Советские солдаты толкают грузовик по снежным заносам. В правой части снимка — брошенный немецкий грузовик «Форд».

Такие небольшие очаги сопротивления на пути прорыва оставались в изоляции на пути «катящегося ежа», немцы их обходили, сообразно отданному еще 27 марта приказу Хубе:

«Систематическая очистка и прочесывание местности стали невозможными. Если мы начнем это делать, то не закончим никогда! Там, где местность позволяет, нужно обходить населенные пункты, наступая мимо них. Колонны должны уметь выдерживать обстрел из населенных пунктов»[304].

С учетом быстрого израсходования боеприпасов такие изолированные отряды не представляли серьезной опасности даже с точки зрения обстрела. Гарнизон в Пеньках немцы обложили 20-м разведбатом (20-й пгд) и частями 68-й пехотной дивизии и обтекали его по дорогам к северу и югу. Если бы советское командование смогло организовать снабжение по воздуху, то он еще мог создать серьезные проблемы. Однако снабжение по воздуху получали, напротив, только немецкие части в Езержанах, им сбрасывались парашютные контейнеры в период 3–5 апреля.

Действия самолетов 2-й ВА по противодействию прорыва из окружения в этот период все еще сдерживались погодными условиями, заметенными снегом аэродромами. Как указывалось в ЖБД воздушной армии, «боевая работа велась ограниченно из-за негодности аэродромов». Это заставило принимать чрезвычайные меры, и на перехват прорывающихся боевых групп немцев бросили… бипланы У-2, причем при свете дня. Перед вылетом с бомбами тремя самолетами У-2 провели разведку на бреющем полете, используя рельеф местности, лесной массив. Зафиксировав слабое ПВО противника, 208-я и 326-я ночные дивизии выполнили 65 самолето-вылетов по Тлусте и Ягельнице и автоколоннам между ними. У-2 бомбили с 1200 м с заходом со стороны солнца. С задания не вернулся один экипаж.

4 апреля 1944 г. также последовал упреждающий удар люфтваффе по советским ВВС на ближайшем к точке прорыва аэродроме Зубов (Зубув), на котором базировался 728-й ИАП. Сначала, еще в 8.40 утра была произведена доразведка аэродрома двумя ФВ-190. В 11.35 последовал штурмовой удар еще пары ФВ-190. Наконец в 15.05 на высоте 1500–3000 м подошла группа из 16 ФВ-190 и Ме-109, которые бомбардировали и штурмовали аэродром. Аэродром был заметен снегом, и поднять в воздух удалось только пару Як-9, один из которых был подбит и сел на «брюхо». В результате бомбардировки аэродрома оказалось выведено из строя сразу 16 истребителей Як-9.

В итоге 4 апреля фактически стало переломным днем в прорыве армии Хубе из окружения. Командование армии оценивало советские силы, противостоящие прорыву на северо-запад, как незначительные — 2–3 стрелковые дивизии. Кризис с горючим был смягчен за счет доставки по воздуху. В ЖБД 1-й танковой армии появляется оптимистичная запись: «Создается впечатление, что самая большая угроза для отрезанной с 23.3 от своих коммуникаций 1-й ТА уже миновала. Прорыв будет успешным».

Полученный Красной армией по ленд-лизу грузовик GMC («Джиэмси») в разгар снежной бури. Рядом с ним — брошенная телега армейского типа, для гужевого транспорта.

Такая оценка ситуации заставляет Хубе разворачивать свой танковый таран фронтом на север. Теперь приоритетной задачей становится не только прорыв, но и удержание междуречья Серета и Стрыпы от проникновения в него советских танковых и стрелковых частей с севера. В полночь 4 апреля из 1-й танковой и 20-й танко-гренадерской дивизии формируется боевая группа Яуэра (командир 20-й пгд), получающая задачу: «занять западный берег Серета от Росохача до северного моста в Чорткове и удерживать дорогу Чортков — Бялобожница»[305]. В свою очередь 7-я танковая дивизия должна была «как можно быстрее захватить и удерживать линию Бялобожница (искл.) — Джурын — Половцы»[306]. На запад последняя должна была вести только разведку. По существу уже 4 апреля 7-я танковая дивизия могла атаковать на Бучач, навстречу деблокирующей группировке, до него оставалось каких-то полтора десятка километров. Однако ее предпочли развернуть фронтом на север. Такое решение требовало достаточно крепких нервов и дальновидности.

Предосторожности в данном случае были не напрасными: штаб А.А. Гречко 5 апреля нацеливал на удар в междуречье Серета и Стрыпы 309-ю (жертва контрудара под Дзелинче, уже к 31 марта просевшую в численности ниже 3 тыс. человек) и 395-ю (3 906 человек на ту же дату) стрелковые дивизии, а также переданный ему из армии Рыбалко 9-й мехкорпус (17 Т-34, 2 Т-70 и 4 СУ-76 в строю на 1.04. 44[307]). В наступление последний перешел только 7 апреля, успеха не имел, поддержка потрепанных боями стрелковых дивизий была слабой, и уже 10 апреля 9-й мехкорпус выводится из боя на доукомплектование.

Эта неудача стоила должности командиру корпуса генерал-майору К.А. Малыгину, освобожденному от нее уже 7 апреля. П.С. Рыбалко в характеристике комкора написал: «В проведенных операциях Малыгин показал себя мужественным и смелым командиром, но недостаточно подготовленным для командования механизированным корпусом»[308]. Не лишним будет заметить, что генерал благополучно командовал корпусом с августа 1943 г. До конца войны К.А. Малыгин — заместитель командующего Харьковским военным танковым лагерем по боевой подготовке.

Глава 14

Деблокирующий удар

Опыт войны показал, что успешный прорыв из окружения немыслим без наступления извне на соединение с окруженными. Манштейн в мемуарах воспроизводит сказанные по этому поводу слова Гитлера:

«Я обдумал все еще раз, я согласен с вашим планом относительно прорыва 1 танковой армии на запад. Я также решился скрепя сердце включить в предлагаемую вами ударную группу 4 танковой армии вновь сформированный на западе танковый корпус СС в составе 9 и 10 тд СС, а также 100 гсд из Венгрии и 367 пд».

Немцы на улицах Подгайцев. В центре снимка — грузовик роты пропаганды с громкоговорителем.

II танковый корпус СС Пауля Хауссера находился в группе армий «Б» на Западе в ожидании вторжения союзников. 100-я егерская дивизия первого формирования была уничтожена в Сталинграде и восстановлена в 1943 г. на Балканах. 367-я пехотная дивизия также была сформирована в 1943 г. на Балканах на основе частей 330-й пехотной дивизии, выведенной с Восточного фронта, из группы армий «Центр». Она, по сути, была «родным братом» 357-й и 359-й дивизий, уже введенных в бой под Тарнополем, и тоже относилась к пехотным соединениям 21-й волны формирования. Необходимо напомнить, что это означало не только призывников 1926 г. рождения, но и формирование по штату так называемого «нового типа», с САУ в противотанковом дивизионе. Причем именно 367-я дивизия их реально получила: по состоянию на