Он почти не сомневался, что Карл откажется: либо просто из упрямства, либо из желания и здесь продемонстрировать свое превосходство. У него даже не было темных очков; глаза он прикрывал своим альбомом.

К немалому удивлению Дункана, Карл послушно двинулся за ним в желанную тень северного края башни. Заурядная перемена освещенности почему-то выбила его из колеи.

— Я пытался объяснить тебе, что хочу всеми силами избежать лишней шумихи и на Земле, и на Титане, — продолжал Дункан, когда они выбрали место и остановились. — Поверь мне: у меня нет никаких личных интересов. Если бы я мог, то с радостью поручил бы эту миссию кому-нибудь другому.

Карл ответил не сразу. Выбрав наименее заржавленный участок прохода, он осторожно положил туда альбом. Это простое действие очень живо напомнило Дункану давние времена их дружбы. Вещи в руках Карла всегда сковывали его, мешая свободно выражать эмоции. Привычка сохранялась до сих пор. Чувствовалось, альбом был ему помехой.

— Слушай внимательно, Дункан, — начал Карл. — Что бы Калинди тебе ни наговорила…

— Она вообще мне ничего не сказала.

— Не верю. Это она помогла тебе меня найти. Больше некому.

— Говорю тебе, Карл, ты ошибаешься. Калинди даже не знает, что я здесь.

— Я тебе не верю, — повторил Карл.

Дункан молча пожал плечами. Кажется, его стратегия работала. Намекая, что ему известно гораздо больше (хотя в действительности он почти ничего не знал), он рассчитывал смутить Карла, сбить с него самоуверенность и услышать более или менее подробный рассказ о случившемся. Но как заставить Карла это сделать? Оставалось лишь полагаться на любимый принцип Колина — успешное управление непредвиденными обстоятельствами.

Карл вдруг начал возбужденно расхаживать взад-вперед. Это насторожило и даже испугало Дункана. Ему сразу вспомнилось предостережение Калинди. Да, здесь крайне неподходящее место для выяснения отношений. Особенно если у твоего противника поколеблено душевное равновесие.

Похоже, Карл принял решение. Он остановился и круто обернулся к Дункану, заставив того невольно отпрянуть. Руки Карла были протянуты к нему, но жест скорее выражал мольбу, чем угрозу. Это успокоило и в то же время удивило Дункана.

— Дункан, — совсем чужим, незнакомым голосом произнес Карл. — Ты можешь мне помочь. Я расскажу тебе, зачем все это…

И вдруг… Дункану показалось, что где-то рядом взорвалось маленькое солнце. Он зажал руками глаза, стремясь защититься от нестерпимого сияния. Рядом послышался крик Карла. Через секунду Карл налетел на него. Ржавый металл отозвался глухим эхом.

Вспышка длилась всего мгновение. Что это было? Молния? Тогда где же гром? При разрядах такой силы раскаты приходят почти сразу.

Дункан открыл глаза. Окружающий мир был подернут красноватой дымкой. Но Карл вообще ничего не видел! Он слепо кружил на одном месте, плотно зажав глаза руками. А гром все запаздывал…

Шок наполовину парализовал Дункана. Он не сразу обрел способность действовать и только наблюдал за происходящим. Время странным образом замедлилось. Все события последующих секунд напоминали кадры старинного фильма или сон наяву.

Носком ботинка Карл поддел свой драгоценный альбом, и тот белой птицей взмыл в воздух. Карл не видел этого, но почувствовал. Он протянул руки, хватая воздух, и сделал шаг в сторону, ударившись о перила. Когда Дункан бросился к нему, было слишком поздно.

Где-нибудь в другом месте все бы обошлось. Но на этом участке годы и ржавчина сделали свое коварное дело. Перила треснули, и Карл вылетел в пролом.

Дункану показалось, что в последние секунды жизни Карл окликнул его по имени. Возможно, только показалось.

— Это беседа, а не допрос, на который вас вызывают официально, — пояснил ему посол Фаррел. — Если хотите, я могу потребовать для вас дипломатической неприкосновенности. Но это было бы опрометчивым шагом и привело бы к различным… осложнениям. В любом случае, беседа, на которую вас пригласили, проводится в интересах всех сторон. Мы ничуть не меньше, чем они, хотим разобраться в случившемся.

— А кого вы называете «они»?

— Даже если бы я знал имена этих людей, я был бы не вправе их назвать. В общем, это терранская служба безопасности.

— Неужели у вас еще сохраняется этот реликт? Я думал, шпионы и тайные агенты вымерли лет двести назад.

— Бюрократические структуры имеют тенденцию к самосохранению. Уж вам-то это должно быть известно. Где-то я вычитал забавную фразу: «Цивилизация всегда найдет повод чего-то опасаться». Хотя здесь, как и у вас на Титане, большинство дел расследуется полицией, есть случаи, требующие к себе, скажем так, особого внимания. Кстати, меня просили разъяснить вам: ничто из сказанного вами не будет использовано против вас. Без вашего согласия не опубликуют ни одну вашу фразу. Если желаете, я отправлюсь вместе с вами для моральной поддержки и возможных советов.

Даже сейчас Дункан толком не понимал, какую сторону представляет посол. Но предложение Фаррела звучало вполне разумно, и он согласился. Частная встреча не таила угрозы. Так или иначе, гибель Карла требовала официального расследования, и чем меньше огласки, тем лучше.

Он был почти уверен, что его повезут в машине с зашторенными окнами куда-нибудь в Вирджинию или Мэриленд, что путь туда займет много времени и окончится в громадном подземном бункере. Дункан даже испытал нечто вроде разочарования, когда Фаррел привел его к старому зданию Государственного департамента. Там их встретил первый заместитель Государственного секретаря, назвавшийся Джоном Смитом (впоследствии Дункан убедился, что это его настоящие имя и фамилия). Смит провел их в комнатку, где на первый взгляд не было ничего, кроме стола и трех мягких стульев. Вскоре Дункан понял: простота обстановки лишь кажущаяся.

Его подозрения относительно громадного зеркала, занимающего почти всю стену, быстро подтвердились. Смит, выполнявший роль хозяина (или следователя, если придерживаться языка старинных шпионских мелодрам), перехватил его взгляд и искренне улыбнулся.

— С вашего позволения, мистер Макензи, мы хотели бы произвести запись згой беседы. За нею наблюдают и несколько других участников. Время от времени они будут задавать вам вопросы. Думаю, вы не станете возражать, если я воздержусь от оглашения их имен.

Дункан учтиво кивнул в сторону зеркала.

— Против записи я не возражаю, — сказал он, — Могу ли и я воспользоваться своим минисеком?

Воцарилась тягостная пауза, нарушенная лишь негромким смешком Фаррела.

— Этого мы просим вас не делать, — наконец ответил Смит. — Мы обязательно снабдим вас текстом беседы. Обещаю, что он будет достаточно точным.

Дункан не стал настаивать. Возможно, участники опасались, что их голоса могут узнать. Он удовлетворится текстом, который прочтет по горячим следам, чтобы сразу отыскать ошибки и сокращения.