– Мы, немногие избранные, не просили о подобном даре, скорее, мы благословлены им, причем в разной степени. Это связано и с нашим происхождением, и с нашим предназначением. И свое предназначение мы должны либо оправдать, либо принять на себя страшную ответственность, если не слышные обычным людям голоса замолкнут навеки и для друидов, потому что будет недостаточно тех, кто в состоянии говорить с ними.

Темно-золотые брови нахмурились.

– Это похоже на речи язычников, которые встречаются среди моих приятелей-саксонцев.

– Но я вовсе не язычница! – Это предположение Ллис восприняла как удар, она выпрямилась, и в глазах засверкали синие искры. – Мои родители – друиды, как и я сама.

– Это верно, вы колдунья.

Это был не вопрос, а тихо произнесенное утверждение. Он давно оставил попытки утверждать, что она есть нечто иное. Янтарные глаза, приобрели медовый оттенок. Адам ласкал взором сидевшую рядом красавицу.

Ласковый ответ Адама погасил желание Ллис яростно защищаться. Выбитая из колеи, она неожиданно мрачно кивнула и, смутившись, отвела глаза, чтобы не поддаться его обаянию. Некоторое время она смотрела на свою руку, которую он все еще держал, потом отвернулась, и масса черных как смоль волос упала ей на грудь. Золотистые отблески огня отражались в каждой их пряди.

Эта картина вернула Адама к воспоминаниям о том восторге, который они пережили ночью у подножия таинственного древнего монумента, и к ощущению счастья, которое он испытал, проснувшись в то утро рядом с Ллис. Он помнил потрясающую красоту ее обнаженного тела, которую подчеркивало это облако черных кудрей. И все это великолепие в тот краткий миг принадлежало ему.

Взглянув в глаза Адама, Ллис поняла, какие чувства сейчас завладели им. Неожиданно все вокруг перестало для нее существовать, осталось лишь сознание того, что он рядом. Ллис невольно склонилась ближе к Адаму, а он тонул в таинственной глубине ее синих глаз, наклоняясь к ее слегка приоткрытым губам.

– Дело сделано, лорд Адам! – раздался победный крик Пипа.

Что-то тяжелое положили на пол у двери. И это вдруг так встревожило Мейду, что у нее перехватило дыхание.

Адам тотчас же встал и обернулся. Его глазам открылось поразительное зрелище: молодой стражник, с улыбкой до ушей, стоял над крепко связанным Саксбо. Адам ждал появления этой парочки. Подойдя ближе, Адам понял, что принц смотрит на него лишь одним глазом, другой глаз заплыл, и кожа вокруг него уже потемнела от синяков, украшавших его мрачное лицо. Адам взглянул на Пипа и не увидел раскаяния на его ухмыляющейся физиономии.

– Вы приказали не убивать парнишку-принца, я и не стал его убивать. Но я считал своим долгом помочь королю преподать его незрелому сыну, по крайней мере, один урок. Иначе ему не стать мужчиной. – Золотые брови насмешливо приподнялись, требуя дополнительных объяснений. – Когда я был совсем юным, я понял, что лучший учитель – опыт. – Пип презрительно сощурился, глядя на разъяренного принца. – Поэтому я счел своим долгом показать нерадивому ученику на опыте, как чувствует себя человек, когда его бьет тот, кто больше ростом и гораздо сильнее.

Окончив свою речь, Пип оглянулся на хрупкую фигурку Мейды, сидевшей в своем темном углу. В ее глазах он не увидел страха: она знала, что эту победу он одержал для нее. Бархатные карие глаза наполнились слезами, но не от горя, а от невыразимой любви.

– Как? Саксбо и его приятели осадили Трокенхольт? – В вопросе епископа чувствовалось такое негодование, что казалось, будто кричат стены его покоев. – Кто просил его начинать действовать в такое неподходящее время? Нет, это просто идиотский поступок!

Перед епископом стоял дрожащий от страха молодой человек. Но он не успел ответить на нападки. Хордат со злостью махнул рукой своим приспешникам, требуя, чтобы они подождали с вопросами, пока он не задаст свои.

– Ты лучше мне расскажи, как могло случиться, что осажденные с легкостью похитили из вооруженного лагеря принца, вашего военачальника?

Юноша по имени Мер был не в состоянии дать достойный ответ. Он только сильнее задрожал, зубы его застучали.

– Убирайся!

Молодой человек не стал мешкать и тут же исчез.

– Они заслуживают того, чтобы их выпороли! – Кипевший от ярости Уилфрид не стал изображать праведное сострадание.

Глупость Саксбо и его друзей ставила под удар весь план, давно и тщательно продуманный. С точки зрения епископа, юнцы не заслуживали пощады за это прегрешение.

– Если помощи от них не будет, – холодно произнес Хордат, – то на тщеславных щенков обрушится ярость их отцов.

Он не испытывал угрызений совести, использовав жаждущих власти юнцов для своей выгоды: он презирал этих выкормышей знатных семейств. Они охотно пошли против короля и против своих отцов ради того, чтобы получить должность при дворе нового короля.

– Во-первых, ваш неуправляемый подопечный совершенно испоганил наш план своими ребячьими играми в лесах. Теперь же это пустоголовое отродье очертя голову взялось за дело, которое следовало предоставить людям с трезвым умом и твердой рукой. – Епископ злобно взглянул на Хордата, словно это он начал осаду.

– Прежде чем обвинять меня в поступках, которые совершил Саксбо, – немедленно парировал Хордат, – вспомните, что именно я убедил юношу в том, что ему следует бороться за корону, иначе трона ему не видать. А начинать это дело без принца и не стоило. – Епископ неохотно кивнул, не переставая хмуриться. – Кроме того, критикуя Саксбо, вспомните о совершенно бесполезных колдунах, которые, как вы уверяли, окажут нам неоценимую помощь. Кажется, они окончательно исчезли как раз в тот момент, когда от них могла быть хоть какая-то польза.

– Гита действительно ушла, – кивнул Уилфрид с притворной любезностью и сложил руки на огромном животе. – Она сказала, что в назначенное время придет, чтобы одержать победу, которую обещала нам.

Уилфрид ни за что не признался бы Хордату в том, как он сам был обескуражен, когда понял, что колдунья удивлена и растеряна.

– Меня нисколько не беспокоит ее отсутствие, – заявил Хордат, скрестив руки на мясистой груди.

– Ха, – засмеялся Уилфрид, – ты, кажется, очень доволен младшей – ведь эта женщина постоянно виснет у тебя на руке… если не сказать больше.

– О да! Предполагается, однако, что праведный священник и понятия не имеет о таких делах. – Хордат достаточно вытерпел от высокородного святоши и не мог дождаться, когда они наконец расстанутся. – Мы тратим бесценное время на пререкания, когда нам брошен вызов и мы стоим перед лицом реальной опасности. Давайте обдумаем, как нам действовать дальше, чтобы выиграть эту жизненно важную битву, начатую с излишней поспешностью.

Брина резко обернулась, заслышав знакомый звук: деревянный посох с кристаллом ритмично стучал по каменному полу туннеля и направлялся к ней.