ушей декана. Просто это случилось раньше, чем предполагалось, и взваливать всю вину на плечи девушки не стоило. Писать Ксюше сообщение с извинениями и звонить он принципиально не стал, посчитав это трусостью. Если уж он в глаза ей нагрубил, точно так же попросит и прощения. Только встретиться с ней быстро не получилось. Осознание дурости своего поступка пришло лишь через сутки, в его груди что-то сжималось, стоило взгляду упасть на молчащий телефон, пустую чашку, из которой любила пить чай Ксюша, или забытый ею шарф. Но бежать через все общежитие к ней в комнату среди ночи было верхом идиотизма.

На следующий день довольная жизнью Образцова плотно насела на него со своими методичками и не приняла никаких возражений:

— Ваше увольнение через пару месяцев – еще не повод делать свою работу спустя рукава.

— А вас такое положение вещей только радует, не так ли? – не удержался Аверин от ответной колкости.

— Не стану скрывать очевидное, – откровенно ответила женщина. – Не находите, какая нелепая ирония судьбы? А у вас могло быть всё.

Естественно, она намекала на отношения с ней. Скрипнув зубами и плотно сжав губы, чтобы не нагрубить язве, Алексей несколько раз глубоко вздохнул для успокоения и, натянув на губы улыбку, резко отбрил надоеду:

— Я не намерен это обсуждать.

А когда вернулся домой после бесполезных посиделок подле Образцовой в библиотеке, к нему потоком хлынули студенты, поэтому встреча с Ксюшей вновь накрылась медным тазом. Встретиться с ней представилась возможность только на следующий день, сразу после пар, у стен общежития. Глубоко вздохнув, заставив себя забыть об окружающих, Алексей вышел из тени деревьев и замер на узкой дорожке. Ксюша медленно шла рядом с подругой, которая, активно жестикулируя, что-то рассказывала. Стайка девушек, идущих чуть впереди, постоянно на них оглядывалась, а по их шепоткам и ехидным улыбкам без труда можно было понять, о чем разговор.

Ксения прекрасно их слышала, хотя прислушиваться не приходилось, она и без того знала про новый слух, который сотряс университет: Аверин бросил свою студентку, чтобы сохранить должность. Но как только они приблизились к общаге, смешки резко прекратились и повисло странное молчание. Ксюша подняла голову и буквально в двух шагах от себя наткнулась взглядом на высокую фигуру преподавателя, смотрящего на нее в упор. Девушка замерла, почувствовав резкую боль в груди, словно ее ударили в солнечное сплетение; дыхание перехватило, а щеки опалило жаром. Перед глазами все поплыло — то ли от волнения, то ли от внезапно нахлынувших слез, и как сквозь вату она услышала его голос:

— Нам нужно поговорить.

— Опять? – потеснила ее плечом боевая подруга. – Может, пойдешь уже лесом?

— Это, я так понимаю, группа поддержки? – без тени смущения, с открытой улыбкой поинтересовался Алексей.

— Типа того, – скрестила руки на пышной груди Юля, но от ответной улыбки удержаться не смогла.

— Не волнуйся, я пришел с миром. А если снова посмею обидеть твою подружку, можешь кинуть в меня кокос.

Ксения поджала губы, чтобы не прыснуть истеричным смехом, а Юля лишь недоуменно сдвинула брови и покачала головой. Взяв Ксюшу за локоток, мужчина повел ее к противоположному крылу здания, за которым притаилась его белая машина. Он здраво рассудил, что поговорить на улице им не удастся из-за любопытных студентов, и оказался прав, потому что те без какого-либо стеснения толпились на пороге общежития и бессовестно на них глазели. Оказавшись вдали от людских глаз, Алексей остановился подле машины и развернул к себе девушку. Та с замиранием сердца воззрилась на него сквозь темные стекла очков и дрожащими от еле сдерживаемых слез губами спросила:

— Что ты хотел?

Сосредоточенно рассматривая юное лицо, мужчина не спешил с ответом. Он провел большим пальцем по искусанным припухшим губам, горящим жаром щекам, затем поддел очки, чтобы увидеть любимые глаза. Веки были припухшими от постоянных слез, а бездонные зеленые озера подозрительно блестели, грозя новыми солеными потоками. Обхватив ладонью затылок с тугой косой, Алексей облизнул губы и наконец произнес:

— Я соскучился.

Услышав такой ответ, Ксюша растерялась. Любимый был очень близко. Хотелось снова погрузиться в его запах и тепло тела, забраться в объятия и спрятаться там от сурового мира. Поддавшись чувствам, Ксюша отпустила себя и позволила слезам покатиться из глаз. Аверин тут же крепко прижал к себе девушку и обнял.

— Прости меня, солнышко. Прости, что обидел и оставил одну.

Ксюша тихо плакала и цеплялась за мужские плечи, чувствуя, как холод, сковывающий все эти дни, постепенно ее отпускает. Широкие ладони гладили спину и волосы, теплые губы целовали висок, горячий шепот обжигал ухо:

— Прости меня. Только не плачь.

Прижимая к себе любимую девушку, подрагивающую всем телом, Алексей краем глаза уловил какое-то движение и обернулся. Проходящие мимо студенты пристально их рассматривали, некоторые выглядывали из-за угла, а другие имели наглость даже снимать их на телефоны. Зло выругавшись, мужчина отстранил от себя ничего не соображающую девушку, открыл дверь машины и бесцеремонно впихнул ее в салон. Обойдя авто, сам уселся внутрь, завел двигатель и ударил по газам, желая скрыться подальше от любопытной, жаждущей хоть какой-нибудь сенсации толпы. Ксюша всхлипывала, глядя на свои руки, сцепленные на коленях, нежные щеки покрывали слезы, из носа также текло. Леша достал из бардачка пачку салфеток и передал ей. Девушка глубоко дышала, стараясь успокоиться, и активно орудовала бумажными платочками.

— Ты… ты… ты… – пыталась что-то вымолвить Ксюша, но сделать этого не получалось из-за бушующих в груди чувств.

Все это время без него она боролась с желанием позвонить Леше или подкараулить у комнаты, написать сообщение или вообще заявиться на кафедру, чтобы раз и навсегда прояснить ситуацию. Чтобы этого не сделать, она даже позволила себе прогулять все пары на следующий день. Она лила слезы и ждала, когда Аверин успокоится и соизволит позвонить, но этого не происходило. Видя мучения подруги, Юля была готова на кардинальные меры, и Ксюше лишь чудом удавалось сдерживать ее воинственность. В груди все разрывалось от боли и обиды. Она не могла поверить, что человек, так ласково смотрящий на нее при встречах, шепчущий нежные слова на ухо, страстный и откровенный в постели, способен в одно мгновение отвернуться от нее и забыть. Она надеялась, что и ему нелегко далось их расставание, но, исходя из ситуации, получалось обратное. От этого было еще больнее. А стоило ей вновь оказаться в университете, как пребывание в