Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Услышав это, Корецкий не стал медлить и первым двинулся по направлению к остановке. О судьбе автомобиля он не волновался: если с ним что-то случится, то российская дипмиссия в Риме выплатит прокатной фирме необходимую неустойку. А если на авто никто не позарится, тогда его легко смогут забрать сами «прокатчики», благо от Неаполя до Казал-ди-Принципа дорога не столь дальняя.
Беглецы преодолели путь до остановки за десять минут и, как выяснилось, пришли вовремя. Спустя еще пару минут из-за поворота показался автобус, который следовал до нужной им Сессы Аурунки. Помогая своей партнерше по несчастью взойти по ступенькам в салон, Корецкий поймал себя на мысли, что он, собираясь в эту поездку, даже не мог себе представить, сколь опасной она окажется. Впрочем, первые нехорошие мысли начали зарождаться в его голове еще до того, как его нога ступила на итальянскую землю – в те самые минуты, когда самолет с ним на борту никак не мог приземлиться. Уже тогда он подумал, что это не добрый знак. Вот только было неясно, какого рода неприятности могут поджидать его на этой земле. Теперь они предстали перед ним во всей своей полноте. Однако ни капли страха за собственную жизнь в душе Корецкого не было. Как говорится, и не в таких переделках ему доводилось участвовать. Он боялся лишь одного: что он может погибнуть до того, как успеет выполнить свое задание. И еще он боялся за жизнь своей попутчицы, поскольку кроме него защитить ее будет некому. А раз так, значит, он должен был не только обеспечить выполнение данного ему задания, но и спасти жизнь этой женщины. Тем более что без последнего немыслимо было выполнить первое.
* * *
Египет, город Каир. Отель «Найл Хилтон»
В начале десятого вечера Максимов вышел из своего номера-«сьют» и спустился в бар. Как всегда в это время, тот был переполнен. На танцполе звучала музыка, под которую несколько профессиональных танцовщиц весьма филигранно исполняли «танец живота». Зная о том, что у Янга есть зарезервированный столик в дальнем конце заведения, в секторе, отгороженном от центрального зала специальной ажурной перегородкой, Максимов направился именно туда. И действительно застал там американца, в гордом одиночестве потягивающего виски и курящего свое любимое «Мальборо».
– Где же ваш верный оруженосец? – имея в виду Бобби Дьюка, спросил Максимов, присаживаясь за столик.
– У него свидание с дамой, причем не с одной, – ответил Янг.
– А вас, значит, общество дам не устраивает?
– У меня назначена одна бизнес-встреча, поэтому я должен быть собран. А женщины, как вам известно, этому мало способствуют.
– Как и виски, Саймон.
– А вот виски меня, наоборот, мобилизуют, – и Янг, допив содержимое своего стакана, плеснул в него новую порцию, не забыв и про стакан своего собеседника.
Максимов не стал уточнять, что за важная встреча назначена у Янга, поскольку был прекрасно осведомлен о последней. Собственно, он и в бар спустился именно из-за нее. Полчаса назад ему в номер позвонил Леонид Грошев из российского посольства и сообщил, что в Каир из Анкары прилетает ближневосточный резидент ЦРУ Аллан Трейси. Его самолет должен был приземлиться в каирском аэропорту в семь часов вечера, и примерно через час он должен был приехать в «Найл Хилтон», где всегда останавливался на восьмом этаже под видом одного из руководителей той же компании, что и Янг – «Индастри электроникс». Неожиданный приезд регионального резидента явно был вызван каким-то неотложным делом, информацию о котором Максимову необходимо было обязательно узнать. Правда, сделать это было нелегко, поскольку одного желания для этого было недостаточно – немалое значение имели и благоприятные обстоятельства. Поэтому, спускаясь вниз, Максимов молил бога, чтобы удача в этот вечер оказалась на его стороне. И его молитвы были услышаны. Янг проводил время в городом одиночестве в своем отгороженном от остальных посетителей закутке, что гарантировало Максимову отсутствие посторонних глаз.
– Вы, кстати, не знаете, куда пропал Томпсон? – первым прервал затянувшееся молчание Янг, пуская в потолок струю табачного дыма. – Я дважды стучал в его номер, но мне никто не ответил.
– Судя по всему, он еще не вернулся из российского посольства.
– Так значит, вы все-таки сосватали в его фильм какого-то вашего дипломата?
– Я же ему обещал, причем при свидетелях. А слово свое я привык держать.
– Думаю, что дело здесь не столько в вашем слове, сколько в желании направить мысли Роджера в выгодном вашему правительству направлении.
– Мое правительство платит мне за это деньги, – улыбнулся Максимов, салютуя Янгу поднятым в руке стаканом.
– Вы зря радуетесь, Иван, поскольку большая часть вашего правительства находится под нашим «колпаком», – салютуя в ответ своим стаканом, заметил Янг.
– Чей именно «колпак» вы имеете в виду? – без тени смущения на лице спросил Максимов.
– У него слишком много хозяев. Здесь и госдеп, и спецслужбы, и различные бизнес-структуры, включая и нашу компанию, которая имеет свои интересы в России.
– Вы намекаете на продажность нашей элиты?
– Именно, Иван. Вся та патриотическая риторика, которая звучит из уст ваших политиков, на самом деле всего лишь ловкая имитация оной, поскольку какой к черту патриотизм, когда люди, щеголяющие этим, хранят полтриллиона долларов в наших банках, покупают жилье на Западе и там же учат своих детей. Так что ваша элита скорее наша, чем ваша.
– У нас в таких случаях говорят: не надо грести всех под одну гребенку. Меня, к примеру, тоже можно отнести к элите, к интеллектуальной ее части, но ни заграничных счетов, ни жилья, ни детей, учащихся за границей, у меня нет. Таким образом, получается, что у нашей элиты есть и некая патриотическая часть, которая, кстати, не сдает сегодня Сирию. И ваше правительство ничего не может с этим поделать.
– Мое правительство милостиво разрешает так себя вести до поры до времени. Мы даем «пошалить» вашей элите, так как она помогает нам драть три шкуры с вашего народа. Мы американизировали его настолько, что он с удовольствием скупает наши доллары, смотрит наши фильмы, покупает наши товары. Но вы напрасно думаете, что на эти шалости вашей элиты мы будем взирать вечно. Наступит такой момент, когда терпение моего правительства лопнет и мы покажем вам ту самую «кузькину мать», которую обещал показать нам Хрущев, да сам спекся. Сегодня в мире гегемоны мы, американцы, а вы, русские, в числе проигравших. Ведь это мы победили СССР, а не вы Америку.
– Я полагаю, что вы находитесь в плену иллюзий, посеянных в вашей голове двадцать лет назад. Да, вы «банкуете» в сегодняшней мировой политике, но вы надорвались от своей гегемонии. Как говорим мы, русские, в таких случаях: у вас пупок развязался от непосильной ноши. Разве вы не видите, что в мире ширится процесс противостояния вашей глобализации по-американски. Что именно вокруг России объединяются страны, которые хотят противостоять этой глобализации. Взять тот же БРИКС, где помимо моей страны есть Бразилия, Индия, Китай и даже ЮАР.