— Ты слышала.

— Я нашла телефон отеля «Стаффорд» — того, где мы останавливались, — оживленно начала Тильда, — когда Моррис с Клэрри… когда они… поженились.

Тильда замолчала, кусая губы. Алекс остался недвижим. И нем.

— А можно и другую гостиницу выбрать, — рискнула она продолжить. — Поспим немного, если получится, — и поедем, прямо с утра. Доберемся за каких-нибудь несколько часов. В воскресенье утром дороги не очень забиты. И Клэрри с нами, конечно.

В одной машине с Тильдой и Клэрри? Нестерпима даже мысль об этом. Да и до Ньюкасла за несколько часов не доберешься.

— Я не могу говорить об этом.

На большее его не хватило.

— Но, дорогой. Придется и подумать, и поговорить, даже если трудно.

— Ты в своей стихии, да? — Алекс был вне себя. Находиться в четырех стенах с Тильдой оказалось сложнее, чем он думал. И зачем он сбежал от Клэрри?

Тильда великодушно проигнорировала его выкрик.

— Ей все равно придется поехать. Вспомни, что сказала инспектор Дарнли. Кто-то из родственников должен… Кроме того, в полиции захотят поговорить с Клэрри.

— Заткнись, — безжизненно сказал Алекс. — И не приплетай Клэрри. Мне осточертели ваши дурацкие теории. Осточертело шушуканье за моей спиной. Мне все в этом доме осточертели. Включая тебя.

Тильда подняла носок. Рука ее дрожала.

— Итак… ты не хочешь, чтобы я ехала с тобой.

— Мать твою, дошло?!

Алекс хотел сбросить ботинки, вспомнил, что оставил их на лестнице, — и со стоном упал навзничь на кровать, накрыл глаза рукой.

— Не отталкивай меня, Алекс. Я с тобой. Я люблю тебя. — Слова удивили Тильду, сложившись сами собой. Зато такие, как надо.

Она достала из ящика второй носок, очень довольная собой.

Алекс скрипнул зубами.

Не отнимая руки от глаз, он уплыл в воспоминания о том дне, когда Хайди отказалась бросить ради него Клайва. Заново пережил горькую беспомощность. Вспомнил, как страдал, лежа на этой самой кровати в такой же позе — ладонью отгородившись от всего мира. Казалось, он превратился в тряпичную куклу — нет, в кучу прелых овощей. Руки — словно пара полусгнивших баклажанов, ни двинуть ими, ни вытереть мокрое лицо. Лежал неподвижно, заливая слезами волосы и подушку, думая о том, как рядом с Хайди на какой-то миг почувствовал себя… человеком, что ли. Достойной счастья личностью. Часы бежали, а он все лежал, вместе с комнатой погружаясь в темноту. Поздно вечером в спальню наконец поднялась Тильда — и завизжала при виде мужа. Решила, если верить ее словам, что он умер. А потом, разумеется, посыпались вопросы, на которые Алекс, разумеется, не ответил.

Дрожь не унималась. Память унесла Алекса еще дальше в прошлое, в тот день, когда он, тринадцатилетний, сидел на краю ванны и, не отводя глаз от своего отражения в зеркале, плашмя прижимал самый острый кухонный нож к запястью левой руки. Сначала совсем легко прижимал, потом чуть сильнее. Хотелось увидеть, как рассечется кожа, как появится кровь. Хлынет потоком или заструится тонкой струйкой? Алекс разжал пальцы правой руки. Запястье осталось нетронутым, нож стукнулся об пол. Алекс так и не достиг цели — понять, что чувствуешь, когда калечишь себя. Замечала ли когда-нибудь мама шрамы на руках старшего сына, когда Моррис надевал футболки с короткими рукавами? Задавался ли отец вопросом, откуда у старшего сына любовь ко всякому тряпью на запястьях?

Похоже, Алекс один видел и знал.

— Я боюсь! — вырвалось у Тильды.

— Чего? — глухо буркнул Алекс из-под руки.

— Ее.

Тильда отложила носок и пристроилась на кровати, опустив ладонь на ступню Алекса. Ступня дернулась. Тильда с обидой глянула на мужа.

— Знаешь ведь — я терпеть не могу, когда трогают ноги, — процедил он.

— Прости.

— Клэрри бояться не надо. — Алекс и сам это понял, лишь когда произнес вслух.

Клэрри вовсе не ангел смерти. Несчастная душа, и только. Женщина, потерявшая все, что ей было дорого. Страшного в ней — разве что следы ярости самого Алекса. Если он и должен кого бояться, так именно себя. Да еще, пожалуй, Джуди Маршалл, эту подлую дрянь, с языка которой сорвалось слово «убийство», — о да, Алекс все слышал!

— Джуди Маршалл — мерзавка, — глухо сказал он. — Она намерена вдолбить свои мерзкие мысли всем вокруг.

— Дорогой, зачем ты так?

— Пожалей Клэрри, если хочется, но не бойся ее. Она ничего страшного не сделала. Дурочка она, больше никто.

— И за это ты ее ударил? За то, что дурочка?

— Заткнись.

— Мы не знаем, что произошло на самом деле, — сказала Тильда, с трудом удерживаясь от желания сбросить руку Алекса и увидеть лицо мужа. — И не узнаем наверняка до окончания расследования.

— Расследования?

Алекс дернулся и сел на кровати.

— Конечно. Без расследования не обойдется.

— Боже. — Алекс рухнул обратно на подушки. — Это же… это частное дело. Клэрри его не убивала. Господи, пресса… шумиха… Господи.

Рука Тильды снова потянулась к его ступне.

— Вместе мы справимся.

— Нет. — Алекс отдернул ногу. — Оставь меня. Не терплю, когда меня трогают за ноги.

— Да ты, похоже, вообще не терпишь меня рядом.

— У меня умер брат.

«Дай ему время, — убеждала себя Тильда. — Не дави». Но ее уже несло:

— Я не о сегодняшнем вечере, Алекс. В последнее время ты вообще не терпишь, когда я к тебе прикасаюсь.

— Ради всего святого, только не сейчас, Тильда. — И Алекс опять отгородился от нее рукой.

Тильда поднялась и прошла в ванную, зло отшвырнув туфли в угол. Лампа над зеркалом залила мертвенным светом ее лицо, обезобразив сеткой морщин и неизвестно откуда взявшимися складками. Даже ее собственное лицо вступило против нее в сговор. Одну за другой вытащив шпильки из прически и оставив их на раковине, Тильда пригляделась к корням, отыскивая седые волосы — будто вшей искала.

— Ты не хочешь, чтобы я к тебе прикасалась. Не хочешь брать меня с собой в Ньюкасл. И как, по-твоему, после этого я вписываюсь в твою жизнь? — Ее голос дрожал.

— Никак.

— Выходит, Клэрри ты берешь, а меня нет? Меня, свою жену? Ну а родители? Кто им сообщит?

— Сообщай, если хочешь.

Налакированные волосы кололи шею, как металлическая стружка. Голова чесалась невыносимо. Тильда провела ногтями по черепу. Стало только хуже, хоть волосы выдирай.

— Не хочу ругаться, Алекс, но это нечестно.

— Честно, нечестно. Что такое честно?

— Господи, почему? Почему ты так со мной? — Тильда выскочила из ванной.