— Я впервые его встретила сегодня, — сказала Ольга.

— Значит, либо ты врешь, малышка, либо у моего друга вспыхнула большая новая страсть, — говорил охранник. — У него тут была малышка, Элен несравненная. Он как шальной становился, из внешней охраны во внутреннюю ушел, а во внешней бабки чуть ли не в два раза побольше. И все стоял, как изваяние, на нее, как на богиню, пялился, это на девку-то из стриптиза! — Он расхохотался.

— Заткнись! — зло произнесла Ольга.

— А, ну я говорю, новая страсть. Но ты не волнуйся, он ту кралечку быстро разлюбил. Я ему говорю, что так? Сверг с пьедестала? — продолжал рассказывать Волк, неверно поняв ее слова. — А он мне: на пьедесталах таких не бывает, чтобы ни о чем, кроме денег, баба думать не могла. Ну, это я своими словами передаю — Тигр у нас с образованием, он так скажет, что потом и повторить трудно. А что большой интерес у него к тебе, я вот как понял: ну меня он одолел, хоть и с трудом, я выпил, но сил на мне он много потерял, потом еще пять человек. А вот Артур, они с ним одной силы будут. И по всем правилам, Артур должен был с тобой трахаться пойти. Тигр невозможное сделал, я же понимаю в этом деле, думал, у него вены полопаются от напряжения. Это все неспроста, — говорил он, но тут же выскочил из машины, оставив открытой дверцу. — Эх, черт, мне это совсем не нравится.

Ольга видела, как одновременно со звоном разбитого стекла сквозь стеклянную дверь вылетел парень, следом за ним бежал Игорь. Он тяжело дышал и склонился над лежащим на снегу. Вдруг парень слегка приподнялся на локте и быстрым, незаметным движением сделал, видимо, подсечку — Игорь свалился рядом с ним. Затем оба вскочили — пружинисто, ловко, словно шла тренировка, а не жестокая драка, и стали, покачиваясь, прыжками наскакивать друг на друга, изредка нанося короткие, отточенные удары руками.

— Это он с кем? — спросила Ольга, высунувшись из машины.

— С Артуром какого-то черта не поделил… Эх, говорю, роковая ты бабенка. Теперь директор его ни за какие деньги обратно не возьмет. Он там с ним чего-то грызся, потом с Артуром начал отношения выяснять. Я думал, попетушатся и разойдутся, не понял даже, зачем он меня к тебе послал. Дьявол! — Он увидел, как Артур, подпрыгнув, ударил Игоря ногой в грудь и как Игорь, поскользнувшись на льду, припорошенном снегом, упал на разбитое стекло.

— Ты лучше сматывайся, крошка, тут сейчас хуже разборки пойдут, — сказал Волк и бросился Игорю на помощь.

Ольга видела, как из клуба выбегают мужчины, и кто-то принимает сторону Игоря, кто-то Артура.

Она могла свободно выйти из машины, но помедлила. Для ее дальнейшего плана ей нужен был адрес Игоря. Она открыла панель на щите управления, долго просматривала бумаги, наконец нашла записную книжку. На первой странице были написаны имя, отчество, фамилия владельца. Она их и так знала — Игорь Михайлович Дегтярев. И был номер телефона. Она быстро переписала его, мало надеясь, что телефон окажется верным, — книжка была потрепанной, старой, а Игорь снимает жилье, мог вполне и переехать. Положив книжку обратно, она выскользнула из машины, стараясь оказаться незамеченной, но мужчины были поглощены дракой. Она остановила ближайшее такси, сказала свой адрес и тут только обнаружила, что все еще сжимает в руке банкноты, которые дал ей Игорь. Пятьсот долларов.

«Хорошо зарабатывают проститутки за одну ночь, — подумала она. — Вернее, хорошо он оплачивает проституток. Как я могла любить его раньше? Сволочь, беспринципный подонок, бабник, хулиган!» О постельной сцене нужно было забыть как можно скорее. У Ольги полыхало лицо, она была противна сама себе. По дороге она сняла парик, вынула линзы, чтобы не испугать обитателей коммуналки. В коридоре, удивившись ее виду, но промолчав по этому поводу, Ольгу встретила Вероника Петровна.

— Вам звонят через каждые пять минут. Какая-то девушка, мы все уже забегались брать трубку, — выговаривала она Ольге.

— Извините, — сказала Ольга.

Телефон им провели моментально, лишь только в квартиру въехала Рита.

— Ну вот опять.

Ольга подняла трубку.

— Преображенская, наконец-то. А это Синди, то есть Вика, — простонала в трубку Вика. — Тут такая буча поднялась… А все ты… Меня директор к себе таскал, спрашивал, не я ли настучала насчет турецкого борделя? Я, конечно, в слезы: как вы могли подумать, Григорий Александрович, побойтесь Бога, на меня наговаривать. Он нахмурился, сказал: «Узнаю, что ты, тебя мать родная не признает». — Вика всхлипнула. — Олечка, мы же подружками были не разлей вода, в одном городе соплячками росли. Тебя наверняка найдут, хотя я им твой адрес и не давала, не сказала, что ты и Агата — одно лицо. Тогда б уж и мне крышка, и тебе. Но, Оленька, услуга за услугу. Когда они тебя поймают и пытать начнут, ты им мое имя не называй. Я ни при чем. Я же тебе хотела лучше сделать, когда рассказала, что Ритка в Турции проституткой работает.

Из комнаты, ахнув, вылетела Вероника Петровна. Умненький Мишенька провел от основного телефона в их комнату трубку и подслушивал разговоры. Этот разговор подслушала его мама.

Ольга пошла к себе, а Вероника Петровна бросилась к телефону. Ольга закрыла дверь, но до нее все равно доносился крик Вероники Петровны.

— Оксана? — звонила она, по-видимому, Олиной квартирной хозяйке Оксане Леонидовне. — Оксанка, я такое тебе скажу! Кому ты комнату сдаешь! Хорошие девочки? Одна в Турции проституткой работает, другая в мафии. Ей сообщница звонит, говорит, если пытать начнут, ты им ничего не говори! А если и нас всех начнут! У меня Мишенька! — Она долго что-то слушала, потом заглянула в комнату Ольги.

— Олечка, тебя Оксана Леонидовна к телефону просит, — елейным голосом сказала она.

— Ольга, ты извини, но мы срок не обговаривали, сколько времени ты будешь у меня комнату снимать, — сказала Оксана Леонидовна.

— Разве у вас претензии ко мне? — усмехнулась Ольга.

— Нет, претензий никаких нет, Оленька, что ты, — по-доброму сказала хозяйка. — Просто ко мне родственница приезжает, ей где-то жить нужно, ты срочно комнату освободи.

— Но ведь обычно за месяц предупреждают, — сказала Ольга.

— Олюшка, она как снег на голову свалилась, не взыщи, завтра за ключами зайду, — сказала хозяйка и повесила трубку.

— Вещи пока можешь у меня оставить, — сказал сердобольный дядя Коля, которого Оля никогда не обижала.

— Пропьет, — шепнула Мишенькина мама, словно не она была виновницей Олиного выселения.

Ольга перетащила вещи в комнату дяди Коли, собрала себе сумку, позвонила по телефону, списанному у Игоря из книжки. Телефон щелкнул без гудков, на телефонной станции что-то не сработало, и Ольга вклинилась в чужой разговор.

— Одолжи мне около двух тысяч долларов, — голос принадлежал Игорю, в этом Ольга никогда не смогла бы ошибиться.

— Какие проблемы, старик, я знаю, что ты вернешь, — сказал другой. — Ты можешь подождать два дня?

— Если можешь, завтра, Леня. Утром я улетаю в Турцию, — сказал Игорь.