по мощенным булыжником улочкам и по лавандовым полям. Возвращалась с букетами сушеной лаванды, раскладывала их на кухонном столе в кемпинг-каре. Она побродила по маленькому рынку в Моссе и принесла овощи всех цветов. Они вновь заговорили о браке только на второй день, когда пили чай на обочине этого узкого, такого безлюдного шоссе. Эмиль сказал:

— Завтра пойдем в мэрию.

И Жоанна поняла.

—

В это утро они идут вдвоем под палящим солнцем к деревне, окруженной крепостными стенами. Они рады, что мэрия открыта. Они не знают, какой сегодня день. Боялись, что воскресенье. В холле Жоанна надолго останавливается перед стойкой с проспектами. Служащая за конторкой наконец теряет терпение, видя, что они не подходят, и прочищает горло.

— Добрый день. Я могу вам помочь?

Жоанна вздрагивает. Эмиль делает ей знак следовать за ним, и вот уже они оба у стойки ресепшена.

— Добрый день.

Голос у Эмиля слегка сел.

— Мы… Мы пришли к вам, потому что хотим пожениться.

Он сказал это странным голосом, глухим голосом, показавшимся ему чужим. Служащая мэрии задерживает взгляд на их походном облачении.

— Вы жители коммуны? — спрашивает она довольно нелюбезно.

Отвечает Жоанна, что удивляет Эмиля:

— Нет. Мы проездом.

Женщина издает странный звук, прищелкнув языком о нёбо.

— В таком случае это невозможно.

Молчание повисает в чересчур большом и холодном холле мэрии.

— А, — вырывается у Эмиля.

Служащая качает головой.

— Брак может быть зарегистрирован только по месту жительства как минимум одного из супругов.

Они быстро, досадливо переглядываются. Им и в голову не приходило, что это может стать проблемой. Эмиль не знает, что ответить. Жоанна переминается с ноги на ногу. Она пытается объяснить:

— Дело в том, что мы много путешествуем. Мы… Мы, собственно, нигде постоянно не живем.

Служащая поглубже усаживается в кресле с понимающим видом.

— Ясно. В таком случае… дайте-ка я посмотрю…

Она поворачивается в кресле на колесиках, встает и идет к большому шкафу у стены. Достает толстую папку и кладет ее на стойку.

— Простите, секундочку…

Оба поспешно кивают. Они смотрят, как она извлекает из папки упакованный в прозрачный пластик листок, следят за ее бегающими по строчкам глазами, за ее губами, которые поджимаются, потом растягиваются в удовлетворенной улыбке.

— Вот, — говорит она наконец. — Готово. Я нашла.

Они ждут, не сводя с нее глаз.

— Для заключения брака необходимо либо постоянное, либо временное проживание в коммуне.

Они неуверенно переглядываются, еще мало что понимая.

— В том случае, если коммуна является местом вашего временного проживания, необходимо, чтобы как минимум один из супругов проживал в ней больше месяца.

Она кладет листок на стойку, смотрит на них обоих. Жоанна морщит нос. Она задумалась. Эмиль почесывает подбородок. Он всегда так делает, когда нервничает.

— Место временного проживания, — выговаривает он наконец. — Что это значит?

— Это значит, что вы здесь живете.

Она, кажется, принимает его за идиота или ужасного тугодума.

— Мы в кемпинг-каре, — сообщает он.

— Боюсь, что в таком случае это не работает.

Служащая мэрии ждет реакции с его стороны. Он бормочет невнятный ответ:

— Ладно… Хорошо… Мы посмотрим…

Она кивает.

— Если вы решите поселиться здесь и пожениться, надо заранее предупредить мэрию. В мэрию необходимо подать досье с приложением определенных документов. Мы должны опубликовать оглашение и вывесить его в мэрии на десять дней. Пожениться вы сможете только на одиннадцатый день. Не забудьте об этом, если решите пожениться здесь.

Эмиль снова чешет подбородок.

— Документы, то есть…

— Оригинал и ксерокопия удостоверения личности, подтверждение проживания, то есть какой-нибудь счет, информация о свидетелях и их документы и полная копия ваших свидетельств о рождении. Это все.

Он опять начинает чесать подбородок.

— Насчет свидетелей…

Она сразу понимает еще не заданный вопрос.

— У вас их нет?

Оба одновременно качают головой. На этом этапе служащая уже не удивляется. Она, должно быть, принимает их за парочку маргиналов.

— Нужно как минимум двое. Служащим мэрии разрешается быть вашими свидетелями.

В холле мэрии снова повисает молчание. Служащая читает облегчение на их лицах. Теплый сквозняк проносится по холлу, когда за их спиной открывается стеклянная дверь. Входит сгорбленная старушка. Ее шаги гулко стучат по плиткам пола.

— Это все, месье-дам? — спрашивает служащая.

Оба кивают.

— Да. Отлично. Спасибо.

— Спасибо вам. До свидания.

— До свидания.

Они спускаются по улочкам медленнее, чем поднимались. Оба немного обескуражены тем, что услышали.

— Что будем делать? — спрашивает Эмиль.

Личико Жоанны выныривает из-под шляпы, когда она поднимает к нему голову.

— Надо будет где-то поселиться на месяц. Снять меблированную квартирку, все равно что…

— Да…

— Здесь или в другом месте.

Он по-прежнему немного обескуражен. Для него все слишком сложно. Жоанна воспринимает это куда легче. У нее воздушный шаг, почти беззаботный вид.

— Если придется поселиться надолго в одном месте, надо, чтобы нам там было хорошо, — добавляет она.

— Да…

— Смотри, что я взяла в холле…

Она протягивает ему проспект с заголовком «Эус. Одна из самых красивых деревень Франции. Является памятником старины». На фотографиях старинная деревня, состоящая из узеньких каменных улочек, прилепившаяся к склону горы, окруженная богатой пестрой растительностью. Выглядит великолепно. Еще лучше, чем Моссе.

— Где это? — спрашивает он.

— В пятнадцати километрах.

— Ты хочешь поселиться там?

Жоанна пожимает плечами.

— Еще не знаю…

Она сдвигает шляпу, сползшую на лоб.

— Но я хочу посмотреть, как мы будем там себя чувствовать.

— Хорошо. Поедем посмотрим.

24 июля

Рено,

новый этап на нашем пути. Сегодня мы покидаем Моссе и отправляемся в деревню под названием