаркнул сыщик и остановился перед очередной монограммой. Она отмечала один из проемов, которые вели в разные стороны. Опять обманка? Или на сей раз точный ориентир?

Он понял, что, не зная пути, углубляться в катакомбы опасно, и решил вернуться. Переждать в главном коридоре, пока в доме все успокоится, и потом опять воспользоваться шкафом, попасть в кладовую, а оттуда в дом и на улицу.

Лавров вдруг вспомнил о Санте. Великан ждет его в машине, беспокоится. Что, если он вздумает прийти на выручку и попадет в лапы убийцы? Или его схватит полиция? Еще хуже, если его поймают покровители Плутона, которые…

Сыщик выругался и полез в карман за таблеткой. Голова разболелась, в горле пересохло. Он проглотил лекарство и зашагал в обратную сторону. Поворот смутил его. Кажется, прежде тут не было монограммы. Или была?

«Не было! Не было! – убеждал его внутренний голос. – Ты осел, Рома. Потерялся в трех соснах. Сколько тут идти? Два шага туда, два сюда…»

Лавров на свой страх и риск двинулся вперед. Вскоре ему опять пришлось сворачивать. Монограммы мелькали перед глазами, огненно вспыхивая в темноте. Его бросило в пот. Заблудился! В ушах раздавался сухой злорадный смех Плутона.

– Ты мертв! – выкрикнул в темноту Роман. – В тебе две пули!

– Это еще бабушка надвое сказала… – прошелестело у него за спиной.

Он повернулся, но сзади простирался пустой черный коридор. Сыщик сплюнул и решительно шагнул под арку: «Добро пожаловать в ад!»

Пол коридора шел под уклон и привел его в знакомую пещеру с разноцветными потеками на стенах. При ближайшем рассмотрении потеки оказались вовсе не кровью и сукровицей, а вкраплениями какой-то красной и желтоватой породы.

– Что и требовалось доказать! – громко сказал он, подбадривая себя. – Никакой ты не повелитель загробного царства, Плутон!.. Ты такой же смертный, как и остальные!.. Думаешь, твоя взяла?.. Так нет же!.. Я выберусь отсюда, вот увидишь!.. Выберусь!..

В пещере гуляло странное глухое эхо. Лавров стоял напротив деревянного трона, где недавно восседал хозяин пещеры, и пытался справиться с охватывающей его паникой. Во, попал! Из огня да в полымя…

Быть застигнутым на месте преступления уже не казалось ему столь ужасным, как голодная смерть в подземелье. Вряд ли Плутон держал здесь съестные припасы. Хотя… с его причудами он вполне мог устраивать тут пиры и оргии.

– Эй! – крикнул Роман, обращаясь к пустому трону. – Где твой хозяин? Не знаешь? Так я тебе скажу. Спит вечным сном! А ты думал, он и вправду Бог? Ошибаешься…

Где-то в недрах каменного лабиринта тонким голоском откликнулось эхо.

– Э-ге-ге-гей! – отозвался сыщик.

Эхо вернулось двумя голосами. Лавров онемел. Это были женские голоса… или у него начался бред?..

Администратор, ухоженный мужчина лет сорока пяти с выступающим под рубашкой брюшком и наметившейся лысиной, вел Глорию за собой и говорил на ходу: