Но тут он заметил, что и поток стал утихать. Его уровень стал медленно спадать, понижаться, сила теряться, но Петькины силы уходили с большей скоростью. Он стал медленно сползать к воде, готовясь к встрече с Богом. В это время голос Гардана заставил его напрячься. Длинный и тонкий ствол акации спустился к нему, и Петьке удалось схватить его конец. На большее сил не было, и он молил Господа, чтобы тот помог остаться хотя бы в таком положении на некоторое время.

Но ветка обломилась, Петька стремительно полетел вниз и тут же с головой окунулся в грязную воду. Он вынырнул, чувствуя удары камней по ногам и рукам, но продолжал держать голову на поверхности, хватаясь за все, что только проплывало мимо. Он вспомнил, что океан рядом и его может вынести туда. Однако Петьке повезло. Ноги его почувствовали дно, и откуда-то сразу появились силы. Он стал выбираться к берегу, который тут оказался не таким крутым. Вскоре он уже лежал наверху и от усталости и пережитого страха не мог произнести даже слов благодарности Богу за столь неожиданное спасение.

Тут он услышал крик Гардана и, повернув голову, увидел бегущего к нему друга. Они оказались сильнее стихии.

Петька, весь избитый, в синяках и кровавых ссадинах, лежал в тени одеяла и стонал, вызывая раздражение Гардана.

– Ты лежи и помалкивай! – упрекал он друга. – Лучше побыстрее выздоравливай, а то мы с голоду здесь подохнем. Припасы почти все пропали от ливня. Осталось всего ничего.

– Хоть вода есть, и то слава Богу.

– Пока есть. Через день-два и той не останется. Что тогда делать будем?

– Ты же запруду соорудил! Должно хватить на большее, – возразил Петька. – К тому же можно подкараулить дичь и подстрелить. Должна же она к водопою прийти.

– После такого ливня всюду остались лужи. Жди, когда она, дичь твоя, появится. Быстрее ноги протянешь.

– Но ведь только день я и лежу. Все болит, и двигаться не могу.

– Можешь! Плохо, но можешь. Знай, что завтра еще потерпим, а уж потом в путь. Думается, что уже недалече осталось. Дня за три можно и до лучших мест добраться. Ждать здесь больше нельзя.

– А ты оленей карауль. Или еще какое зверье, может, припрется к воде. И не упусти, а то околеем без жратвы. И так ослабли.

– Лежи уж! Сам знаю, что делать.

– Во всяком случае, без мяса идти дальше мы не можем, Гарданка.

– Вестимо, не можем. Надо добыть.

– Гарданка, мне не дает покоя видение, что было мне в тот ливень.

– Что за видение?

– Да я уже тебе говорил. Сверкающие лучи в песке, когда я сползал в реку. Прямо страсть как слепили глаза. Думал, что Божье видение. Как по-твоему, что это могло такое быть?

– Кто ж его знает. Надо бы найти и глянуть.

– Легко сказать, найти. А как? Сколько меня тащил поток? Да и не заметил я, в каком это месте было.

– Ладно, завтра, может, поглядим и поищем. Мне тоже интересно стало.

На другой день друзья – Гардан прихрамывая, а Петька со стонами и кряхтением – поплелись искать загадочное место.

Они быстро добрались до каньона и пошли по его гребню, всматриваясь в осыпь склона. Затем Гардан сказал:

– Так ничего не получится, Петька. Надо перебраться на тот берег. Солнце встало, бьет в наш склон, вот и не видно ничего. Будем с того берега смотреть, авось и сверкнет что.

– Хорошо. Ты перебирайся, а я этой стороной пойду. Крикнешь, если что заметишь, а я здесь место отмечу. Понял?

Вскоре они медленно продвигались по обеим сторонам каньона. Он уже почти полностью высох, и лишь в месте, где Гардан навалил гряду камней сразу после ливня, еще блестела большая лужа мутной воды.

Полчаса спустя Гардан закричал:

– Петька, блестит!

– Где? – тут же отозвался Петька.

– Чуть дальше пройди, я укажу. Еще дальше! Вот тут! Отметь чертой!

Петька остановился и посмотрел вниз, но ничего не увидел. В этом месте обвалился большой кусок грунта, поэтому склон был крут, и Петька глазами поискал, где бы можно было без хлопот спуститься.

Гардан уже бежал по дну каньона, размахивая руками. Потом проворно полез наверх, загребая руками.

– Петька, я добрался! Блестит! Подходи сюда! Вместе поглядим! Какие-то зерна малые. Много!

Вскоре они с интересом рассматривали несколько крупинок размером с горошину и мельче. Они были бесцветными и необыкновенно прозрачными. От них иногда расходились пучками острые лучи света, когда на них падал солнечный луч.

– Красивые, – молвил Петька, любуясь радугой цветов.

– Ничего красивого. Просто это песок какой-то крупный.

– Не, ты погляди. Песок мутный, нисколько не прозрачный, а эти крупинки еще и какие-то… правильные.

– Какие такие правильные? Чего ты мелешь? Брось, нам еще этого добра не хватало.

– Подожди, Гарданка! Гляди, какой красивый камушек, с голубоватым отливом, – и Петька протянул Гардану кристаллик величиной с большую горошину, который он только что выковырял из затвердевшего после ливня песка.

– Ну и что! Мало, что ли, я таких камушков видел на реках! Пошли, ничего тут интересного нет.

– Хочешь – уходи, а я покопаюсь еще. Что-то мне сдается, что это не простые камушки. Такие я нередко видел у богатых людей в кольцах и разных украшениях.

– А ведь и точно. Я тоже такие встречал. Неужто что-то ценное?

– Давай наберем по горсти самых крупных и чистых и спрячем. Невелика тяжесть, а там поглядим. Может, знающие люди и подскажут чего.

– Ладно уж, давай!

Они упорно трудились, и к полудню, когда солнце палило нещадно, вернулись в лагерь отдыхать. Петька морщился и хромал, но был доволен. В лагере они рассмотрели каждый свою добычу. У Гардана камушков было немного больше, но у Петьки они оказались крупнее, а один, величиной с фасолевое зерно, был особенно красив своим чистым прозрачным оттенком.

– Вот бы оказались самоцветами, – мечтательно произнес Петька.

– Ты уж лучше подумай, как отсюда выбраться. Не до самоцветов нам сейчас. Помрем еще в этом пекле без воды и жратвы!

– Ну что ж, значит, судьба такая. А все же красивый камушек!

– Хватит лясы точить. Пора поспать, а то жрать охота. Ты ложись, я пока тоже, а вечером схожу посторожить водопой. Может, что и подстрелю.

Петька вздохнул, но не ответил и покорно стал устраиваться под тентом. Ему хотелось искупаться, но до океана было мили две и тащиться в такую даль было бессмысленно.

Вечером, лежа один на остывающем песке, Петька размышлял. Он услышал отдаленный выстрел и поднялся, насторожившись. Хоть бы не промахнулся друг, подумалось ему, и слюна наполнила его рот, а в животе что-то тоскливо засосало.