в которых он намеревался прокатить своих сестер и тетушек, проехали по нему. Царь-мальчик также страдал цингой, ему было трудно ходить, так что церемонию приведения к присяге высших чинов он провел сидя в кресле. Федор с детства был под наблюдением врачей, а многочисленные сестры и тетки окружили его своим вниманием. С годами эта зависимость только укреплялась. Вместе с тем Федор был умным и хорошо образованным юношей. Он считался учеником известного мыслителя Симеона Полоцкого, который до своей смерти в 1680 году имел большое влияние на молодого царя. Федор обладал знаниями по широкому спектру гуманитарных дисциплин (богословию, философии, риторике, поэтике), владел латинским и польским языками, увлекался стихосложением, церковным пением и музыкой. Ему передалась наследственная страсть к книге, в обширной отцовской библиотеке Федор мог заниматься часами. По его распоряжению во дворце была открыта типография, где он мог печатать любые произведения, отдавая предпочтение трудам учителя — Симеона Полоцкого. Молодой царь покровительствовал живописцам, мастерам оружейного и прикладного искусства, архитекторам, являясь сам автором чертежей некоторых построенных зданий. Свою любимую загородную резиденцию, село Воробьеве, Федор всячески обустраивал, разбивал там сады, рыл пруды. По своим пристрастиям царь Федор был близок к плеяде русских политических деятелей-западников второй половины XVII века: А. Л. Ордину-Нащокину, А. С. Матвееву, князю В. В. Голицыну. При нем в жизни русского двора усилилось влияние польских традиций, этикета, моды. Объяснить это можно тем, что западные веяния обычно приходили в Россию через Речь Посполитую, славянское государство, да и Симеон Полоцкий долгое время там жил и учился.

Выяснив, кем был царь Федор Алексеевич, перейдем к обстоятельствам его первой женитьбы. Поскольку молодой государь был рожден от первого брака царя Алексея Михайловича, постольку при нем усилилась партия его родни по матери — Милославских. Последние позаботились о том, чтобы от всех государственных постов был отлучен глава противной партии Нарышкиных, боярин Артамон Сергеевич Матвеев. Мало того, последнего даже отправили в ссылку. Вдовствующая царица Наталья Кирилловна (Нарышкина) и ее сын, царевич Петр, были удалены от царского двора. Казалось, царя Федора целиком подчинила своему влиянию партия Милославских.

Но довольно неожиданно в 1679 году всевластию хитрого царедворца, двоюродного дяди государя боярина Ивана Михайловича Милославского, «со товарищи» пришел конец. Решила все женитьба царя Федора Алексеевича. Слабый телом юноша обладал сильным духом и твердым характером. Он сам выбрал себе невесту, Агафью Семеновну Грушецкую. Милославские же прочили ему иную партию. Боярин Иван Михайлович пытался оклеветать Агафью в глазах царя. Но Федор не только настоял на своем выборе, но и подверг опале двоюродного дядю и все его окружение. Милославские потеряли свое влияние при дворе. Царь Федор приблизил к себе незнатных, но преданных, умных и энергичных дворян — И. М. Языкова, А. Т. и М. Т. Лихачевых, — на которых он и опирался все свое последующее царствование.

Агафья Семеновна Грушецкая происходила из небогатого и незнатного дворянского рода, выехавшего в Русское государство из Польши. Возможно, полонофилия Федора Алексеевича как-то повлияла на выбор невесты. Свадебная церемония прошла исключительно скромно. Таково было желание государя. Но, как и положено, на торжественное одеяние расходов не жалели. Шубы молодой царицы были сшиты из дорогой шелковой материи, подбитой мехом: одна красная с серебряными, позолоченными бляхами, украшенными жемчугом, а другая серебряного цвета с золотым узором. В качестве домашней одежды Агафье пошили «телогрею» из зеленой тафты с красной «подпушкой», украшенную спереди шнурами и семнадцатью пуговицами. Очевидно, «телогреи» царица любила, она даже велела нашивать на них «узорочные» кружева. Украшались и покои государыни. Так, в конце 1680 года комнаты были обиты сукном. На это дело пошло сто шестьдесят аршин материи. В мае 1681 года проводился ремонт хором Агафьи Семеновны: было увеличено количество свай, сделаны каменные «подклеты», у каменных хором — крыльцо, а у каменных переходов — крыша и перила. Для этого отпущено пятнадцать тысяч кирпичей, шестьдесят бочек извести, сто восемьдесят возов песку, двести «аршинных» камней и триста сорок пудов железа.

С осени 1680 года Агафья была беременна. В мае 1681 года начали потихоньку готовить «приданое» для малютки. Из красного бархата, обшитого серебряным галуном, «скроен свивален». Пошиты: «одеяльцо дитячье» из красной с золотыми узорами материи, подбитое соболями, красные же атласная «подушечка» и «наволока на дитячью перинку». «Дитячья колыбель» была обита также красной с золотыми узорами материей. Судя по цвету «приданого», царская чета ожидала рождения мальчика. Но случилось непоправимое несчастье: 14 июля 1681 года при родах Агафья умерла. Родившийся младенец, нареченный Ильей, пережил мать только на шесть дней.

Очевидцы отмечали, что смерть жены и младенца стала для царя Федора подлинной трагедией. Физически он буквально угасал. Если бы не пристальное внимание к делам государственного управления, которые как-то отвлекали от горя, Федор мог бы весьма скоро последовать за своей семьей в мир иной. Часть придворных полагала, что двадцатилетнему царю нужно снова вступить в брак. Особенно на этом настаивали фавориты — Языков и Лихачевы. Ведь находиться у власти они могли только при Федоре. С его бездетной кончиной при любом раскладе политических сил им пришлось бы уйти на вторые роли, а то и угодить в опалу. Расчет был на то, что Федор Алексеевич, женившись, может произвести на свет мальчика. А он, как наследник по прямой линии, даже будучи младенцем, по старомосковской традиции имел бы преимущественные шансы занять престол. Только в этом случае фавориты Федора могли рассчитывать на сохранение своего влияния при дворе в полном объеме. Кроме того, они помнили о недавнем положительном опыте второй женитьбы царя Алексея Михайловича. Он также весьма скорбел по поводу кончины царицы Марии Ильиничны, но не просто воспрянул духом, а переживал как бы вторую молодость, женившись на Наталье Кирилловне Нарышкиной, проведя в любви последние пять лет жизни и став отцом царевича Петра (будущего Петра Великого) и царевны Натальи. Другая часть придворных полагала, что брак слабеющего телесно Федора только приблизит его кончину.

Милославские хотели перехватить инициативу и предложили в невесты Прасковью Салтыкову. Однако царские фавориты не желали восстановления влияния этой партии на царя. Они представили Федору, твердо решившему жениться, другую невесту, на которой царь и остановил свой выбор. Свадьба состоялась 15 февраля 1682 года.

Новой царицей стала четырнадцатилетняя Марфа Матвеевна Апраксина. Она была свойственницей государева любимца боярина Ивана Максимовича Языкова. Но одновременно маленькая государыня являлась крестницей опального главы партии Нарышкиных боярина А. С. Матвеева. Этим ловко устроенным ходом фавориты Федора не только еще более усилили свое влияние, но и сблизились с Нарышкиными. Марфа Матвеевна сразу же начала «хлопотать» о возвращении Матвеева из ссылки. Однако обида на него царя