— Ладно, я буду у тебя в полночь, — согласился Нумминорих.

Честно говоря, я совершенно уверен, что если бы я сказал ему, будто у нас нет ни минуты на сборы и прощание с домашними, этот изумительный тип и бровью не повел бы. Я и сам легок на подъем, но рядом с ним кажусь себе настоящим тяжеловесом!

Мы вместе вышли на улицу. Нумминорих сел в новенький амобилер, я занял место за своим рычагом, и мы разъехались по домам собираться.

В моей гостиной сегодня оказалось на удивление пусто: только леди Хейлах склонилась над какой-то книжкой. Я сунул туда свой любопытный нос и ошеломленно покачал головой: эта потрясающая барышня читала «Маятник вечности», зануднейшую из книг Соединенного Королевства, которую на моей памяти смог одолеть только всемогущий сэр Шурф Лонли-Локли. Впрочем, даже он сумел добить этот грешный «Маятник» лишь тогда, когда ему пришлось больше суток просидеть взаперти в совершенно пустой комнате…

— Ты уезжаешь, да? — спросила Хейлах, отрываясь от книги.

— Самая настоящая ясновидящая! — улыбнулся я.

— Я еще не очень ясновидящая, — смутилась она. — Просто я успела поболтать с Кенлех…

— Ну да, уж она-то в курсе всех новостей, благо сэр Мелифаро — не самый молчаливый парень во Вселенной! — согласился я. И нерешительно добавил: — Знаешь, я хотел попросить тебя о дружеской услуге. Я уезжаю в полночь, и мне позарез требуется немного поспать. Ты можешь запихать в мою дорожную сумку какую-нибудь теплую одежду? Если тебе удастся найти хоть одно из моих туланских лоохи, это будет настоящее чудо! И еще брось на заднее сиденье моего амобилера несколько одеял. Там же, наверное, холодно и сыро, в этом грешном Гугланде… И самое главное: положи туда вот это, — я протянул ей сверток с укумбийским плащом. К счастью, я не забыл взять его с собой, когда покидал Дом у Моста.

— Конечно, я соберу твои вещи, — Хейлах так обрадовалась, словно я предложил ей бросить все дела и хорошо повеселиться этим вечером!

— Спасибо, — я почему-то окончательно смутился.

— Хорошо, что ты меня об этом попросил: ты бы непременно что-нибудь забыл, если бы стал собираться сам.

Сделав это заявление, Хейлах отчаянно покраснела: до сих пор ей ни разу не удавались критические высказывания в мой адрес. Я решил, что такое мужество заслуживает официального одобрения.

— Ну, хвала Магистрам! Наконец-то ты начинаешь понимать, что я не грозный Владыка Фангахра, а обыкновенный великовозрастный оболтус!

— Одно другому не мешает, — рассудительно заметила Хейлах.

— Разбудишь меня за полчаса до полуночи, ладно? — попросил я. — Хотелось бы успеть выпить кружку камры в хорошей компании, перед тем как куда-то ехать…

— Разбужу, — пообещала она. — А хорошая компания — это кто? Ты хочешь, чтобы я кого-то пригласила?

— Хорошая компания — это ты, леди! — объяснил я. — И еще Хелви, если она вдруг здесь объявится… А приглашать никого не надо. Впрочем, если кто-то забредет сюда по собственной инициативе, пусть остается. Мне не жалко!

— Ясно, — улыбнулась Хейлах. Немного замялась и добавила: — В этом доме стало так хорошо, с тех пор как ты здесь поселился!

— Надеюсь, — зевнул я. — Должна же быть хоть какая-то польза от моего утомительного присутствия…

Я поднялся в спальню и нырнул под теплое одеяло. Тут же выяснилось, что там и без меня тесно: пушистые Армстронг и Элла комфортно разместились на моих подушках. Но нахальным захватчикам пришлось подвинуться: я был настроен весьма решительно. Впрочем, возмущенное мяуканье быстро превратилось в сонное мурлыканье — на мой вкус, это самая лучшая из колыбельных!

Мысль о том, что мне вряд ли удастся поспать в течение ближайших двух суток, подействовала на меня как лошадиная доза снотворного: я отключился прежде, чем успел закрыть глаза.

* * *

— Макс, ты просил разбудить тебя за полчаса до полуночи. Значит, уже пора.

Леди Хейлах говорила почти неслышным шепотом и прикасалась к моему плечу так осторожно, словно пыталась причесать невидимые волоски на лапках бабочки. Удивительно, что я все-таки проснулся!

— Что, до этой грешной полуночи осталось всего полчаса? — жалобно спросил я.

Хейлах кивнула с таким виноватым видом, словно я поручил ей задержать стремительный бег времени, но у нее ничего не получилось.

— Значит, ничего не поделаешь, — вздохнул я. — Придется вставать.

Впрочем, через несколько минут я понял, что жизнь не столь ужасна, как мне это обычно кажется при пробуждении. К этому моменту я успел пробежаться до ванной, умыться, завернуться в теплое лоохи, подняться в гостиную, грохнуться в кресло, скорчить жалобную рожу и с удивлением обнаружить, что ее скорбное выражение совершенно не соответствует моему прекрасному самочувствию. Даже бальзам Кахара не понадобился!

Поразмыслив, я заменил кислую физиономию лучезарной улыбкой и наконец-то огляделся. Обнаружилось, что по бокам от меня сидят Хейлах и Хелви, такие одинаковые, что хоть желание загадывай! Впрочем, разница все-таки была: лицо Хейлах сохраняло серьезное выражение, а Хелви уже приготовилась улыбнуться — на всякий случай. Я открыл было рот, чтобы в очередной раз сообщить этим леди, что их прекрасные мордашки повергают меня в состояние глубокого шока, но вовремя остановился. В последнее время бедняжкам и без того приходилось выслушивать мои многоэтажные комплименты по нескольку раз в день. Еще, чего доброго, решат, будто мне больше не о чем с ними говорить…

— Я все хотел узнать: как продвигается ваше ученичество у леди Сотофы? — спросил я.

— Пока что оно продвигается только у нашей умницы. А я оказалась редкостной тупицей! — сообщила Хелви. — Но леди Сотофа говорит, что это нормально и когда-нибудь пройдет, раз — и все! Представляешь, она сказала, что у нее самой тоже ничего не получалось, когда она начала учиться. Ее, дескать, даже не хотели принимать в Орден, а потом еще несколько лет очень жалели, что все-таки приняли. Зато потом все вдруг стало получаться само собой, она даже не заметила, как это случилось… Может быть, она просто меня утешает?

— Сомневаюсь, — улыбнулся я. — Чего леди Сотофа точно не станет делать, так это кого-то утешать: сама мысль об этом вызывает у нее глубокое отвращение…

— Правда? — обрадовалась Хелви.

— Я всегда говорю правду, — строго сказал я. Немного подумал и добавил: — За исключением тех случаев, когда просто безбожно вру для собственного удовольствия! Но сегодня у меня не то настроение… А чему она вас успела научить?

— Извини, Макс, но… — Хейлах отчаянно покраснела. Кажется, она была готова расплакаться. — Леди Сотофа запретила нам разговаривать о том, чем мы занимаемся, даже с тобой! Не потому, что это какая-то тайна. Просто когда у человека не очень много могущества, о нем нельзя говорить вслух: чудеса так боятся слов, что могут уйти навсегда…

— Правильно, — согласился я. — Извините, девочки: я мог бы и сам сообразить… Но мне было так интересно!