— Должен тебе сказать, жизнь — дерьмо, — пожаловался Каньеро. — У нас хватает собственных забот, но с тех пор, как об этом деле узнал весь город, мы просто задыхаемся под грудой анонимок. Эта статья здорово помешала нам заниматься делом.

— Я все прекрасно понимаю и согласна с тобой, Мигель.

— Знаю, но ты сейчас в Париже с Руком, и я стараюсь сделать все возможное, чтобы испортить тебе отпуск. Послушай, может, мне подраться с Айронсом, пусть он меня тоже отстранит, тогда мы с Лорен сможем съездить куда-нибудь развлечься. В Атлантик-Сити сейчас проходит фестиваль Элвиса. Я бы там исполнил несколько песен…

— Ну что ж, прежде чем ты побежишь надевать костюм из золотой фольги, мне нужно, чтобы ты для меня кое-что выяснил. — Хит потребовала, чтобы он пообещал хранить все в тайне, и кратко изложила ему новости насчет Тайлера Уинна, своей матери и Николь.

После того как Каньеро в третий раз пробормотал «Твою мать…», она сказала:

— На Уинна напали за день до убийства Николь. Мне нужно, чтобы ты связался с таможней и аэропортами и проверил пассажиров, прибывших в прошлую среду из Парижа в аэропорт Кеннеди или в Ньюарк. Не забудь рейсы с пересадками через Лондон, Франкфурт и так далее. Проверь пассажиров по базе данных на предмет предыдущих арестов за нападения или незаконное хранение оружия. Подключи Интерпол.

— Ты думаешь, это может быть тот же самый убийца?

— Я не знаю, что я думаю, но есть вероятность, что эти заказы выполнял один и тот же человек, так что мы должны все проверить. Третье убийство, конечно, совершено другим оружием… Возможно, киллер заколол Николь потому, что не смог провезти в самолете пистолет.

— Ага, а в Нью-Йорке просто невозможно достать пушку, — усмехнулся детектив Каньеро. — Но я этим займусь.

Откашлявшись, он добавил:

— А теперь, к сожалению, я должен сообщить тебе не слишком приятную новость.

— Валяй.

— Это насчет перчатки.

— Никаких отпечатков?

— Хуже. Никакой перчатки.

— Что?

— Только что из лаборатории позвонил капитан Айронс. Он отправился туда утром, чтобы потребовать немедленных результатов, но она каким-то образом пропала.

Никки молчала так долго, что он спросил:

— Детектив Хит, вы меня слышите?

Она произнесла лишь:

— Каким-то образом?

Вернувшись в номер и услышав эту историю, Рук повторил «Каким-то образом?» с тем же оттенком недоверия в голосе.

— По-моему, «каким-то образом» — это не ответ. Мне кажется, разгадка скорее кроется в «какой-то личности».

— Опять ты завел свою пластинку.

— Опять ты не даешь мне высказаться.

— Я знаю, что ты сейчас с пеной у рта примешься рассуждать о Зоне пятьдесят один.[111]Рук, ты хоть раз можешь поступить так, как принято в полиции, и порассуждать о конкретных, четко доказанных фактах вместо диких предположений?

— Хочешь обсудить факты, Никки? Отлично, превосходно. Тогда скажи мне, как часто исчезает без следа ключевая улика при расследовании громкого дела? — Она молча смотрела на него. — Хорошо, забудем об этом вопросе. Но ты же не будешь отрицать, что сейчас дело особенное. От него за версту несет шпионскими играми.

— Или непрофессионализмом.

— Когда я слышу это слово, мне вспоминается только один человек. Железный человек.

— Думаю, что придется подождать возвращения в Нью-Йорк, тогда я и смогу это выяснить.

Она развернула один из принесенных Руком сэндвичей — багет с сыром и ветчиной. Но Рук был слишком возбужден, чтобы есть. Откусив всего кусочек, он отложил свою порцию и принялся расхаживать по комнате. Никки, заметив, как он яростно стучит по экрану айфона, сказала:

— Надеюсь, что ты сейчас играешь в слова с Алеком Болдуином. Оставь свои шпионские штучки.

— Я забыл о перчатке — на время. Я хочу восстановить старые связи.

— Зачем?

— Возможно, тебе нравится вольное обращение с фактами, — заявил он, поддразнивая Никки ее же собственными словами. — Но как журналист, удостоившийся за свои разоблачительные статьи не одной, а двух Пулицеровских премий…

— Двух, говоришь? — переспросила она, откусывая кусок сэндвича.

— …Я люблю проверять факты через независимые источники. Ага, нашел! — воскликнул он.

— Итак, мистер Вудворд — или вы мистер Бернстайн?[112]— что собираетесь проверять?

— Я хочу подтвердить то, что Тайлер Уинн рассказал нам о своей работе на ЦРУ и сети «Няньки», агентом которой была твоя мать. Мне лично все, что он сообщил, показалось вполне логичным. Но вообще-то я почувствовал, что он как будто пытается оправдаться. Не знаю, заметила ты это или нет.

— У меня возникала такая мысль. И кто же поможет тебе проверить правдивость этой истории?

— Мой старый информатор, работающий под глубоким прикрытием; я познакомился с ним, когда собирал материал для чеченской статьи в «First Press». Его зовут Анатолий Киже. Совершенно невероятный парень. Прямо из фильма «Шпион, выйди вон!».[113]Русский разведчик старой школы, сейчас сотрудник СВР — то есть Службы внешней разведки, так теперь называет себя КГБ. Все меняют имидж. КГБ, «KFC»…

— Рук.

— Прошу прощения. Так вот, мой друг Анатолий живет здесь, в Париже, и если кто-то и может знать что-то о Тайлере, твоей матери и об этой их сети, так это он. На самом деле он, возможно, даже сумеет пролить свет на тайну, которую Тайлер Уинн, мир праху его, так бестактно унес с собой на тот свет.

— Ну, хорошо. Предположим, что этот человек из КГБ…

— Из СВР.

— …все знает, но зачем ему рассказывать это тебе?

— Затем, что во время моего пребывания здесь, в Париже, мы с Анатолием… как бы это сказать… немало времени провели в местных барах. Мы были закадычными приятелями. — Рук скрестил два пальца, затем нажал на кнопку «позвонить». — До сих пор я вспоминаю его каждый раз во время похмелья.