Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Известно ли вам лично, что они были там знакомы?
– Нет.
– Мой коллега уверил нас, что докажет факт их встреч.
– Возможность их встреч, – поправил неторопливый низкий голос.
– Пусть так. Были у вас, сэр, основания предполагать, что они воспользовались такой возможностью?
– Не было.
– Встречали вы мистера Крума на Цейлоне или хоть слышали о нём?
– Нет.
– Когда вам впервые стало известно о существовании этого джентльмена?
– В ноябре прошлого года здесь, в Лондоне, я видел, как он выходил из дома, где остановилась моя жена, и я спросил у неё, как его зовут.
– Она пыталась это скрыть?
– Нет.
– И больше вы с этим джентльменом не встречались?
– Нет.
– Почему вы сочли его именно тем человеком, который может послужить вам предлогом для развода?
– Я возражаю против такой постановки вопроса.
– Что ж, тогда поставим его по-другому: почему именно этот джентльмен привлёк к себе ваше внимание как возможный соответчик?
– Потому что я кое-что слышал о нём на пароходе, с которым возвращался в ноябре из Порт-Саида на Цейлон. Это было то же самое судно, на котором моя жена и соответчик плыли в Англию.
– Что же вы слышали?
– Что они проводили всё время вместе.
– Довольно частое явление в плавании, не так ли?
– В пределах благоразумия – да.
– Вам это известно по собственному опыту?
– Насколько помнится, нет.
– Что ещё побудило вас возыметь подозрения?
– Стюардесса сказала мне, что видела, как он выходил из каюты моей жены.
– В какое время? Днём или ночью?
– Перед самым обедом.
– Вам по долгу службы, наверно, не раз приходилось совершать поездки морем?
– Да, много раз.
– И вы не замечали, что пассажиры частенько заходят друг к другу в каюты?
– Замечал.
– Это всегда наводило вас на подозрение?
– Нет.
– Не вправе ли я пойти дальше и заключить, что раньше у вас в таких случаях никогда не возникало подозрений?
– Нет, не вправе.
– Вы по природе человек подозрительный?
– Не нахожу.
– Или, что называется, ревнивый?
– Не сказал бы.
– Намного вы старше вашей жены?
– На семнадцать лет.
– Тем не менее вы не в таких годах, чтобы не знать, как непринуждённо и почти не считаясь с разницей полов держатся друг с другом молодые люди и женщины наших дней?
– Если вас интересует мой возраст, то мне сорок один.
– То есть практически вы принадлежите к послевоенному поколению?
– Я воевал.
– Тогда вам, вероятно, известно, что многое, считавшееся до войны подозрительным, давно уже не рассматривается как таковое?
– Мне известно, что теперь ко всему относятся легко и просто.
– Благодарю вас. Скажите, случалось ли вам подозревать в чем-нибудь вашу жену до того, как она покинула вас?
Динни подняла глаза.
– Не случалось.
– И тем не менее такого ничтожного обстоятельства, как то, что соответчик вышел из её каюты, оказалось достаточно, чтобы вы установили за ней наблюдение?
– Да. Кроме того, они всё время на пароходе проводили вместе, и я своими глазами видел, как он выходил в Лондоне из дома, где она остановилась.
– Говорили вы ей, будучи в Лондоне, что, если она не вернётся к вам, все последствия лягут на неё?
– Едва ли я мог употребить подобные выражения.
– А какие же вы употребили?
– Я сказал ей, что она имеет несчастье быть моей женой и поэтому не может вечно оставаться соломенной вдовою.
– Тоже не слишком изящный оборот, правда?
– Допускаю.
– Итак, вы стремились воспользоваться любым предлогом и любым её знакомством, чтобы освободиться от неё?
– Нет, я стремился вернуть её.
– Невзирая на ваши подозрения?
– В Лондоне у меня ещё не было подозрений.
– Остаётся предположить, что вы дурно обращались с ней и намеревались освободиться от брачного союза, унижавшего вашу гордость.
Неторопливый низкий голос вставил:
– Протестую, милорд.
– Милорд, поскольку истец признал…
– Согласен, мистер Инстон, но кто из мужей не совершает поступков, за которые потом хочется извиниться?
– Как угодно вашей милости… Во всяком случае, вы распорядились установить наблюдение за вашей женой. Когда именно?
– Как только вернулся на Цейлон.
– Сразу же?
– Почти.
– Это не свидетельствует о горячем желании вернуть её. Не правда ли?
– После того что мне рассказали на пароходе, мои намерения решительно изменились.
– Ах, на пароходе. А ведь выслушивать сплетни о своей жене не очень красиво. Вы не находите?
– Нахожу. Но она отказалась вернуться, и я должен был внести ясность в положение вещей.
– Всего спустя два месяца после её ухода от вас!
– Прошло уже больше двух месяцев.
– Но меньше трёх. Мне кажется, вы просто вынудили её покинуть вас, а затем использовали первую же возможность застраховать себя от её возвращения.
– Неправда.
– Хорошо, допускаю. Скажите, вы обратились в сыскное агентство до отъезда из Англии на Цейлон?
– Нет.
– Вы можете подтвердить это под присягой?
– Да.
– Как же вы вошли с ним в контакт?
– Я поручил сделать это моим поверенным.
– О, так, значит, до отъезда вы беседовали с вашими поверенными?
– Да.
– Невзирая на то, что у вас ещё не было подозрений?
– Когда человек уезжает так далеко, он должен побеседовать со своими поверенными. Это естественно.
– Вы беседовали с ними о вашей жене?
– И о ней и о других делах.
– Что же вы сказали им о вашей жене?
Динни опять подняла глаза. Ей было всё омерзительнее видеть, как травят человека, пусть даже её противника.
– По-моему, я сказал только, что она остаётся здесь у своих родителей.